Нет предела совершенству!
Во сне и наяву
часть4Вайсс, с трудом оторвавшиеся от погони, сидели в убежище Критикер и ждали неизвестно чего. Персия собрал их вместе, вывел из-под огня и ушёл, ничего не объясняя, и лицо у него было такое, словно он уходил навсегда. Положение же было хуже некуда – Такатори Рэйдзи вознамерился уничтожить брата, а заодно и его команду, и все понимали, что он в одном шаге от задуманного.
- Если бы не ты, - с досадой сказал Кэн, - всё было бы иначе! Это ты подставил нас под удар! Ты, со своим проклятым индивидуализмом…
Ая только пожал плечами – ему нечего было сказать в ответ. Он был виноват перед товарищами, но хуже всего то, что он снова поступил бы точно также.
- Не надо, Кэн, - сказал Ёдзи, - это бесполезно. Ты же его знаешь!
- Тебе лучше поспать, Ая-кун, - встрял Оми, - на тебе лица нет. Что с тобой?
Фудзимия и сам не знал – что именно так его взволновало, но это что-то ранило его и осталось в груди острым шипом. Возможно, это было самолюбие, уязвлённое тем, с какой лёгкостью он был побеждён, и побеждён собственным оружием. А возможно, вожделение, которое он читал в глазах своего вечного противника, заразило и его.
Ая молча прилёг и укрылся с головой, чтобы не видеть осуждающих взоров своей команды.
Чувство вины перед товарищами жгло его сильнее, чем он мог себе представить. Эта вина подпитывалась сложной смесью эмоций в отношении противника – Кроуфорда, который, непонятно почему, всегда заставлял Фудзимию почувствовать собственную беспомощность. Это было неприятно, и слишком похоже на то чувство, что он пережил в отрочестве. То был важный кусок жизни маленького Рана – Харада-сэнсей, учитель математики, вовсе не похожий на Кроуфорда, мог одним движением брови ввергнуть своего ученика в жесточайшую хандру или поднять на вершину блаженства. Почему-то сэнсей регулярно выбирал первое, хотя Ран, со всем пылом влюблённого, старался как мог, чтобы заслужить одобрение Харады-сан и доказать, что у него в голове отнюдь не мякина. Ран так и не понял, подозревал ли сэнсей-альфа о чувствах юного омеги, и если да, то вёл ли он себя так сознательно, чтобы не дать их отношениям учителя и ученика перерасти в нечто большее, или же это был утончённый психологический садизм.
Кроуфорд виделся Ае неким Харадой-сэнсеем, и Фудзимия с ужасом понимал, что образ американца в его мыслях уже оброс таким слоем чувственной привлекательности, что первая любовь не выдерживала с ним никакого сравнения. Ая мысленно застонал и постарался не думать о проклятом гайдзине.
Сон не заставил себя ждать.
Пансион для мальчиков был расположен в живописном месте старой Англии, в замке, выстроенном еще при Тюдорах. Неоднократно переходивший в течение всей британской истории из рук в руки, замок в начале века пришел в полное запустение и так и разрушался бы порывистыми ветрами, если бы не Сайрус Кроуфорд. Увидев это место на высоком берегу реки, окруженное лесами и полями, он влюбился в него и выкупил развалины. Десять лет ему понадобилось, чтобы восстановить замок во всей красе. По истечении этого срока величественное здание за высоченной крепостной стеной радовало глаз так же, как и три столетия назад, только на флагштоке теперь красовалась не красно-белая роза, а черный ворон на зеленом поле. Ая увидел это знамя издали, еще подъезжая к замковым воротам. Оно навевало грусть, ведь, поступив в пансион, он простился с домом и горячо любимой сводной сестренкой. Теперь Фудзимии предстояло жить в окружении совершенно чужих людей.
Правда, нынешний владелец и директор пансиона, мистер Брэд Кроуфорд, проявивший большое участие к судьбе мальчика, очень желал видеть его среди своих учеников. Сам Ая еще не встречался с этим человеком, но уже надеялся, что его отеческая опека поможет ему продержаться все эти годы вдали от семьи.
Ворота захлопнулись с тихим стуком, привратник, рыжий парень с заплетенными в косу волосами и в зеленом сюртуке, ловко защелкнул огромный замок и подмигнул мальчику. Усмешка у него была преглумливая.
С сильно бьющимся сердцем Фудзимия ступил на мощеный двор.
Во дворе гуляли ученики, все как один одетые в школьную форму – кремовую рубашку, украшенную кружевным жабо, панталоны темно-синего цвета длиной чуть ниже колена и короткую курточку. Мальчики были разного возраста, причем среди них почти не было альф, зато было на удивление много омег. Ая с облегчением вздохнул – одной причиной для волнений стало меньше, ведь он еще плохо понимал, как строить отношения с чужими людьми других полов.
Из ворот замка вышел мальчик – намного младше Фудзимии, но очень хорошенький, темноволосый и синеглазый. Ая не сумел определить его пол. Мальчик сдержанно поздоровался и позвал новичка с собой.
Фудзимия поднялся по лестнице на второй этаж, и тут маленький провожатый невозмутимо кивнул и распрощался с ним, оставив его переминаться с ноги на ногу перед закрытой дверью. Ая помедлил, но потом все же толкнул дверь и робко вошел. Он попал в большой светлый кабинет, в котором были огромный письменный стол, шкафы, уставленные книгами, козетка и диван. За столом сидел молодой человек, темноволосый и гладко выбритый, его глаза скрывались за стеклами очков. Он был одет в щегольской костюм темно-серого цвета, указательный палец на его левой руке украшал перстень с квадратным рубином. А еще от него умопомрачительно пахло альфой.
От этого запаха у мальчика поджались пальцы на ногах. Предвкушение чего-то сладкого и запретного сдавило ему горло, он закашлялся, и человек за столом поднял голову.
- Ая Фудзимия? – спросил он глубоким низким голосом. Ая только беззвучно кивнул в ответ.
- Чудесно! А я – мистер Кроуфорд.
Ая поклонился как можно любезнее, силясь скрыть охватившее его волнение.
- Подойдите ко мне, мистер Фудзимия! – Кроуфорд встал со своего места и вышел к Ае, на его лице сияла улыбка, показавшаяся мальчику немного натянутой. Фудзимия подошел, и мистер Кроуфорд тут же обнял его, зарывшись рукой в волосы, и задержал немного дольше, чем этого требовал этикет. Ая и сам был рад уткнуться лицом в кроуфордовский жилет, тем более что пах этот альфа просто умопомрачительно. Мальчик вдохнул этот запах и прикрыл глаза…
И очнулся от резкого голоса:
- Фудзимия! Вы снова изволили замечтаться! После урока я жду вас у себя в кабинете!
Вздохнув, Ая поднял глаза на разгневанного мистера Кроуфорда, стоящего прямо перед его партой и полыхающего взглядом из-под тонкой золотой оправы. Ни за что на свете Фудзимия не хотел причинять этому человеку неприятности, но почему-то все время получалось, что именно этим он и занимался.
После окончания занятий Ая поднялся наверх. Он снова стоял перед закрытой дверью, и волнение молоточками колотило в его взмокшие от пота виски. Мальчик неловко постучал и вошел, не дожидаясь ответа. Кроуфорд стоял лицом к окну. Пиджак он снял и повесил на спинку кресла. Рукава белоснежной рубашки были засучены, обнажая сильные красивые руки, узел галстука ослаблен и верхняя пуговица расстегнута. Мистер Кроуфорд имел весьма раздраженный вид, и Ая на мгновение почувствовал, что ему трудно дышать.
- Вы знаете, какие претензии я к вам имею, – заявил директор.
- Да, сэр, - шепнул Фудзимия.
- Громче, я не слышу, что вы там такое бормочете! – резко бросил Кроуфорд.
- Да, сэр! Вы совершенно правы, сэр! - ответил Ая громко.
- Вы постоянно отвлекаетесь, это непростительно! Мне придется наказать вас! Спустите панталоны и обопритесь о столешницу!
Ая на подгибающихся ногах побрел к столу. Проходя мимо Кроуфорда, он почувствовал на себе его взгляд – взгляд был торжествующим. Фудзимия взялся за пояс панталон и спустил их вниз, оставшись в одних трусах. Он кинул на директора умоляющий взгляд, но тот не обращал внимания на ученика и только постукивал пальцами по столешнице, устремив скучающие глаза куда-то мимо Аи. Тогда мальчик вздохнул, и трусы последовали за брюками. Неловко развернувшись и путаясь в наполовину снятой одежде, Ая оперся руками о полированное дерево и замер, слегка нагнувшись. Воображение рисовало ему, как нелепо он выглядит в такой ситуации. Стыдно было до слез.
Теплая рука дотронулась до поясницы и с силой надавила, заставив Фудзимию прогнуться и непристойно отставить задницу. Потом эта же рука по-хозяйски огладила Аины ягодицы, сводя и разводя их, омега вцепился в столешницу, и тут на него обрушился первый удар. Он не испытывал ни малейшей боли, вместо этого к заднице прилила кровь, вызывая жар и сильнейшее возбуждение. Ая топтался на месте, переминаясь с ноги на ногу, и тихонько поскуливая, ему так хотелось, чтобы Кроуфорд отбросил розгу и провел рукой между его ягодиц, там, где уже выделилась смазка и все было готово для получения обоюдного удовольствия, но нет – господин директор методично продолжал экзекуцию. Омега с удивлением почувствовал слезы обиды на своих щеках и проснулся.
Он лежал на диванчике, в комнате больше никого не было. Ая с трудом поборол желание подрочить тут же под одеялом, сполз на пол и отправился в душ. Член стоял, эрекция была почти болезненной. Задница жаждала прикосновения, и Фудзимия, зажмурившись, скользнул в расслабившееся смазанное отверстие сразу тремя пальцами. Он трахал себя собственной рукой, поддрачивая член и почти плача от чувства неудовлетворенности, постоянно преследующего его. Он растягивал горящий анус, вспоминая засученные рукава Кроуфорда и его шею, белеющую в вырезе рубашки, и наконец, кончил со словами «Проклятый гайдзин!» на устах.
Фудзимия включил воду на полную мощность. Холодные струи хлестали кожу сродни виденной во сне розге, и Ая, поморщившись, решительно отогнал прочь соблазнительное видение о Кроуфорде. Фудзимия тщательно вымылся и почувствовал себя лучше, словно чистая холодная вода вымыла дочиста не только тело, но и мысли и самую душу. Пришла пора действовать - начиналась последняя миссия, ради которой Фудзимия и жил все эти годы. Он знал, что справится. Не может не справиться.
часть5Вайсс не требовалось много слов, чтобы понять друг друга. Все было ясно и так, сегодня Такатори Рэйдзи должен умереть.
Когда команда в пламени пожара ворвалась в офис «Независимой партии», неся с собой гибель и разрушение, премьер-министр уже покончил с непутёвым младшим братом. Рэйдзи раздал все долги, теперь никто не мог помешать ему построить для своей родины именно то будущее, о котором он мечтал уже давно и к наступлению которого так тщательно готовился, не щадя чужих жизней. Теперь будущее лежало перед ним, словно завоёванный приз — приди и возьми! Разгромленную команду Вайсс Такатори вообще не считал за помеху, поэтому столкновение с этими юнцами теперь, в ту минуту, когда он уже примерял на себя лавровый венок победителя, вывело Рэйдзи из себя. Он позволил себе потерять контроль настолько, что пустился в бегство. Он бежал наверх, туда, где оставались люди, способные защитить его — к Шварц.
Задыхаясь от подступавшего к горлу страха, премьер-министр толкнул дверь, за которой сидели те, кого, как он думал, он держал на коротком поводке.
Что-то было не так.
Тела охранников, лежащие на полу, красноречиво свидетельствовали о бунте и предательстве.
Но еще больше, чем мёртвые боевики, сказали глаза четвёрки паранормов. В них не было ни малейшего намёка на уважение и готовность подчиниться приказу, на которые, как думал Рэйдзи, он имел право рассчитывать.
- Что это значит? - воскликнул премьер-министр, - меня хотят убить, защитите меня!
