Мини

[BredoRan]

Автор: Ызарга

Долги
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс
Размер: мини

читать

Что-то предало пророка: дар ли, само ли будущее – смысл искать разницу? Вместо видения победы – строгий мужской голос, вместо паутины вероятностей – японская речь. И пустота неизвестности. Говорят, так и живут обычные люди. Не страшно. Интересно. Поэтому он рад ей.
Брэд Кроуфорд, почти идеальный наемник, человек для деликатных поручений, известный в правительственных и мафиозных кругах обеих Америк (что поделать, ему по душе Западное полушарие), уже семь лет разыскиваемый Интерполом. Ни одного достойного противника. Ни единого врага, который бросил бы вызов – и нанес сколько-нибудь значимый урон. Ловушки, снайперы, бомбы, яды… Женщины и мужчины. Он не аскет и не может устоять перед сочетанием ума и красоты.
Скоро жизнь сделает крутой поворот, суть которого ему не следует видеть. Пророки – те еще фаталисты. Чаще они пассивные наблюдатели, но он деятелен по природе. Более того: Кроуфорд оптимист. Любой опыт – к лучшему, считает он.
Он проживет день с улыбкой на дне сердца. Тренажерный зал и отработка боевых техник. Ревизия оружия, несколько комплектов одежды, аренда квартир через подставных лиц, россыпь кредиток и поддельных документов. Профессиональный грим, краска для волос. Его мастерство – высшая ступень актерства. Не скрыть лишь роста, иронии да любопытства – черты, которые Кроуфорду кажутся скорее достоинствами.
Когда дела переделаны и на город ложится тень, он возвращается в то место, что считает домом. На пороге квартиры белеет узкий конверт плотной бумаги. Брэд поднимает его, и улыбка , наконец, добирается до золотистых глаз.
Время ужина. Он проходит в кухню, бросая послание на обеденный стол, и споро жарит гренки. Шумит, закипая, вода. Сегодня Кроуфорд будет пить японский зеленый чай. На столе неназойливо напоминает о себе кусочек неизвестности.
Поджаренный хлеб хрустит на зубах, листочки заварки распускаются в горячей воде. В конверте, похоже, открытка – очертания картона видны через бумагу. Любопытство не исключает предвкушения. Вытерев пальцы о салфетку и налив чай из прозрачного чайничка в черную кружку, Кроуфорд проводит пальцами по бумаге. Глоток чая оставляет сладковато-вяжущий привкус. Несколько мгновений – и конверт надорван…
…Эхо улыбки медленно тонет в остывающем чае. Брэд, подпирая переплетенными пальцами подбородок, задумчиво смотрит на открытку. Алеет красная роза на картоне, а один из её лепестков украшен начертанным тушью иероглифом «орхидея».

- Я отпускаю тебя.

Кто был первым? Чья вина больше? Приземляться на спину с высоты собственного роста больно, как я не вышиб из тебя воздух, мальчик? Вскочил, побежал… Удивительная живучесть. Редкая красота.

- Что ты хочешь взамен?

Противник. Серьезный до напыщенности, упрямый до изумления – и дьявольски сильный в ярости. Достойный. Стальная хватка и неукротимое пламя в глазах. Хотелось – хочется до сих пор! – заставить пламя переродиться в нечто иное. Не укротить, не приручить, но влиться в него. Если бы не тогда Фарфарелло не…

- Ты первым узнаешь о моем желании.

Назвал меня только своим противником. Эгоист, собственник, убийца с нежными губами. Всегда на расстоянии вытянутой руки. Так мало – но это пропасть без дна. Рухнуть бы туда вместе, не размыкая объятий.

- Тогда – прощай.
- До встречи.