- Простите, мистер Такатори, но у нас больше нет причин вас защищать, - улыбка Кроуфорда, словно приклеенная к невозмутимому лицу, внезапно вызвала у Рэйдзи тошноту.
- Почему? Разве штаб-квартира прислала вас не для того, чтобы меня защищать?
- Вы посмотрите на него! Ты же первый отказался от наших услуг, назвал нас шпионами, запер здесь. А теперь, стоило запахнуть жареным, так просишь помощи?
Премьер-министр сжал зубы. Тошнота становилась непереносимой. Как смеет этот чертов рыжий немец, вызывавший раздражение ещё со времени гибели Оки, разговаривать с ним в подобном тоне!
- Я получил контроль над Японией! Я выполнил требования штаб-квартиры! - крикнул Такатори.
Кроуфорд пожал плечами и вышел из комнаты. Остальные последовали за ним, оставив премьер-министра в одиночестве. Только Наги напоследок обернулся и надменно проронил:
- Мы с вами мыслим слишком по-разному.
- Они сдали меня, эти ублюдки, - прошептал Такатори, холодея, - я выполнил все условия сделки, а они меня сдали, как будто я им больше не нужен!
Рэйдзи кинулся прочь, в коридор, надеясь на боевиков своей партии, уже прошедших крещение огнём. Они должны были остановить тех, кто так жаждал его смерти, ведь врагов было всего четверо.
Эти проклятые мальчишки из цветочного магазина, один за другим, выходили сражаться лицом к лицу с его охраной и побеждали, и кольцо преследования сжималось вокруг Такатори, словно удавка. Даже в тот момент, когда Сюити наставил на него пистолет и дуло темным провалом глянуло Рэйдзи прямо в глаза, он так не боялся. Тогда он был уверен, что брат не посмеет выстрелить первым, что будет ждать своей очереди, как это положено хорошим парням в кино. Вот только, по мнению Рэйдзи, Сюити не был хорошим парнем. Он был просто слабаком, замахнувшимся на старшего брата из чувства зависти и ревности, неудачником, а такие обычно не доживают до конца сценария.
Но эти мальчишки, эти убийцы были выращены на погибель Такатори, и он кожей чувствовал их ярость и холодную решимость.
Теряя охрану — одного бойца за другим, Рэйдзи проскользнул в свой кабинет и снял с подставки катану. Его затуманенное сознание с восторгом приняло решение биться честным холодным оружием, ведь он свято верил в истинность и праведность своей цели. Именно он, Такатори Рэйдзи, должен был выйти победителем из последней схватки, и самурайский древний клинок напьётся крови его смертельного врага. Пожар преследовал Такатори по пятам, захватывая этаж за этажом и гудя в лестничных пролётах. Высота здания сыграла свою роль, создавая прекрасную тягу, так что пламя ревело, с упоением пожирая всё, что может гореть.
Враг ждал на верхней вертолётной площадке здания, откуда Рэйдзи планировал беспрепятственно улететь.
Он кинулся на премьер-министра, и был удивлён, встретив отпор.
При виде его раздосадованного лица Такатори расхохотался.
- Ты действительно думаешь, что у тебя хватит мастерства убить меня? Кто ты?
- Я Ран, сын Фудзимии, которого ты ложно обвинил и убил!
- Фудзимия? Не знаю такого, - Рэйдзи удачно нанёс удар и оттеснил врага, толкнул его и некоторое время любовался, как тот барахтается на бетонном полу, силясь встать, - хотя, если припомнить... Теперь я вспомнил. Тот банкир. Ты охотишься за мной по такой смехотворной причине?
- Может быть, для тебя они не более, чем насекомые, но мы были счастливой семьёй!
Казалось, что упоминание об отце придало его сыну силы. Он снова и снова атаковал, но все его попытки не могли разбить оборону, выстроенную Такатори. Наконец, сильный удар отбросил Фудзимию на несколько метров от его противника, и над омегой сомкнулось пламя пожара.
- Мой транспорт прибыл, - усмехнулся Такатори, заслышав гул спускающегося вертолёта.
Сверху с борта упала верёвочная лестница, и Рэйдзи уже протянул руку и схватился за неё, но тут пламя расступилось, и из него выбежал Ран Фудзимия. Только почувствовав в своей груди клинок, Рэйдзи понял, что это действительно конец. Он выпустил из рук лестницу и осел наземь.
- Ну и зачем ты нас сюда приволок? - ворчал Шульдих.
Кроуфорд не отвечал — он стоял у самого парапета и внимательно смотрел на две фигурки, мечущиеся по объятой пламенем крыше. Шварц находились на вершине единственного в округе здания, чья высота превышала офис Независимой Партии. Фарфарелло с видом знатока наблюдал за разворачивающимся, словно на сцене, действием и отпускал шуточки, Наги откровенно зевал, а Шульдих, разозлённый долгим подъёмом на последний этаж, нарывался на ссору.
Кроуфорд никак не реагировал, пока не увидел, что плотная фигура премьер-министра упала, вертолёт улетел, а четвёрка Вайсс беспрепятственно покинула здание.
- Тебе так сдался этот омега? - бушевал между тем телепат, - так пойди и завали его! А хочешь, я тебе его приведу? На поводке?
- Умолкни, и не суди о том, чего не понимаешь, - осадил его оракул, - эти ребята ещё сыграют свою роль, когда потребуется. Они нужны нам, и наши жизни связаны. Если хоть кто-то из них погибнет, не видать нам нашей цели.
- То есть, ты хочешь сказать, что тебя вовсе не интересует некий омега? - ехидно спросил Шульдих, - тот, что так красиво скакал сейчас по крыше, пытаясь грохнуть нашего бывшего клиента?
Кроуфорд тяжело вздохнул и поглядел на телепата, как мать на неразумное дитя.
- С чего ты взял, что он меня интересует? - с нажимом сказал он.
- Ладно, - пожал плечами Шульдих, - я просто спросил. Что, мы уже можем идти? Уже как-то есть хочется, да и отдохнуть не мешало бы...
- Не сегодня-завтра прибудут Старейшины, - сквозь зевок сообщил Наги, - я бы хотел хорошенько выспаться перед этим.
Времени на всё не хватало катастрофически. Нужно было встретить Санрюдзин, а также сделать всё, чтобы обеспечить проведение Ритуала, ради которого Старейшины и пожаловали из далёких Альп.
Сам оракул в действенность Ритуала не верил, поскольку фанатиков не уважал и опасался, а Санрюдзин как раз и принадлежали к самым оголтелым. Тем не менее, его собственная цель до поры до времени требовала от него послушания, и он с готовностью подчинялся.
часть6
«Ani museum» поистине впечатлял своим видом. Глядя на маяк со стороны, никто не смог бы сказать, насколько большие помещения скрывают эти стены. Кроуфорд едва не присвистнул как мальчишка, когда зашёл внутрь и окинул взглядом эти огромные залы.
- Во размахнулись Санрюдзин, - хмыкнул Шульдих, проследив взглядом за задранным к потолку подбородком оракула, - такие хоромы, и все ради одного ритуала. Неужели они действительно считают, что этот бред сработает?
- Они готовились к нему полвека, - усмехнулся Брэд и зашагал вдоль стен, только что покрашенных и ещё источающих запах свежей побелки. Царящий в помещении хаос заставил оракула усомниться в том, что отделку успеют закончить в срок. Почти половина стен ещё щетинилась лесами. Витрины с экспонатами, художественно сдвинутые на середину зала, затрудняли проход. Рабочие копошились у сводчатых окон и ползали под ногами, циклюя паркет, частью ещё заляпанный побелкой. Пару раз оракулу пришлось подпрыгнуть, высоко поднимая ноги, чтобы пропустить всецело сосредоточенную на работе девчонку в косынке и рабочем комбинезончике.
Отвлёкшись на миниатюрную японку, с энтузиазмом драившую пол, Кроуфорд зацепил носком лакированного ботинка ведро. Оно с жестяным грохотом повалилось на пол, разбрызгивая воду. Брэд чертыхнулся, отряхивая изгвазданные брюки и, подняв голову, упёрся взглядом в собранную в нише диораму.
Диорама представляла собой какую-то сцену из жизни древних людей. Надпись, покрытая тонким слоем известковой пыли, оповещала, что это сцена завоевания Восточных Земель вождём одного из арийских племён, начало "Drang nacht Osten"*. Несмотря на то, что её пытались уберечь от пыли, занавесив куском ткани, рабочие быстро сумели пристроить древних людей к делу. В руках центральной фигуры, этого самого арийского вождя, вместо копья торчала метла, а некий омега сидел, пригорюнившись, над пластиковым ведром яркой розовой расцветки. Брэд оценил юмор строителей и хотел уже идти дальше, но, всмотревшись пристальней, остался на месте. Арийский вождь был изображён могучим воином-альфой в кожаных, с нашитыми на них бронзовыми бляшками, доспехах. Он словно только что сошёл с остановившейся чуть поодаль колесницы. Вождь стоял, широко расставив ноги, и в левой руке держал вышеупомянутую метлу, а в правой сжимал косу стоявшего перед ним на коленях омеги. Волосы были покрашены в необычный, тёмно-красный цвет. Омега застыл у ног вождя, склонив голову. Височное украшение из чеканных бронзовых пластинок, свесившись вперёд, не давало разглядеть его лица, но почему-то Кроуфорду показалось, что в глазах омеги стоят слёзы.
Судя по одежде, украшенной роскошной вышивкой, омега был знатен и богат. Упавшая с его головы рогатая шапочка с очень узкой и высокой тульей лежала почти под ногами завоевателя. За спиной омеги толпились странно, но пышно одетые беты с испуганными лицами, черты которых несли на себе явный отпечаток азиатского происхождения.
- Интересно, - задумчивый голос Шульдиха, прозвучавший неожиданно у самого уха, отвлёк оракула от созерцания необычной сцены, - кого-то этот парень мне напоминает. Кроуфорд, ты не можешь подсказать, кого именно?
- Не знаю, о ком ты, - пожал плечами оракул, – но это забавно. Представляю, что сказал бы этот вождь с метлой, если бы узнал, как именно будут трактовать его столкновение с инородцами. Надо же! Завоевание Восточных Земель! Нашим старцам не откажешь в любви к ненужному пафосу!
- Ты, отщепенец, считаешь проявление нашего арийского духа ненужным пафосом? – немедленно завёлся телепат, - конечно, где американцам, лишённым собственной истории, понять все его величие! Но это же, мать его, торжество арийской расы! Ты что, думаешь, это одни полудикие скотоводы отобрали у других овец и омег? Не-е-е-ет, это бремя белого человека, которое мы и несём до сих пор. Вот как здесь, в Токио!
- Иногда я не понимаю, шутишь ты или говоришь серьёзно, - ответил Кроуфорд, оторвал взгляд от диорамы и зашагал к выходу.
- Ну-ну! – процедил Шульдих, гостивший в сновидениях оракула каждую ночь, - думаешь, сбил меня со следа? Стало быть, этого парня ты не знаешь? Так я помогу! Начальству грех не помочь!
Вождь рода Лесных Охотников, Брэд по прозвищу Провидец, не привык, чтобы омеги стояли перед ним в подобной независимой позе. Однако парень, закрывающий собой от его взгляда кучку оборванных и понурых людей, вызывал смесь самых разных чувств – от досады до восхищения. После стольких дней отступления по болотам, в борьбе с голодом и усталостью, он не казался загнанным в ловушку и отчаявшимся. Напротив, он стоял прямо, выпятив грудь и скрестив на груди руки, и смотрел куда-то в середину лба Брэда.
- Чего ты просишь? Повтори, я не расслышал, - издеваясь, проговорил вождь.
Он сидел на лавке в просторной хижине, на почётном месте у очага, попирая ногами небрежно брошенную на пол медвежью шкуру, и в его руке, украшенной медными браслетами, был зажат бронзовый чекан – символ власти. Грудь Провидца отягощали связки волчьих и кабаньих клыков вперемешку с орлиными перьями, чёрные волосы, разделённые на продетые в медные трубочки прядки, гривой рассыпались по мощным плечам. Вождя окружали покрытые боевыми шрамами старики, седые и кряжистые.
Омега стиснул челюсти и вызывающе выставил вперёд подбородок.
- Я прошу взять моих людей, - видно было, как юнец перебарывает собственное упрямство, пытаясь быть почтительным.
- Зачем мне кучка бесполезных омег с детьми? Их придётся защищать от врагов и кормить. Ты не думаешь, что Рейдзи, напавший на ваш род, придёт сюда за вами? Что ты можешь предложить мне такого, чего у меня нет?
- Мы долго шли сюда, - омега по-прежнему не собирался опускать взгляд, - мои люди гибли от ран, тонули в болоте. Нас преследовали по пятам, на моих родовых землях теперь живут враги, их греет огонь моего очага, и поит вода моих родников. Духи моих предков от скорби опустили головы и боятся поднять глаза на солнечный свет. Посмотри на моих людей, вождь!
К своему удивлению, Брэд поддался этой пламенной речи и взглянул на тех, кого так горячо отстаивал этот раздражающий юнец. Под перекрёстными взглядами старейшин пришедшие изгнанники выпрямились, последовав примеру своего вождя. От Провидца не ускользнуло, что детей предусмотрительно заслонили те, кто постарше и посильнее. Люди сбились в круг, закрыв собой более слабых. По упрямо сжатым челюстям, по хмурым лицам читалась упорная решимость биться насмерть.
- Каждый из них может держать в руках оружие, даже омега, - сказал юнец, и в голосе его звенела гордость, - мы не станем обузой для твоего рода. Мы молодые и сильные, даже дети, которые выжили, несмотря на трудный переход. Неужели тебе не нужны воины, охотники и молодые омеги?
Провидец пристально посмотрел на говорившего. Омега, тонкий и гибкий, как молодая осинка, раздувал ноздри, стискивал челюсти, и за его спокойствием более опытный альфа без труда угадывал отчаянное волнение. Хотелось схватить мальчишку за длинные, необычного цвета волосы и пригнуть к земле, чтобы он, наконец, смиренно признал превосходство старшего.
- Ладно, я возьму кое-кого, но не всех, - вождь поднялся с места и подошёл к изгнанникам. В глазах омеги загорелся огонёк надежды.
Между тем Провидец гоголем расхаживал между чужаками. Те жались, пряча лица, смущаясь и негодуя, когда он останавливал на ком-то из них пристальный взгляд и пробовал пальцем крепость мышц или гладкость кожи. Оборванные, истощённые люди явно не выдерживали сравнения с обитателями посёлка. Те толпились снаружи, по ту сторону загородки, заглядывали в щели и громко обсуждали происходящее.
- Ну что? – не выдержал омега, - ты сделал выбор?
Брэд важно кивнул и указал на юного омегу, ещё не вошедшего в возраст мужания. Тот заметил взгляд и юркнул за спину старшего товарища.
- И всё? А как же остальные? – возмутился юный вождь.
- А зачем они мне? – невозмутимо возразил Провидец. – Вот этот омега – вполне хорош, будет согревать моё ложе. Только отмыть его хорошенько да подкормить. А вы все можете проваливать обратно. Думаю, Рэйдзи примет тебя в свою постель.
Омега сжал кулаки, и на какое-то мгновение Брэд решил, что он сейчас вцепится ему в горло. Но парень сумел себя обуздать и разжал пальцы.
- Чего ты хочешь, Провидец? Есть что-то, могущее тебя уговорить?
- Не знаю, - протянул Брэд, бесцеремонно разглядывая наконец-то опущенную голову, - подумай!
- У меня ничего нет, кроме себя самого, - проронил омега, - я могу предложить только себя.
- Что ж, сделай это, - ухмыльнулся Провидец, - а я подумаю, стоит ли соглашаться.
Мальчишка постоял, кусая губы и опустив голову вниз, а потом встал на колени перед Брэдом. Он медлил, и эта борьба с самим собой ещё больше разжигала вожделение Провидца.
- Возьми меня, только прими моих людей, - наконец тихо сказал омега.
- Что? Не слышу, повтори громче!
- Возьми меня! – послушно повторил тот.
- Хорошо, - одобрительно усмехнулся Брэд и, не обращая внимания на горестный ропот в толпе чужаков, взял юнца за подбородок. – Как тебя зовут?
- Ая, - ответил он, пристально глядя в глаза теперь уже своему вождю.
- Ая… Ты девственник, Ая?
- Да, ведь я сын вождя! – омега залился краской, то ли от стыда, то ли от гнева.
- Все вон, кроме жреца, - скомандовал Брэд, - сейчас проверим, правду ли ты говоришь, Ая, сын вождя.
Когда хижина опустела, Провидец велел Ае раздеться. Омега неохотно избавился от штанов и рубахи, и Провидец внимательно осмотрел гибкое сильное тело. Действительно, чужих меток на нём не было.
- Неужели ты так и не помечен? Странно, у тебя не было течек? То-то ни один род до сих пор на тебя не польстился! - усмехнулся вождь.
- Были, конечно, но я хорошо владею оружием, и пускаю его в ход, не задумываясь, - резко сказал Ая.
- Наклонись и обхвати руками щиколотки, - велел Брэд.
Омега покраснел и послушно выполнил приказ. Жрец, до той минуты неподвижно сидевший в углу, встал и подошёл к омеге.
- Шульдих, проверь его девственность, - у Провидца дрожали руки, он сам с наслаждением сделал бы то, что по обычаю ему пришлось поручить рыжему пройдохе, уж больно аппетитно сейчас выглядел омега, наклонившийся и предельно раскрытый.
Жрец попытался просунуть палец в анус склонённого омеги.
- Ай! Он девственен, вождь! Я не могу даже палец пропихнуть, так он зажимается!
Ая зашипел. Провидец в мгновение ока отпихнул жреца в сторону и протянул руку к манящей омежьей заднице. Анус был так узок, а Ая ещё так неопытен, что все попытки проникнуть внутрь были обречены на неудачу. Вождь несильно шлёпнул омегу по ягодице. Сфинктер дёрнулся, расслабившись и тут же сжавшись. Брэд повторил попытку, одновременно со шлепком просовывая палец. Ая выдохнул, глаза его были закрыты, а рот приоткрылся и расслабился. Жрец мазанул куском нутряного жира между ягодиц омеги, облегчая проникновение. Вождь зарычал на него, отгоняя подальше от своей добычи, уж больно долго и тщательно Шульдих проделывал эту процедуру. Жрец обиженно отскочил, и Провидец уже предвкушал момент, как введёт свой член внутрь этой умопомрачительно горячей задницы, как вдруг реальность поплыла грязными потёками, и Кроуфорд проснулся, сжимая потными ладонями нестерпимо ноющий член.
- И долго ты собираешься заниматься мазохизмом?
Шульдих с интересом глянул оракулу в глаза и откусил кусок сэндвича.
- Что, прости? – переспросил Кроуфорд.
- Я говорю, страдать от недотраха ты долго собираешься? Может, всё-таки стоит его завалить?
- И как ты себе это представляешь? – поинтересовался оракул, выуживая из кастрюльки сосиску. – Заявиться к ним на базу, в этот их магазинчик – а, кстати, их уже там нет, - и сделать Фудзимии предложение, от которого он не сможет отказаться?
- О! Кроуфорд, ты гений! Тебе этого никто не говорил? Только придумай, что можно ему предложить, и все дела!
- И что бы это могло быть?, - пожал плечами Брэд.
- Тогда завали его прямо на миссии, - подхватил телепат, - а то я вынужден смотреть на твою кислую физиономию и переживать. Какого чёрта, Кроуфорд! Возьми его и трахни, наконец!
- Возможно, позже, - проговорил Брэд, - после того, как наши дорогие старцы соединятся со своим демоном. Правда, не совсем так, как они себе запланировали.
- Ты что-то видел? – встрепенулся Шульдих.
Оракул кивнул.
- Да, есть вариант приемлемого для нас развития событий. При нём Вайсс выступают на нашей стороне.
- Да что они могут, эти слабаки! – фыркнул телепат.
- Немногое, - согласно кивнул Кроуфорд, - но их присутствие станет именно той каплей, что перетянет чашу весов. Поэтому разговор по душам с Фудзимией я отложу на потом.
Примечания:
*"Drang nach Osten" - "Натиск на Восток", возникшая еще в раннем средневековье германская экспансионистская концепция колонизации восточных земель, первым проводником которой стал Карл Великий (742-814).
часть 7Ещё издали Ая почувствовал напряжение, исходящее от толпы людей, захваченных одной-единственной идей. Он побежал в этом направлении, в башню, на самый её верх. По дороге ему попадались какие-то вооружённые люди, пытавшиеся помешать, но Фудзимия расправлялся с ними, даже не замечая этого. Всё его сознание было подчинено одной цели – найти сестру. Ая ощущал себя каким-то мистическим существом, наполовину ангелом, наполовину демоном. Казалось, что пули отскакивают от его тела, словно он был заговорённым и не мог умереть. Только не сейчас, не сегодня, когда он ещё не исполнил своё предназначение. Фудзимия летел по коридору, оставляя за собой мёртвые тела. Его катана пробудилась и пела, и никто из тех, кто слышал её песню, не мог остаться в живых.
Наконец Ая добрался до главного зала. Неподвижная фигурка девушки, распростёртая на алтаре, приковала к себе его внимание. Трое стариков, стоящих рядом, не ожидали, что столкнутся с подобной яростью. В мгновение ока сталь рассекла пополам одного из них. Сбежавшейся на крики Санрюдзин охране удалось оттеснить жаждущего возмездия Абиссинца, но ему на помощь подоспели остальные Вайсс.
Кроуфорд дожидался появления своего постоянного противника с невозмутимостью на лице и безумной жаждой в сердце. Он приветствовал бы его с распростёртыми объятиями, но позволил себе лишь ухмыльнуться.
- Мы знали, что вы придете, - сказал он.
- Верните нам мою сестру! - потребовал Абиссинец.
- Ещё чего! Она нужна нам самим, - пожал плечами Шульдих, и оракул с подозрением уставился на телепата — во взгляде Шульдиха он заметил скрытое веселье.
- Другими словами — придите и возьмите, если сможете? - проронил Ёдзи. - Мы так и поступим!
- Я буду сражаться с тобой! - решительно заявил Фудзимия и, подняв катану, шагнул навстречу Кроуфорду.
Вайсс и Шварц рассеялись по залу, ведя каждый свой бой, но Брэд уже не смотрел на них. Он был всецело сосредоточен на том, чтобы не заиграться самому и не пасть от стали, то и дело рассекающей воздух возле его лица. Тем более, что Абиссинец не стал дожидаться, пока оракул достанет пистолет.
Мало-помалу Кроуфорд начал уставать, и его реакция притупилась. Он с тревогой ожидал то роковое мгновение, за которым судьба давала ему шанс на выживание, и, наконец, оно настало, благодаря усилиям Наги, который старался избавиться от Хидаки и Цукиёно, попеременно впечатывая их в стены.
Телекинетик перестарался, и огромное здание пошло трещинами и стало оседать.
Когда всё начало рушиться, и бетонные перекрытия Башни стали падать вниз, Кроуфорд изловчился и мощным ударом отправил Фудзимию в нокаут. Потом он подхватил обмякшее тело и бросился вниз, в воду. Мимо летели куски арматуры, стены осыпались в воду целыми блоками. Оракул только крепче прижимал к себе не сопротивляющегося Абиссинца.
Удар о воду вышиб из Кроуфорда дух. Он на мгновение потерял сознание, но успел прийти в себя прежде, чем вода попала бы в лёгкие. Брэд мощным толчком отправил своё тело вверх. Вынырнул и закашлялся, хрипя. Ая болтался в его руках, как тряпичная кукла. Встревоженный оракул поморщился – приводить Абиссинца в чувство было некогда. У виска просвистел обломок бетонной стены и плюхнулся в воду совсем рядом, следующий кусок мог с лёгкостью оборвать их жизни. Кроуфорд решительно поплыл к берегу, таща за собой Фудзимию. Он невольно улыбался, думая о том, как разозлится Абиссинец, когда узнает, кому он обязан своим спасением.
Злой и голый омега фигурировал в его недавнем видении, и это было так мило, что Брэд был согласен, чтобы его немного поругали.