Кроуфорд опять оказался прав: не особенность дара, но образ мысли. Встреча будет. Неважен повод. Зато можно будет поблагодарить за весть тот чай, что неизменно доставлял посыльный – в любое место – в тот день, когда маяк рухнул в море. И спросить, понравился ли шоколад, ежегодно отправляемый к первому дню весны.
Допив чай, Брэд подхватывает открытку со стола и, вертя её в руках, идет в гостиную, где пытается вызвать такси в аэропорт. Трубка молчит, пророк стирает ладонью улыбку с лица. По пути в спальню он чует в коридоре чужой, но не чуждый запах и хмурится. Он считает, что слишком много мыслей вызвали ненужные ощущения. Или?.. Телефон же не работает, верно?
Поворот дверной ручки, попытка включить свет, но кто-то успевает первым – и люстра слепит глаза, кожу холодит острая сталь, а по шее щекотно стекает тонкая струйка крови. Кроуфорд деликатно касается дулом пистолета виска нападающего. Пат.
- Не думал, что твое послание было предупреждением о свершившемся визите.
- Мне, наконец, заказали тебя.
И вот теперь, именно теперь Кроуфорд улыбается от души. Вот он, шанс рухнуть в пропасть вместе.
- Насколько мне известно, ты отказался от холодного оружия.
- Да, - близкий жаркий шепот. – Но я всегда мечтал пустить тебе кровь.
Вряд ли у Рана затекли руки, но иначе почему он почти опирается на «клиента»? Брэд смотрит на него сверху вниз, зрачки надвое перечерчены оправой – и противник смотрит в них, не отрываясь. Глаза, прикрытые стеклом, те же, что и без него. Два человека, складывающие слова в понятные формы, не изменятся, если будут друг с другом молчать.
- Твое желание – чтобы я тебя отпустил? – надо, надо говорить, иначе…
- Не отпускай меня, - иначе можно сойти с ума, - и я буду настаивать на этом.
Ран склоняет голову к плечу, глядя в разделенные зраки серьезно, без эмоций. Пистолет летит под ноги первым шагом навстречу.
- Не отпускать? – улыбка в ответ.
Тяжелый вздох – и улыбка исчезает под поцелуем. Катана звонко падает вниз, а они уже обнялись так тесно, что воздуха не хватает на вдох. Неумолимо тяжелеют веки, губы Рана скользят по горлу, язык слизывает подсохшую струйку крови. Сознание ускользает.
Последней мыслью, последним отголоском рассудка Брэд шепчет:
- Тогда мы в расчете…
Конец