Однако после долгого барахтанья в холодной воде, когда стало ясно, что речь идёт о жизни и смерти, благодушие оракула дало трещину. До берега было довольно далеко, и сил у Кроуфорда оставалось в обрез. Костюм намок и тянул на дно. Брэд кое-как, перехватывая голову Фудзимии, так, чтобы он не захлебнулся, сумел избавиться от пиджака и скинуть ботинки, но это помогло мало. Ко всему прочему он начал замерзать, и с ужасом чувствовал, что конечности скоро онемеют окончательно. Привыкший работать сугубо рационально мозг отказывался искать другое решение, выдавая в качестве единственного выхода мысль – избавиться от ноши и плыть в одиночку. Но Кроуфорд предпочёл бы обезуметь, нежели послушаться разумного совета.
Оракул не мог сказать, чем закончится сегодняшняя ночь – будущее было настолько эфемерно, что на него могла повлиять любая мелочь. Количество вариантов возможного исхода не поддавалось никакой оценке. Кроуфорд не хотел умирать, тем более сейчас, когда обрёл, наконец, свободу, к которой шёл не один год.
На мгновение Брэд потерял сознание и погрузился лицом под воду. Вода, хлынувшая в носоглотку, заставила его закашляться и поднять голову. Впереди темнел берег. Кроуфорд грёб из последних сил, таща за собой бесчувственного Фудзимию. Последние метры дались особенно тяжело.
Когда босые ступни коснулись острой гальки, оракул уже не чувствовал своих ног и рук. Он выполз на берег и вытянул за собой намокшее тело Абиссинца, и лишь после этого позволил себе рухнуть на землю. Холодные волны бились о ступни, словно подталкивая Брэда вперёд. Он, кряхтя, подтянулся на локтях и заглянул в лицо лежащего навзничь Аи.
Очки где-то потерялись, видимо, их смыла вода, и оракул едва мог разглядеть черты бледного лица.
Он не услышал дыхания, и сердце сжалось от страха. Торопливо вспоминая, как делать искусственное дыхание, Кроуфорд для начала повернул голову омеги на бок. При этом рациональная часть его сознания саркастически насмехалась над банальностью происходящего.
Оракул, однако, решительно отмёл прочь рефлексию, готовый на совершение какой угодно глупости ради собственного счастья.
Искусственное дыхание не понадобилось. Фудзимия начал кашлять, выхаркивая воду, и Брэд облегчённо вздохнул.
Омега выглядел более чем плачевно – даже лишённый очков, Кроуфорд видел это. Спутанные грязные волосы прилипли к лицу, губы посинели и потрескались, а под глазами залегли тени.
Фудзимия с усилием приподнялся на локтях.
Боль во всём теле лучше всего прочего доказывала ему, что он жив. Это было невероятно, но вместе с радостью от простого и такого увлекательного процесса дыхания на Аю навалилась тревога за жизнь остальных.
Почему-то то, что он увидел перед собой Кроуфорда, его не удивило, как будто подсознательно он ожидал именно этого. Искреннее возмущение, что противник и здесь сумел его обойти, вытащил из морских глубин только для того, чтобы в очередной раз показать своё превосходство, придало Фудзимии силы.
- Кроуфорд… Где… где все? И какого… , - хрипло сказал Ая, но кашель помешал ему выразить своё возмущение.
Оракул словно не слышал его. Брэд с усилием приподнялся и потянулся вперёд. Ая следил за ним, как заворожённый. Кроуфорд неуверенно, словно против воли, коснулся рукой щеки омеги, убирая с его лица волосы, да так и остался, в позе неудобной и неустойчивой.
С трудом переводя дыхание, Фудзимия смотрел на лицо оракула, лишённое привычного выражения надменной снисходительности, словно вместе с очками морская вода смыла некую маску записного злодея, призванную прятать его истинные эмоции. В открытых глазах Брэда омега видел надежду, одиночество и боль, а ещё – мольбу, и Ая не мог и не хотел отталкивать подобные чувства.
Глядя в глаза бывшему врагу, Фудзимия поднял руку и накрыл его ладонь своей, легонько сжав.
Почувствовав пожатие, Брэд неверяще охнул. Силы оставили его мгновенно, будто из тела разом выкачали кровь, и оракул рухнул на зашипевшего от неожиданности Аю. Кроуфорд упал и остался лежать, почти потеряв сознание и ощущая только лёгкое, как пёрышко, прикосновение к своим волосам. Он удовлетворённо улыбнулся и позволил векам сомкнуться. Последнее, что он почувствовал, было бережное объятие, не дающее расслабленному телу откатиться прочь от Фудзимии.
В таком, как после выразился Шульдих, романтическом положении их и нашёл Наги, деловито собирающий по берегу измученных, но живых товарищей.
Эпилог
Брэд Кроуфорд, губернатор, а на деле некоронованный король Ямайки, опустил подзорную трубу – каравеллу, на всех парусах шедшую к гавани, уже можно было легко разглядеть невооружённым глазом. Вид из окна на пролив открывался великолепный, и Кроуфорд с удовольствием постоял так ещё некоторое время, наблюдая, как на «Святой Изольде» спускают парус, и как от пузатого борта отваливают шлюпки, гружённые живым товаром.
Отдав чернокожим рабам некоторые распоряжения для встречи долгожданного гостя, Кроуфорд в нетерпении расхаживал по залу, нервно поправляя то кружевные манжеты, выглядывающие из рукавов парчового камзола, то шитый золотом шарф, завязанный мягким узлом вокруг шеи. Наконец, его терпение было вознаграждено – в дверном проёме показалась знакомая подтянутая фигура в сопровождении двух пыхтящих матросов, волочащих крепкий дубовый сундук. Матросы поставили сундук возле окна, поклонились и, повинуясь скупому жесту своего капитана, оставили хозяина и гостя наедине.
- Здравствуй, давно не виделись! – сказал Кроуфорд, исподтишка любуясь гостем.
Утончённый гранд, Ая Руис де Гато-и-Фудзимия, работорговец и пират, одинаково умело управлялся с притороченной к кушаку дагой и со своей горячо любимой «Святой Изольдой». Ничто не выдавало в нём омегу, кроме лёгкого, но неистребимого запаха, замаскировать который не могли ни душистые притирания, ни так любимые на востоке курительные палочки. Губернатор до сих пор не мог взять в толк, как этот красавец заставляет слушаться свою команду головорезов, будучи омегой.
- Приветствую, Кроуфорд!
Фудзимия прошествовал по залу и легко опустился в кресло, водрузив ноги в сапогах на низенький столик. Он небрежно скинул шляпу и остался в повязанном на голове красном, в цвет волос, платке.
- Жарко у тебя, - заметил пират. – Ничего, если я погрешу против приличий?
- Вообще-то здесь тропики, - ехидно сообщил Кроуфорд, сопровождая цепким взглядом каждое движение омеги. Между тем гость невозмутимо расстегнул золотые пуговицы и избавился от бархатного камзола, оставшись в шёлковой рубашке цвета топлёного молока, не обращая внимания на то, что широкий сборчатый ворот сполз набок, обнажив плечо, шею и часть спины.
Бросив одежду на кресло, Фудзимия небрежно указал на сундук.
- Я привёз тебе вина из Малаги, а то в прошлый раз ты поил меня такой дрянью, что я чуть не отдал богу душу!
- Вино? Неплохо! Можем распить бутылку-другую!
На столе уже были накрыты закуски, и Ая переместился туда, наблюдая, как Кроуфорд наливает рубиновое вино в серебряные чаши, украшенные гладко отполированными камнями.
- Я у тебя таких не видел, - сказал он, принимая чашу и трогая пальцем сердолик. – Откуда это?
Кроуфорд пожал плечами.
- Говорят, из Святой Земли. Они дьявольски старые. Ну да бог с ними, пей лучше!
Он сам последовал своему совету и тут же подцепил на двузубую вилку ломоть окорока.
Вино было неплохим, Кроуфорд покатал его на языке, прежде, чем проглотить. Опустошённая чаша настроила губернатора на философский лад.
- Не странно ли, - заметил Кроуфорд, - наши королевства находятся в состоянии войны, а мы с тобой сидим вот так, рядом, и пьём малагу…
- Отнюдь, - отвечал Фудзимия, - наши охотничьи угодья ведь не пересекаются. Кстати, об охоте – я бы хотел получить за свой товар несколько больше, чем мы договаривались.
Кроуфорд вопросительно поднял брови.
- Первосортный товар, - ответил пират на немой вопрос, - свежий, не потрёпанный долгим переходом. Тем более, что мне лично пришлось принимать участие в этой самой охоте, и знаешь – меня ранили!
- Не может быть, - улыбнулся губернатор, - в первый раз слышу, что тебя можно ранить. Разве ты обычный смертный?
- Доказать? – Фудзимия поставил кубок на стол и уставился на Кроуфорда. Улыбка у него была хищной, и по спине Брэда пробежал явственно ощутимый холодок. – Знаешь ли, о чём я мечтал всё это время?
Кроуфорд встал. По какой-то причине он почувствовал собственную уязвимость, и принял почти боевую стойку. Гость тем временем непринуждённо покинул своё кресло и вплотную подошёл к губернатору.
- Ты напрягся, - отметил он ровным голосом, - ты чего-то опасаешься. Не бойся, я не демон. Да и тебе ли бояться нечисти?
- Я не понимаю, - начал Кроуфорд, но пират прервал его на полуслове, обняв одной рукой, а вторую положив ему на член.
- Ты ведь хочешь меня, да, Кроуфорд? Так же давно, как и я тебя хочу? – шепнул он.
Губернатор задохнулся от стиснувшего грудь вожделения. Ая, пристально глядя ему в глаза, сделал шаг назад, снял перевязь, отложив в сторону ножны с дагой, размотал кушак и спустил штаны. Потом повернулся спиной к Кроуфорду и нагнулся. Длинная рубашка задралась, обнажив круглые ягодицы, и рука альфы сама потянулась погладить белую кожу с рыжеватым пушком. Фудзимия оглянулся через плечо и сердито нахмурился, увидев стоящего неподвижно, как истукан, губернатора.
- Чего ты медлишь? Возьми меня, Кроуфорд!
От предвкушения у Кроуфорда задрожали руки. «Вот сейчас, - подумал он, - наконец-то!»
Но вместо того, чтобы подступиться к вожделенному телу, хозяин острова сделал шаг назад и сказал:
- Меня так просто не купишь, Фудзимия.
Последнее, что он услышал, было «Кроуфорд, сдохни!», сказанное очень свирепо.
С воплем «Боже, какой же я идиот!», от которого подскочил на кровати спящий за стенкой Шульдих, Брэд сел, тщетно пытаясь удержать этот соблазнительный сон.
Тело, лежащее рядом, заворочалось.
- Кроуфорд, шине! – прошипел недовольный голос, и с подушки поднялась взлохмаченная голова с яркими красными волосами. – Чего тебе не спится, Тёмная Тварь!
Оракул с облегчением вздохнул и сгрёб Фудзимию в объятия.
- Мне приснилось, что ты предложил мне себя, а я отказался, - нервно хохотнул он.
- Какая же глупость тебе снится, Кроуфорд! Вот уж действительно идиот, - проворчал омега сквозь сон. – Спи уже!
- Ещё чего! Я теперь не успокоюсь, пока ты не повторишь своё предложение!
Тормошить сонного Фудзимию оказалось приятно. Абиссинец ограничился своим коронным «Шине, Тварь Тьмы!», но оракул умел убеждать. Особенно убедительными были его руки и губы. Когда у Аи уже не оставалось сил сопротивляться, последним аргументом, главным по силе убеждения, стал член.
Шульдих в соседней комнате горестно вздохнул и, нахлобучив на голову подушку, попытался отрешиться от звуков, доносящихся с той стороны стены. Спустя какое-то время, когда он уже примирился с мыслью о том, что спать ему уже не придётся, звуки прекратились и наступила долгожданная тишина.
За стенкой в обнимку спали альфа и омега, опустошённые и довольные. На сей раз никакие соблазнительные видения не тревожили их, ведь действительность оказалась намного лучше самых смелых мечтаний.
часть4Вайсс, с трудом оторвавшиеся от погони, сидели в убежище Критикер и ждали неизвестно чего. Персия собрал их вместе, вывел из-под огня и ушёл, ничего не объясняя, и лицо у него было такое, словно он уходил навсегда. Положение же было хуже некуда – Такатори Рэйдзи вознамерился уничтожить брата, а заодно и его команду, и все понимали, что он в одном шаге от задуманного.
- Если бы не ты, - с досадой сказал Кэн, - всё было бы иначе! Это ты подставил нас под удар! Ты, со своим проклятым индивидуализмом…
Ая только пожал плечами – ему нечего было сказать в ответ. Он был виноват перед товарищами, но хуже всего то, что он снова поступил бы точно также.
- Не надо, Кэн, - сказал Ёдзи, - это бесполезно. Ты же его знаешь!
- Тебе лучше поспать, Ая-кун, - встрял Оми, - на тебе лица нет. Что с тобой?
Фудзимия и сам не знал – что именно так его взволновало, но это что-то ранило его и осталось в груди острым шипом. Возможно, это было самолюбие, уязвлённое тем, с какой лёгкостью он был побеждён, и побеждён собственным оружием. А возможно, вожделение, которое он читал в глазах своего вечного противника, заразило и его.
Ая молча прилёг и укрылся с головой, чтобы не видеть осуждающих взоров своей команды.
Чувство вины перед товарищами жгло его сильнее, чем он мог себе представить. Эта вина подпитывалась сложной смесью эмоций в отношении противника – Кроуфорда, который, непонятно почему, всегда заставлял Фудзимию почувствовать собственную беспомощность. Это было неприятно, и слишком похоже на то чувство, что он пережил в отрочестве. То был важный кусок жизни маленького Рана – Харада-сэнсей, учитель математики, вовсе не похожий на Кроуфорда, мог одним движением брови ввергнуть своего ученика в жесточайшую хандру или поднять на вершину блаженства. Почему-то сэнсей регулярно выбирал первое, хотя Ран, со всем пылом влюблённого, старался как мог, чтобы заслужить одобрение Харады-сан и доказать, что у него в голове отнюдь не мякина. Ран так и не понял, подозревал ли сэнсей-альфа о чувствах юного омеги, и если да, то вёл ли он себя так сознательно, чтобы не дать их отношениям учителя и ученика перерасти в нечто большее, или же это был утончённый психологический садизм.
Кроуфорд виделся Ае неким Харадой-сэнсеем, и Фудзимия с ужасом понимал, что образ американца в его мыслях уже оброс таким слоем чувственной привлекательности, что первая любовь не выдерживала с ним никакого сравнения. Ая мысленно застонал и постарался не думать о проклятом гайдзине.
Сон не заставил себя ждать.
Пансион для мальчиков был расположен в живописном месте старой Англии, в замке, выстроенном еще при Тюдорах. Неоднократно переходивший в течение всей британской истории из рук в руки, замок в начале века пришел в полное запустение и так и разрушался бы порывистыми ветрами, если бы не Сайрус Кроуфорд. Увидев это место на высоком берегу реки, окруженное лесами и полями, он влюбился в него и выкупил развалины. Десять лет ему понадобилось, чтобы восстановить замок во всей красе. По истечении этого срока величественное здание за высоченной крепостной стеной радовало глаз так же, как и три столетия назад, только на флагштоке теперь красовалась не красно-белая роза, а черный ворон на зеленом поле. Ая увидел это знамя издали, еще подъезжая к замковым воротам. Оно навевало грусть, ведь, поступив в пансион, он простился с домом и горячо любимой сводной сестренкой. Теперь Фудзимии предстояло жить в окружении совершенно чужих людей.
Правда, нынешний владелец и директор пансиона, мистер Брэд Кроуфорд, проявивший большое участие к судьбе мальчика, очень желал видеть его среди своих учеников. Сам Ая еще не встречался с этим человеком, но уже надеялся, что его отеческая опека поможет ему продержаться все эти годы вдали от семьи.
Ворота захлопнулись с тихим стуком, привратник, рыжий парень с заплетенными в косу волосами и в зеленом сюртуке, ловко защелкнул огромный замок и подмигнул мальчику. Усмешка у него была преглумливая.
С сильно бьющимся сердцем Фудзимия ступил на мощеный двор.
Во дворе гуляли ученики, все как один одетые в школьную форму – кремовую рубашку, украшенную кружевным жабо, панталоны темно-синего цвета длиной чуть ниже колена и короткую курточку. Мальчики были разного возраста, причем среди них почти не было альф, зато было на удивление много омег. Ая с облегчением вздохнул – одной причиной для волнений стало меньше, ведь он еще плохо понимал, как строить отношения с чужими людьми других полов.
Из ворот замка вышел мальчик – намного младше Фудзимии, но очень хорошенький, темноволосый и синеглазый. Ая не сумел определить его пол. Мальчик сдержанно поздоровался и позвал новичка с собой.
Фудзимия поднялся по лестнице на второй этаж, и тут маленький провожатый невозмутимо кивнул и распрощался с ним, оставив его переминаться с ноги на ногу перед закрытой дверью. Ая помедлил, но потом все же толкнул дверь и робко вошел. Он попал в большой светлый кабинет, в котором были огромный письменный стол, шкафы, уставленные книгами, козетка и диван. За столом сидел молодой человек, темноволосый и гладко выбритый, его глаза скрывались за стеклами очков. Он был одет в щегольской костюм темно-серого цвета, указательный палец на его левой руке украшал перстень с квадратным рубином. А еще от него умопомрачительно пахло альфой.
От этого запаха у мальчика поджались пальцы на ногах. Предвкушение чего-то сладкого и запретного сдавило ему горло, он закашлялся, и человек за столом поднял голову.
- Ая Фудзимия? – спросил он глубоким низким голосом. Ая только беззвучно кивнул в ответ.
- Чудесно! А я – мистер Кроуфорд.
Ая поклонился как можно любезнее, силясь скрыть охватившее его волнение.
- Подойдите ко мне, мистер Фудзимия! – Кроуфорд встал со своего места и вышел к Ае, на его лице сияла улыбка, показавшаяся мальчику немного натянутой. Фудзимия подошел, и мистер Кроуфорд тут же обнял его, зарывшись рукой в волосы, и задержал немного дольше, чем этого требовал этикет. Ая и сам был рад уткнуться лицом в кроуфордовский жилет, тем более что пах этот альфа просто умопомрачительно. Мальчик вдохнул этот запах и прикрыл глаза…
И очнулся от резкого голоса:
- Фудзимия! Вы снова изволили замечтаться! После урока я жду вас у себя в кабинете!
Вздохнув, Ая поднял глаза на разгневанного мистера Кроуфорда, стоящего прямо перед его партой и полыхающего взглядом из-под тонкой золотой оправы. Ни за что на свете Фудзимия не хотел причинять этому человеку неприятности, но почему-то все время получалось, что именно этим он и занимался.
После окончания занятий Ая поднялся наверх. Он снова стоял перед закрытой дверью, и волнение молоточками колотило в его взмокшие от пота виски. Мальчик неловко постучал и вошел, не дожидаясь ответа. Кроуфорд стоял лицом к окну. Пиджак он снял и повесил на спинку кресла. Рукава белоснежной рубашки были засучены, обнажая сильные красивые руки, узел галстука ослаблен и верхняя пуговица расстегнута. Мистер Кроуфорд имел весьма раздраженный вид, и Ая на мгновение почувствовал, что ему трудно дышать.
- Вы знаете, какие претензии я к вам имею, – заявил директор.
- Да, сэр, - шепнул Фудзимия.
- Громче, я не слышу, что вы там такое бормочете! – резко бросил Кроуфорд.
- Да, сэр! Вы совершенно правы, сэр! - ответил Ая громко.
- Вы постоянно отвлекаетесь, это непростительно! Мне придется наказать вас! Спустите панталоны и обопритесь о столешницу!
Ая на подгибающихся ногах побрел к столу. Проходя мимо Кроуфорда, он почувствовал на себе его взгляд – взгляд был торжествующим. Фудзимия взялся за пояс панталон и спустил их вниз, оставшись в одних трусах. Он кинул на директора умоляющий взгляд, но тот не обращал внимания на ученика и только постукивал пальцами по столешнице, устремив скучающие глаза куда-то мимо Аи. Тогда мальчик вздохнул, и трусы последовали за брюками. Неловко развернувшись и путаясь в наполовину снятой одежде, Ая оперся руками о полированное дерево и замер, слегка нагнувшись. Воображение рисовало ему, как нелепо он выглядит в такой ситуации. Стыдно было до слез.
Теплая рука дотронулась до поясницы и с силой надавила, заставив Фудзимию прогнуться и непристойно отставить задницу. Потом эта же рука по-хозяйски огладила Аины ягодицы, сводя и разводя их, омега вцепился в столешницу, и тут на него обрушился первый удар. Он не испытывал ни малейшей боли, вместо этого к заднице прилила кровь, вызывая жар и сильнейшее возбуждение. Ая топтался на месте, переминаясь с ноги на ногу, и тихонько поскуливая, ему так хотелось, чтобы Кроуфорд отбросил розгу и провел рукой между его ягодиц, там, где уже выделилась смазка и все было готово для получения обоюдного удовольствия, но нет – господин директор методично продолжал экзекуцию. Омега с удивлением почувствовал слезы обиды на своих щеках и проснулся.
Он лежал на диванчике, в комнате больше никого не было. Ая с трудом поборол желание подрочить тут же под одеялом, сполз на пол и отправился в душ. Член стоял, эрекция была почти болезненной. Задница жаждала прикосновения, и Фудзимия, зажмурившись, скользнул в расслабившееся смазанное отверстие сразу тремя пальцами. Он трахал себя собственной рукой, поддрачивая член и почти плача от чувства неудовлетворенности, постоянно преследующего его. Он растягивал горящий анус, вспоминая засученные рукава Кроуфорда и его шею, белеющую в вырезе рубашки, и наконец, кончил со словами «Проклятый гайдзин!» на устах.
Фудзимия включил воду на полную мощность. Холодные струи хлестали кожу сродни виденной во сне розге, и Ая, поморщившись, решительно отогнал прочь соблазнительное видение о Кроуфорде. Фудзимия тщательно вымылся и почувствовал себя лучше, словно чистая холодная вода вымыла дочиста не только тело, но и мысли и самую душу. Пришла пора действовать - начиналась последняя миссия, ради которой Фудзимия и жил все эти годы. Он знал, что справится. Не может не справиться.
часть5Вайсс не требовалось много слов, чтобы понять друг друга. Все было ясно и так, сегодня Такатори Рэйдзи должен умереть.
Когда команда в пламени пожара ворвалась в офис «Независимой партии», неся с собой гибель и разрушение, премьер-министр уже покончил с непутёвым младшим братом. Рэйдзи раздал все долги, теперь никто не мог помешать ему построить для своей родины именно то будущее, о котором он мечтал уже давно и к наступлению которого так тщательно готовился, не щадя чужих жизней. Теперь будущее лежало перед ним, словно завоёванный приз — приди и возьми! Разгромленную команду Вайсс Такатори вообще не считал за помеху, поэтому столкновение с этими юнцами теперь, в ту минуту, когда он уже примерял на себя лавровый венок победителя, вывело Рэйдзи из себя. Он позволил себе потерять контроль настолько, что пустился в бегство. Он бежал наверх, туда, где оставались люди, способные защитить его — к Шварц.
Задыхаясь от подступавшего к горлу страха, премьер-министр толкнул дверь, за которой сидели те, кого, как он думал, он держал на коротком поводке.
Что-то было не так.
Тела охранников, лежащие на полу, красноречиво свидетельствовали о бунте и предательстве.
Но еще больше, чем мёртвые боевики, сказали глаза четвёрки паранормов. В них не было ни малейшего намёка на уважение и готовность подчиниться приказу, на которые, как думал Рэйдзи, он имел право рассчитывать.
- Что это значит? - воскликнул премьер-министр, - меня хотят убить, защитите меня!
- Простите, мистер Такатори, но у нас больше нет причин вас защищать, - улыбка Кроуфорда, словно приклеенная к невозмутимому лицу, внезапно вызвала у Рэйдзи тошноту.
- Почему? Разве штаб-квартира прислала вас не для того, чтобы меня защищать?
- Вы посмотрите на него! Ты же первый отказался от наших услуг, назвал нас шпионами, запер здесь. А теперь, стоило запахнуть жареным, так просишь помощи?
Премьер-министр сжал зубы. Тошнота становилась непереносимой. Как смеет этот чертов рыжий немец, вызывавший раздражение ещё со времени гибели Оки, разговаривать с ним в подобном тоне!
- Я получил контроль над Японией! Я выполнил требования штаб-квартиры! - крикнул Такатори.
Кроуфорд пожал плечами и вышел из комнаты. Остальные последовали за ним, оставив премьер-министра в одиночестве. Только Наги напоследок обернулся и надменно проронил:
- Мы с вами мыслим слишком по-разному.
- Они сдали меня, эти ублюдки, - прошептал Такатори, холодея, - я выполнил все условия сделки, а они меня сдали, как будто я им больше не нужен!
Рэйдзи кинулся прочь, в коридор, надеясь на боевиков своей партии, уже прошедших крещение огнём. Они должны были остановить тех, кто так жаждал его смерти, ведь врагов было всего четверо.
Эти проклятые мальчишки из цветочного магазина, один за другим, выходили сражаться лицом к лицу с его охраной и побеждали, и кольцо преследования сжималось вокруг Такатори, словно удавка. Даже в тот момент, когда Сюити наставил на него пистолет и дуло темным провалом глянуло Рэйдзи прямо в глаза, он так не боялся. Тогда он был уверен, что брат не посмеет выстрелить первым, что будет ждать своей очереди, как это положено хорошим парням в кино. Вот только, по мнению Рэйдзи, Сюити не был хорошим парнем. Он был просто слабаком, замахнувшимся на старшего брата из чувства зависти и ревности, неудачником, а такие обычно не доживают до конца сценария.
Но эти мальчишки, эти убийцы были выращены на погибель Такатори, и он кожей чувствовал их ярость и холодную решимость.
Теряя охрану — одного бойца за другим, Рэйдзи проскользнул в свой кабинет и снял с подставки катану. Его затуманенное сознание с восторгом приняло решение биться честным холодным оружием, ведь он свято верил в истинность и праведность своей цели. Именно он, Такатори Рэйдзи, должен был выйти победителем из последней схватки, и самурайский древний клинок напьётся крови его смертельного врага. Пожар преследовал Такатори по пятам, захватывая этаж за этажом и гудя в лестничных пролётах. Высота здания сыграла свою роль, создавая прекрасную тягу, так что пламя ревело, с упоением пожирая всё, что может гореть.
Враг ждал на верхней вертолётной площадке здания, откуда Рэйдзи планировал беспрепятственно улететь.
Он кинулся на премьер-министра, и был удивлён, встретив отпор.
При виде его раздосадованного лица Такатори расхохотался.
- Ты действительно думаешь, что у тебя хватит мастерства убить меня? Кто ты?
- Я Ран, сын Фудзимии, которого ты ложно обвинил и убил!
- Фудзимия? Не знаю такого, - Рэйдзи удачно нанёс удар и оттеснил врага, толкнул его и некоторое время любовался, как тот барахтается на бетонном полу, силясь встать, - хотя, если припомнить... Теперь я вспомнил. Тот банкир. Ты охотишься за мной по такой смехотворной причине?
- Может быть, для тебя они не более, чем насекомые, но мы были счастливой семьёй!
Казалось, что упоминание об отце придало его сыну силы. Он снова и снова атаковал, но все его попытки не могли разбить оборону, выстроенную Такатори. Наконец, сильный удар отбросил Фудзимию на несколько метров от его противника, и над омегой сомкнулось пламя пожара.
- Мой транспорт прибыл, - усмехнулся Такатори, заслышав гул спускающегося вертолёта.
Сверху с борта упала верёвочная лестница, и Рэйдзи уже протянул руку и схватился за неё, но тут пламя расступилось, и из него выбежал Ран Фудзимия. Только почувствовав в своей груди клинок, Рэйдзи понял, что это действительно конец. Он выпустил из рук лестницу и осел наземь.
- Ну и зачем ты нас сюда приволок? - ворчал Шульдих.
Кроуфорд не отвечал — он стоял у самого парапета и внимательно смотрел на две фигурки, мечущиеся по объятой пламенем крыше. Шварц находились на вершине единственного в округе здания, чья высота превышала офис Независимой Партии. Фарфарелло с видом знатока наблюдал за разворачивающимся, словно на сцене, действием и отпускал шуточки, Наги откровенно зевал, а Шульдих, разозлённый долгим подъёмом на последний этаж, нарывался на ссору.
Кроуфорд никак не реагировал, пока не увидел, что плотная фигура премьер-министра упала, вертолёт улетел, а четвёрка Вайсс беспрепятственно покинула здание.
- Тебе так сдался этот омега? - бушевал между тем телепат, - так пойди и завали его! А хочешь, я тебе его приведу? На поводке?
- Умолкни, и не суди о том, чего не понимаешь, - осадил его оракул, - эти ребята ещё сыграют свою роль, когда потребуется. Они нужны нам, и наши жизни связаны. Если хоть кто-то из них погибнет, не видать нам нашей цели.
- То есть, ты хочешь сказать, что тебя вовсе не интересует некий омега? - ехидно спросил Шульдих, - тот, что так красиво скакал сейчас по крыше, пытаясь грохнуть нашего бывшего клиента?
Кроуфорд тяжело вздохнул и поглядел на телепата, как мать на неразумное дитя.
- С чего ты взял, что он меня интересует? - с нажимом сказал он.
- Ладно, - пожал плечами Шульдих, - я просто спросил. Что, мы уже можем идти? Уже как-то есть хочется, да и отдохнуть не мешало бы...
- Не сегодня-завтра прибудут Старейшины, - сквозь зевок сообщил Наги, - я бы хотел хорошенько выспаться перед этим.
Времени на всё не хватало катастрофически. Нужно было встретить Санрюдзин, а также сделать всё, чтобы обеспечить проведение Ритуала, ради которого Старейшины и пожаловали из далёких Альп.
Сам оракул в действенность Ритуала не верил, поскольку фанатиков не уважал и опасался, а Санрюдзин как раз и принадлежали к самым оголтелым. Тем не менее, его собственная цель до поры до времени требовала от него послушания, и он с готовностью подчинялся.
часть6
«Ani museum» поистине впечатлял своим видом. Глядя на маяк со стороны, никто не смог бы сказать, насколько большие помещения скрывают эти стены. Кроуфорд едва не присвистнул как мальчишка, когда зашёл внутрь и окинул взглядом эти огромные залы.
- Во размахнулись Санрюдзин, - хмыкнул Шульдих, проследив взглядом за задранным к потолку подбородком оракула, - такие хоромы, и все ради одного ритуала. Неужели они действительно считают, что этот бред сработает?
- Они готовились к нему полвека, - усмехнулся Брэд и зашагал вдоль стен, только что покрашенных и ещё источающих запах свежей побелки. Царящий в помещении хаос заставил оракула усомниться в том, что отделку успеют закончить в срок. Почти половина стен ещё щетинилась лесами. Витрины с экспонатами, художественно сдвинутые на середину зала, затрудняли проход. Рабочие копошились у сводчатых окон и ползали под ногами, циклюя паркет, частью ещё заляпанный побелкой. Пару раз оракулу пришлось подпрыгнуть, высоко поднимая ноги, чтобы пропустить всецело сосредоточенную на работе девчонку в косынке и рабочем комбинезончике.
Отвлёкшись на миниатюрную японку, с энтузиазмом драившую пол, Кроуфорд зацепил носком лакированного ботинка ведро. Оно с жестяным грохотом повалилось на пол, разбрызгивая воду. Брэд чертыхнулся, отряхивая изгвазданные брюки и, подняв голову, упёрся взглядом в собранную в нише диораму.
Диорама представляла собой какую-то сцену из жизни древних людей. Надпись, покрытая тонким слоем известковой пыли, оповещала, что это сцена завоевания Восточных Земель вождём одного из арийских племён, начало "Drang nacht Osten"*. Несмотря на то, что её пытались уберечь от пыли, занавесив куском ткани, рабочие быстро сумели пристроить древних людей к делу. В руках центральной фигуры, этого самого арийского вождя, вместо копья торчала метла, а некий омега сидел, пригорюнившись, над пластиковым ведром яркой розовой расцветки. Брэд оценил юмор строителей и хотел уже идти дальше, но, всмотревшись пристальней, остался на месте. Арийский вождь был изображён могучим воином-альфой в кожаных, с нашитыми на них бронзовыми бляшками, доспехах. Он словно только что сошёл с остановившейся чуть поодаль колесницы. Вождь стоял, широко расставив ноги, и в левой руке держал вышеупомянутую метлу, а в правой сжимал косу стоявшего перед ним на коленях омеги. Волосы были покрашены в необычный, тёмно-красный цвет. Омега застыл у ног вождя, склонив голову. Височное украшение из чеканных бронзовых пластинок, свесившись вперёд, не давало разглядеть его лица, но почему-то Кроуфорду показалось, что в глазах омеги стоят слёзы.
Судя по одежде, украшенной роскошной вышивкой, омега был знатен и богат. Упавшая с его головы рогатая шапочка с очень узкой и высокой тульей лежала почти под ногами завоевателя. За спиной омеги толпились странно, но пышно одетые беты с испуганными лицами, черты которых несли на себе явный отпечаток азиатского происхождения.
- Интересно, - задумчивый голос Шульдиха, прозвучавший неожиданно у самого уха, отвлёк оракула от созерцания необычной сцены, - кого-то этот парень мне напоминает. Кроуфорд, ты не можешь подсказать, кого именно?
- Не знаю, о ком ты, - пожал плечами оракул, – но это забавно. Представляю, что сказал бы этот вождь с метлой, если бы узнал, как именно будут трактовать его столкновение с инородцами. Надо же! Завоевание Восточных Земель! Нашим старцам не откажешь в любви к ненужному пафосу!
- Ты, отщепенец, считаешь проявление нашего арийского духа ненужным пафосом? – немедленно завёлся телепат, - конечно, где американцам, лишённым собственной истории, понять все его величие! Но это же, мать его, торжество арийской расы! Ты что, думаешь, это одни полудикие скотоводы отобрали у других овец и омег? Не-е-е-ет, это бремя белого человека, которое мы и несём до сих пор. Вот как здесь, в Токио!
- Иногда я не понимаю, шутишь ты или говоришь серьёзно, - ответил Кроуфорд, оторвал взгляд от диорамы и зашагал к выходу.
- Ну-ну! – процедил Шульдих, гостивший в сновидениях оракула каждую ночь, - думаешь, сбил меня со следа? Стало быть, этого парня ты не знаешь? Так я помогу! Начальству грех не помочь!
Вождь рода Лесных Охотников, Брэд по прозвищу Провидец, не привык, чтобы омеги стояли перед ним в подобной независимой позе. Однако парень, закрывающий собой от его взгляда кучку оборванных и понурых людей, вызывал смесь самых разных чувств – от досады до восхищения. После стольких дней отступления по болотам, в борьбе с голодом и усталостью, он не казался загнанным в ловушку и отчаявшимся. Напротив, он стоял прямо, выпятив грудь и скрестив на груди руки, и смотрел куда-то в середину лба Брэда.
- Чего ты просишь? Повтори, я не расслышал, - издеваясь, проговорил вождь.
Он сидел на лавке в просторной хижине, на почётном месте у очага, попирая ногами небрежно брошенную на пол медвежью шкуру, и в его руке, украшенной медными браслетами, был зажат бронзовый чекан – символ власти. Грудь Провидца отягощали связки волчьих и кабаньих клыков вперемешку с орлиными перьями, чёрные волосы, разделённые на продетые в медные трубочки прядки, гривой рассыпались по мощным плечам. Вождя окружали покрытые боевыми шрамами старики, седые и кряжистые.
Омега стиснул челюсти и вызывающе выставил вперёд подбородок.
- Я прошу взять моих людей, - видно было, как юнец перебарывает собственное упрямство, пытаясь быть почтительным.
- Зачем мне кучка бесполезных омег с детьми? Их придётся защищать от врагов и кормить. Ты не думаешь, что Рейдзи, напавший на ваш род, придёт сюда за вами? Что ты можешь предложить мне такого, чего у меня нет?
- Мы долго шли сюда, - омега по-прежнему не собирался опускать взгляд, - мои люди гибли от ран, тонули в болоте. Нас преследовали по пятам, на моих родовых землях теперь живут враги, их греет огонь моего очага, и поит вода моих родников. Духи моих предков от скорби опустили головы и боятся поднять глаза на солнечный свет. Посмотри на моих людей, вождь!
К своему удивлению, Брэд поддался этой пламенной речи и взглянул на тех, кого так горячо отстаивал этот раздражающий юнец. Под перекрёстными взглядами старейшин пришедшие изгнанники выпрямились, последовав примеру своего вождя. От Провидца не ускользнуло, что детей предусмотрительно заслонили те, кто постарше и посильнее. Люди сбились в круг, закрыв собой более слабых. По упрямо сжатым челюстям, по хмурым лицам читалась упорная решимость биться насмерть.
- Каждый из них может держать в руках оружие, даже омега, - сказал юнец, и в голосе его звенела гордость, - мы не станем обузой для твоего рода. Мы молодые и сильные, даже дети, которые выжили, несмотря на трудный переход. Неужели тебе не нужны воины, охотники и молодые омеги?
Провидец пристально посмотрел на говорившего. Омега, тонкий и гибкий, как молодая осинка, раздувал ноздри, стискивал челюсти, и за его спокойствием более опытный альфа без труда угадывал отчаянное волнение. Хотелось схватить мальчишку за длинные, необычного цвета волосы и пригнуть к земле, чтобы он, наконец, смиренно признал превосходство старшего.
- Ладно, я возьму кое-кого, но не всех, - вождь поднялся с места и подошёл к изгнанникам. В глазах омеги загорелся огонёк надежды.
Между тем Провидец гоголем расхаживал между чужаками. Те жались, пряча лица, смущаясь и негодуя, когда он останавливал на ком-то из них пристальный взгляд и пробовал пальцем крепость мышц или гладкость кожи. Оборванные, истощённые люди явно не выдерживали сравнения с обитателями посёлка. Те толпились снаружи, по ту сторону загородки, заглядывали в щели и громко обсуждали происходящее.
- Ну что? – не выдержал омега, - ты сделал выбор?
Брэд важно кивнул и указал на юного омегу, ещё не вошедшего в возраст мужания. Тот заметил взгляд и юркнул за спину старшего товарища.
- И всё? А как же остальные? – возмутился юный вождь.
- А зачем они мне? – невозмутимо возразил Провидец. – Вот этот омега – вполне хорош, будет согревать моё ложе. Только отмыть его хорошенько да подкормить. А вы все можете проваливать обратно. Думаю, Рэйдзи примет тебя в свою постель.
Омега сжал кулаки, и на какое-то мгновение Брэд решил, что он сейчас вцепится ему в горло. Но парень сумел себя обуздать и разжал пальцы.
- Чего ты хочешь, Провидец? Есть что-то, могущее тебя уговорить?
- Не знаю, - протянул Брэд, бесцеремонно разглядывая наконец-то опущенную голову, - подумай!
- У меня ничего нет, кроме себя самого, - проронил омега, - я могу предложить только себя.
- Что ж, сделай это, - ухмыльнулся Провидец, - а я подумаю, стоит ли соглашаться.
Мальчишка постоял, кусая губы и опустив голову вниз, а потом встал на колени перед Брэдом. Он медлил, и эта борьба с самим собой ещё больше разжигала вожделение Провидца.
- Возьми меня, только прими моих людей, - наконец тихо сказал омега.
- Что? Не слышу, повтори громче!
- Возьми меня! – послушно повторил тот.
- Хорошо, - одобрительно усмехнулся Брэд и, не обращая внимания на горестный ропот в толпе чужаков, взял юнца за подбородок. – Как тебя зовут?
- Ая, - ответил он, пристально глядя в глаза теперь уже своему вождю.
- Ая… Ты девственник, Ая?
- Да, ведь я сын вождя! – омега залился краской, то ли от стыда, то ли от гнева.
- Все вон, кроме жреца, - скомандовал Брэд, - сейчас проверим, правду ли ты говоришь, Ая, сын вождя.
Когда хижина опустела, Провидец велел Ае раздеться. Омега неохотно избавился от штанов и рубахи, и Провидец внимательно осмотрел гибкое сильное тело. Действительно, чужих меток на нём не было.
- Неужели ты так и не помечен? Странно, у тебя не было течек? То-то ни один род до сих пор на тебя не польстился! - усмехнулся вождь.
- Были, конечно, но я хорошо владею оружием, и пускаю его в ход, не задумываясь, - резко сказал Ая.
- Наклонись и обхвати руками щиколотки, - велел Брэд.
Омега покраснел и послушно выполнил приказ. Жрец, до той минуты неподвижно сидевший в углу, встал и подошёл к омеге.
- Шульдих, проверь его девственность, - у Провидца дрожали руки, он сам с наслаждением сделал бы то, что по обычаю ему пришлось поручить рыжему пройдохе, уж больно аппетитно сейчас выглядел омега, наклонившийся и предельно раскрытый.
Жрец попытался просунуть палец в анус склонённого омеги.
- Ай! Он девственен, вождь! Я не могу даже палец пропихнуть, так он зажимается!
Ая зашипел. Провидец в мгновение ока отпихнул жреца в сторону и протянул руку к манящей омежьей заднице. Анус был так узок, а Ая ещё так неопытен, что все попытки проникнуть внутрь были обречены на неудачу. Вождь несильно шлёпнул омегу по ягодице. Сфинктер дёрнулся, расслабившись и тут же сжавшись. Брэд повторил попытку, одновременно со шлепком просовывая палец. Ая выдохнул, глаза его были закрыты, а рот приоткрылся и расслабился. Жрец мазанул куском нутряного жира между ягодиц омеги, облегчая проникновение. Вождь зарычал на него, отгоняя подальше от своей добычи, уж больно долго и тщательно Шульдих проделывал эту процедуру. Жрец обиженно отскочил, и Провидец уже предвкушал момент, как введёт свой член внутрь этой умопомрачительно горячей задницы, как вдруг реальность поплыла грязными потёками, и Кроуфорд проснулся, сжимая потными ладонями нестерпимо ноющий член.
- И долго ты собираешься заниматься мазохизмом?
Шульдих с интересом глянул оракулу в глаза и откусил кусок сэндвича.
- Что, прости? – переспросил Кроуфорд.
- Я говорю, страдать от недотраха ты долго собираешься? Может, всё-таки стоит его завалить?
- И как ты себе это представляешь? – поинтересовался оракул, выуживая из кастрюльки сосиску. – Заявиться к ним на базу, в этот их магазинчик – а, кстати, их уже там нет, - и сделать Фудзимии предложение, от которого он не сможет отказаться?
- О! Кроуфорд, ты гений! Тебе этого никто не говорил? Только придумай, что можно ему предложить, и все дела!
- И что бы это могло быть?, - пожал плечами Брэд.
- Тогда завали его прямо на миссии, - подхватил телепат, - а то я вынужден смотреть на твою кислую физиономию и переживать. Какого чёрта, Кроуфорд! Возьми его и трахни, наконец!
- Возможно, позже, - проговорил Брэд, - после того, как наши дорогие старцы соединятся со своим демоном. Правда, не совсем так, как они себе запланировали.
- Ты что-то видел? – встрепенулся Шульдих.
Оракул кивнул.
- Да, есть вариант приемлемого для нас развития событий. При нём Вайсс выступают на нашей стороне.
- Да что они могут, эти слабаки! – фыркнул телепат.
- Немногое, - согласно кивнул Кроуфорд, - но их присутствие станет именно той каплей, что перетянет чашу весов. Поэтому разговор по душам с Фудзимией я отложу на потом.
Примечания:
*"Drang nach Osten" - "Натиск на Восток", возникшая еще в раннем средневековье германская экспансионистская концепция колонизации восточных земель, первым проводником которой стал Карл Великий (742-814).
часть 7Ещё издали Ая почувствовал напряжение, исходящее от толпы людей, захваченных одной-единственной идей. Он побежал в этом направлении, в башню, на самый её верх. По дороге ему попадались какие-то вооружённые люди, пытавшиеся помешать, но Фудзимия расправлялся с ними, даже не замечая этого. Всё его сознание было подчинено одной цели – найти сестру. Ая ощущал себя каким-то мистическим существом, наполовину ангелом, наполовину демоном. Казалось, что пули отскакивают от его тела, словно он был заговорённым и не мог умереть. Только не сейчас, не сегодня, когда он ещё не исполнил своё предназначение. Фудзимия летел по коридору, оставляя за собой мёртвые тела. Его катана пробудилась и пела, и никто из тех, кто слышал её песню, не мог остаться в живых.
Наконец Ая добрался до главного зала. Неподвижная фигурка девушки, распростёртая на алтаре, приковала к себе его внимание. Трое стариков, стоящих рядом, не ожидали, что столкнутся с подобной яростью. В мгновение ока сталь рассекла пополам одного из них. Сбежавшейся на крики Санрюдзин охране удалось оттеснить жаждущего возмездия Абиссинца, но ему на помощь подоспели остальные Вайсс.
Кроуфорд дожидался появления своего постоянного противника с невозмутимостью на лице и безумной жаждой в сердце. Он приветствовал бы его с распростёртыми объятиями, но позволил себе лишь ухмыльнуться.
- Мы знали, что вы придете, - сказал он.
- Верните нам мою сестру! - потребовал Абиссинец.
- Ещё чего! Она нужна нам самим, - пожал плечами Шульдих, и оракул с подозрением уставился на телепата — во взгляде Шульдиха он заметил скрытое веселье.
- Другими словами — придите и возьмите, если сможете? - проронил Ёдзи. - Мы так и поступим!
- Я буду сражаться с тобой! - решительно заявил Фудзимия и, подняв катану, шагнул навстречу Кроуфорду.
Вайсс и Шварц рассеялись по залу, ведя каждый свой бой, но Брэд уже не смотрел на них. Он был всецело сосредоточен на том, чтобы не заиграться самому и не пасть от стали, то и дело рассекающей воздух возле его лица. Тем более, что Абиссинец не стал дожидаться, пока оракул достанет пистолет.
Мало-помалу Кроуфорд начал уставать, и его реакция притупилась. Он с тревогой ожидал то роковое мгновение, за которым судьба давала ему шанс на выживание, и, наконец, оно настало, благодаря усилиям Наги, который старался избавиться от Хидаки и Цукиёно, попеременно впечатывая их в стены.
Телекинетик перестарался, и огромное здание пошло трещинами и стало оседать.
Когда всё начало рушиться, и бетонные перекрытия Башни стали падать вниз, Кроуфорд изловчился и мощным ударом отправил Фудзимию в нокаут. Потом он подхватил обмякшее тело и бросился вниз, в воду. Мимо летели куски арматуры, стены осыпались в воду целыми блоками. Оракул только крепче прижимал к себе не сопротивляющегося Абиссинца.
Удар о воду вышиб из Кроуфорда дух. Он на мгновение потерял сознание, но успел прийти в себя прежде, чем вода попала бы в лёгкие. Брэд мощным толчком отправил своё тело вверх. Вынырнул и закашлялся, хрипя. Ая болтался в его руках, как тряпичная кукла. Встревоженный оракул поморщился – приводить Абиссинца в чувство было некогда. У виска просвистел обломок бетонной стены и плюхнулся в воду совсем рядом, следующий кусок мог с лёгкостью оборвать их жизни. Кроуфорд решительно поплыл к берегу, таща за собой Фудзимию. Он невольно улыбался, думая о том, как разозлится Абиссинец, когда узнает, кому он обязан своим спасением.
Злой и голый омега фигурировал в его недавнем видении, и это было так мило, что Брэд был согласен, чтобы его немного поругали.
Однако после долгого барахтанья в холодной воде, когда стало ясно, что речь идёт о жизни и смерти, благодушие оракула дало трещину. До берега было довольно далеко, и сил у Кроуфорда оставалось в обрез. Костюм намок и тянул на дно. Брэд кое-как, перехватывая голову Фудзимии, так, чтобы он не захлебнулся, сумел избавиться от пиджака и скинуть ботинки, но это помогло мало. Ко всему прочему он начал замерзать, и с ужасом чувствовал, что конечности скоро онемеют окончательно. Привыкший работать сугубо рационально мозг отказывался искать другое решение, выдавая в качестве единственного выхода мысль – избавиться от ноши и плыть в одиночку. Но Кроуфорд предпочёл бы обезуметь, нежели послушаться разумного совета.
Оракул не мог сказать, чем закончится сегодняшняя ночь – будущее было настолько эфемерно, что на него могла повлиять любая мелочь. Количество вариантов возможного исхода не поддавалось никакой оценке. Кроуфорд не хотел умирать, тем более сейчас, когда обрёл, наконец, свободу, к которой шёл не один год.
На мгновение Брэд потерял сознание и погрузился лицом под воду. Вода, хлынувшая в носоглотку, заставила его закашляться и поднять голову. Впереди темнел берег. Кроуфорд грёб из последних сил, таща за собой бесчувственного Фудзимию. Последние метры дались особенно тяжело.
Когда босые ступни коснулись острой гальки, оракул уже не чувствовал своих ног и рук. Он выполз на берег и вытянул за собой намокшее тело Абиссинца, и лишь после этого позволил себе рухнуть на землю. Холодные волны бились о ступни, словно подталкивая Брэда вперёд. Он, кряхтя, подтянулся на локтях и заглянул в лицо лежащего навзничь Аи.
Очки где-то потерялись, видимо, их смыла вода, и оракул едва мог разглядеть черты бледного лица.
Он не услышал дыхания, и сердце сжалось от страха. Торопливо вспоминая, как делать искусственное дыхание, Кроуфорд для начала повернул голову омеги на бок. При этом рациональная часть его сознания саркастически насмехалась над банальностью происходящего.
Оракул, однако, решительно отмёл прочь рефлексию, готовый на совершение какой угодно глупости ради собственного счастья.
Искусственное дыхание не понадобилось. Фудзимия начал кашлять, выхаркивая воду, и Брэд облегчённо вздохнул.
Омега выглядел более чем плачевно – даже лишённый очков, Кроуфорд видел это. Спутанные грязные волосы прилипли к лицу, губы посинели и потрескались, а под глазами залегли тени.
Фудзимия с усилием приподнялся на локтях.
Боль во всём теле лучше всего прочего доказывала ему, что он жив. Это было невероятно, но вместе с радостью от простого и такого увлекательного процесса дыхания на Аю навалилась тревога за жизнь остальных.
Почему-то то, что он увидел перед собой Кроуфорда, его не удивило, как будто подсознательно он ожидал именно этого. Искреннее возмущение, что противник и здесь сумел его обойти, вытащил из морских глубин только для того, чтобы в очередной раз показать своё превосходство, придало Фудзимии силы.
- Кроуфорд… Где… где все? И какого… , - хрипло сказал Ая, но кашель помешал ему выразить своё возмущение.
Оракул словно не слышал его. Брэд с усилием приподнялся и потянулся вперёд. Ая следил за ним, как заворожённый. Кроуфорд неуверенно, словно против воли, коснулся рукой щеки омеги, убирая с его лица волосы, да так и остался, в позе неудобной и неустойчивой.
С трудом переводя дыхание, Фудзимия смотрел на лицо оракула, лишённое привычного выражения надменной снисходительности, словно вместе с очками морская вода смыла некую маску записного злодея, призванную прятать его истинные эмоции. В открытых глазах Брэда омега видел надежду, одиночество и боль, а ещё – мольбу, и Ая не мог и не хотел отталкивать подобные чувства.
Глядя в глаза бывшему врагу, Фудзимия поднял руку и накрыл его ладонь своей, легонько сжав.
Почувствовав пожатие, Брэд неверяще охнул. Силы оставили его мгновенно, будто из тела разом выкачали кровь, и оракул рухнул на зашипевшего от неожиданности Аю. Кроуфорд упал и остался лежать, почти потеряв сознание и ощущая только лёгкое, как пёрышко, прикосновение к своим волосам. Он удовлетворённо улыбнулся и позволил векам сомкнуться. Последнее, что он почувствовал, было бережное объятие, не дающее расслабленному телу откатиться прочь от Фудзимии.
В таком, как после выразился Шульдих, романтическом положении их и нашёл Наги, деловито собирающий по берегу измученных, но живых товарищей.
Эпилог
Брэд Кроуфорд, губернатор, а на деле некоронованный король Ямайки, опустил подзорную трубу – каравеллу, на всех парусах шедшую к гавани, уже можно было легко разглядеть невооружённым глазом. Вид из окна на пролив открывался великолепный, и Кроуфорд с удовольствием постоял так ещё некоторое время, наблюдая, как на «Святой Изольде» спускают парус, и как от пузатого борта отваливают шлюпки, гружённые живым товаром.
Отдав чернокожим рабам некоторые распоряжения для встречи долгожданного гостя, Кроуфорд в нетерпении расхаживал по залу, нервно поправляя то кружевные манжеты, выглядывающие из рукавов парчового камзола, то шитый золотом шарф, завязанный мягким узлом вокруг шеи. Наконец, его терпение было вознаграждено – в дверном проёме показалась знакомая подтянутая фигура в сопровождении двух пыхтящих матросов, волочащих крепкий дубовый сундук. Матросы поставили сундук возле окна, поклонились и, повинуясь скупому жесту своего капитана, оставили хозяина и гостя наедине.
- Здравствуй, давно не виделись! – сказал Кроуфорд, исподтишка любуясь гостем.
Утончённый гранд, Ая Руис де Гато-и-Фудзимия, работорговец и пират, одинаково умело управлялся с притороченной к кушаку дагой и со своей горячо любимой «Святой Изольдой». Ничто не выдавало в нём омегу, кроме лёгкого, но неистребимого запаха, замаскировать который не могли ни душистые притирания, ни так любимые на востоке курительные палочки. Губернатор до сих пор не мог взять в толк, как этот красавец заставляет слушаться свою команду головорезов, будучи омегой.
- Приветствую, Кроуфорд!
Фудзимия прошествовал по залу и легко опустился в кресло, водрузив ноги в сапогах на низенький столик. Он небрежно скинул шляпу и остался в повязанном на голове красном, в цвет волос, платке.
- Жарко у тебя, - заметил пират. – Ничего, если я погрешу против приличий?
- Вообще-то здесь тропики, - ехидно сообщил Кроуфорд, сопровождая цепким взглядом каждое движение омеги. Между тем гость невозмутимо расстегнул золотые пуговицы и избавился от бархатного камзола, оставшись в шёлковой рубашке цвета топлёного молока, не обращая внимания на то, что широкий сборчатый ворот сполз набок, обнажив плечо, шею и часть спины.
Бросив одежду на кресло, Фудзимия небрежно указал на сундук.
- Я привёз тебе вина из Малаги, а то в прошлый раз ты поил меня такой дрянью, что я чуть не отдал богу душу!
- Вино? Неплохо! Можем распить бутылку-другую!
На столе уже были накрыты закуски, и Ая переместился туда, наблюдая, как Кроуфорд наливает рубиновое вино в серебряные чаши, украшенные гладко отполированными камнями.
- Я у тебя таких не видел, - сказал он, принимая чашу и трогая пальцем сердолик. – Откуда это?
Кроуфорд пожал плечами.
- Говорят, из Святой Земли. Они дьявольски старые. Ну да бог с ними, пей лучше!
Он сам последовал своему совету и тут же подцепил на двузубую вилку ломоть окорока.
Вино было неплохим, Кроуфорд покатал его на языке, прежде, чем проглотить. Опустошённая чаша настроила губернатора на философский лад.
- Не странно ли, - заметил Кроуфорд, - наши королевства находятся в состоянии войны, а мы с тобой сидим вот так, рядом, и пьём малагу…
- Отнюдь, - отвечал Фудзимия, - наши охотничьи угодья ведь не пересекаются. Кстати, об охоте – я бы хотел получить за свой товар несколько больше, чем мы договаривались.
Кроуфорд вопросительно поднял брови.
- Первосортный товар, - ответил пират на немой вопрос, - свежий, не потрёпанный долгим переходом. Тем более, что мне лично пришлось принимать участие в этой самой охоте, и знаешь – меня ранили!
- Не может быть, - улыбнулся губернатор, - в первый раз слышу, что тебя можно ранить. Разве ты обычный смертный?
- Доказать? – Фудзимия поставил кубок на стол и уставился на Кроуфорда. Улыбка у него была хищной, и по спине Брэда пробежал явственно ощутимый холодок. – Знаешь ли, о чём я мечтал всё это время?
Кроуфорд встал. По какой-то причине он почувствовал собственную уязвимость, и принял почти боевую стойку. Гость тем временем непринуждённо покинул своё кресло и вплотную подошёл к губернатору.
- Ты напрягся, - отметил он ровным голосом, - ты чего-то опасаешься. Не бойся, я не демон. Да и тебе ли бояться нечисти?
- Я не понимаю, - начал Кроуфорд, но пират прервал его на полуслове, обняв одной рукой, а вторую положив ему на член.
- Ты ведь хочешь меня, да, Кроуфорд? Так же давно, как и я тебя хочу? – шепнул он.
Губернатор задохнулся от стиснувшего грудь вожделения. Ая, пристально глядя ему в глаза, сделал шаг назад, снял перевязь, отложив в сторону ножны с дагой, размотал кушак и спустил штаны. Потом повернулся спиной к Кроуфорду и нагнулся. Длинная рубашка задралась, обнажив круглые ягодицы, и рука альфы сама потянулась погладить белую кожу с рыжеватым пушком. Фудзимия оглянулся через плечо и сердито нахмурился, увидев стоящего неподвижно, как истукан, губернатора.
- Чего ты медлишь? Возьми меня, Кроуфорд!
От предвкушения у Кроуфорда задрожали руки. «Вот сейчас, - подумал он, - наконец-то!»
Но вместо того, чтобы подступиться к вожделенному телу, хозяин острова сделал шаг назад и сказал:
- Меня так просто не купишь, Фудзимия.
Последнее, что он услышал, было «Кроуфорд, сдохни!», сказанное очень свирепо.
С воплем «Боже, какой же я идиот!», от которого подскочил на кровати спящий за стенкой Шульдих, Брэд сел, тщетно пытаясь удержать этот соблазнительный сон.
Тело, лежащее рядом, заворочалось.
- Кроуфорд, шине! – прошипел недовольный голос, и с подушки поднялась взлохмаченная голова с яркими красными волосами. – Чего тебе не спится, Тёмная Тварь!
Оракул с облегчением вздохнул и сгрёб Фудзимию в объятия.
- Мне приснилось, что ты предложил мне себя, а я отказался, - нервно хохотнул он.
- Какая же глупость тебе снится, Кроуфорд! Вот уж действительно идиот, - проворчал омега сквозь сон. – Спи уже!
- Ещё чего! Я теперь не успокоюсь, пока ты не повторишь своё предложение!
Тормошить сонного Фудзимию оказалось приятно. Абиссинец ограничился своим коронным «Шине, Тварь Тьмы!», но оракул умел убеждать. Особенно убедительными были его руки и губы. Когда у Аи уже не оставалось сил сопротивляться, последним аргументом, главным по силе убеждения, стал член.
Шульдих в соседней комнате горестно вздохнул и, нахлобучив на голову подушку, попытался отрешиться от звуков, доносящихся с той стороны стены. Спустя какое-то время, когда он уже примирился с мыслью о том, что спать ему уже не придётся, звуки прекратились и наступила долгожданная тишина.
За стенкой в обнимку спали альфа и омега, опустошённые и довольные. На сей раз никакие соблазнительные видения не тревожили их, ведь действительность оказалась намного лучше самых смелых мечтаний.
-
-
14.07.2014 в 20:02-
-
14.07.2014 в 20:50