Признания
Бета: Satella (до ½ )
Рейтинг: NC-17

Проснуться от щелчка английского замка и мельком пожалеть, что не удастся позавтракать вместе. Как всегда, утро начинается с короткой зарядки, затем контрастный душ, пробуждающий и смывающий с тела следы минувшей ночи. В ванной все еще пахнет его гелем для душа и свежим терпким одеколоном. Ран улыбается запахам – оказывается, и по ним бывает можно скучать! – и разглядывает свое отражение. Вода не способна стереть все отметки с кожи. Слишком быстро все было, слишком дико и коротко – оба устали, но страсть, навязчиво мешавшую сну, следовало унять не медля …
А сейчас синяки и мелкие царапины, и томление в теле. Собственный аромат одеколона ложится строго, но мягко, провоцирующее, как утверждают некоторые, особо близкие личности. Тот единственный, кто вчера вплетал пальцы в длинные пряди, укрывшие их обоих, кто шептал нечто неразличимое восхищенно и страстно. Волосы пропитаны запахами двоих, губы…
Он трясет головой, отгоняя чувственный морок и наскоро вытеревшись, идет завтракать. В микроволновке готов к разогреву судак в кляре, маленьким чайничком прижата к столу записка: «До скорого. P.S.: почему я удержался и не разбудил тебя?»
- И правда, почему? – улыбка не касается губ.
Он перекладывает рыбу в тарелку и забирается на широкий низкий подоконник, место, за которое так приятно бороться. Если одного нет, другой усаживается сюда с кружкой чая, книжкой или ноутбуком и периодически поглядывает свысока на город в морщинах улиц, неоживленных в малолюдном районе.
Вчера Ран вернулся ближе к полуночи, а его мужчина сидел, глядя в затянутое тучами небо. Экран ноутбука подсвечивал лицо, делая профиль мертвенно-чеканным, но от этого не менее влекущим. Стоило окликнуть – и лицо расчертила улыбка, немедля сцелованная с губ…
- Да что со мной сегодня такое?! – сердито улыбаясь, бормочет Ран, повязывая галстук. И позавтракал, и оделся, будучи в забытьи воспоминаний.
Сладость, слабость, власть, горчинка боли, томление и нежность, страсть, гордость – и почти не получается думать о деле. Они не виделись три недели. Целых три. Да, лишь в этом проблема. Или? Слова, однажды сказанных обоюдных признаний не повторялись впредь, и всё, наверное, должно было погаснуть…
Город агонизирует жизнью, слепит и оглушает – центр. Небо над головой громадно и бездонно, люди серы и крикливы. Впереди встреча с работодателем, решившим нанять «специалиста по индивидуальной охране» на срок пребывания в городе некоторых особо ретивых друзей-конкурентов. Перестраховщик.
Разумеется, это шеф крупной компании, само собой, небоскреб самый высокий в районе, холл сияет мрамором и металлом, а наниматель обитает на последнем этаже. Звонкое треньканье лифта, сорок шагов по винно-красной дорожке – и секретарша. Длинноногая, смазливая, но рыжеволосая женщина распахивает перед ним дверь, провожая к шефу.
- Милли, принеси, пожалуйста, три кофе, - просит её мистер Коллинз, работодатель, и одновременно крепко жмет руку Фудзимии.
- Мне чай, если позволите, - говорит Ран и слышит, что ему вторит голос человека, стоящего против света у окна.
Слишком знакомый голос.
- Мистер Фудзимия, это мистер Кроуфорд, начальник службы безопасности компании и ваш шеф на время, оговоренное в контракте.
Стандартная форма договора без подвохов – да и о чем может идти речь, когда главная неприятность его жизни вынырнула из потока солнечных лучей, чтобы поздороваться.
- Очень… - начинает Ран, но осекается, обожженный карими глазами.
- …приятно, - заканчивает Кроуфорд, крепко пожимая его ладонь.
Это стандартная форма контакта, общеупотребительная. Надо помнить об этом и ровно дышать. Так же ровно, как Брэд. Гнев будет потом. Всё – после.
Он ставит подпись на листе контракта, Коллинз молча улыбается, разглядывая элитного телохранителя. Кроуфорд опирается рукой о спинку кресла, где сидит Ран, разъясняет ему и так понятные обязанности. Не получается вслушиваться в смысл, только в интонации.
- Вы познакомите мистера Фудзимию со зданием и теми местами, что я обычно посещаю? – начальник умело владеет голосом, тон не подразумевает отказа – и можно ощутить, как это забавляет Кроуфорда.
- Разумеется, мистер Коллинз, - по тону можно угадать улыбку и градус незаметной прочим иронии. – Идемте.
Чай, разумеется, так и не принесли, но тон Брэда непререкаем – и его общество куда более привлекательно, чем охраняемый объект, перезаваренный чай и рыжая секретарша, которая провожает обоих пристальным и чуточку жадным взглядом.
В коридоре Ран идет уже не следом, а плечом к плечу. Он – в черном, Кроуфорд – в белом, опять в белом, ох уж этот яркий стерильный цвет.
- Откуда предпочтешь начать? – Брэд предусмотрительно останавливается у лифта, - сверху вниз, - взгляд нарочито медленно скользит по телу от головы и ниже, - или снизу вверх? – прищур был бы лукавым, если бы от него не кидало в жар.
Ран бесстрастен, лишь пальцами неосознанно поглаживает собственное бедро, словно лаская.
- Тебе решать, ты главный. Думай, что тебе больше по нраву: оказываться сверху, - пауза, улыбка, вздох, - или снизу.
- Тебе ли не знать, что мне всё равно.
Звон – это кто-то приехал на лифте. Не замечая выходящих, Кроуфорд подталкивает Рана к кабине, и они становятся друг против друга, старательно глядят в потолок.
- Каждый лифт оборудован двумя видеокамерами, - заговаривает Брэд. – Здесь, - он указывает вверх и влево.
- И здесь, - взмахивает рукой Фудзимия в другую сторону.
- Верно.
Холод ламп не красит их лиц, но они сосредоточены не на действии и ощущении, а на недеянии: не смотреть, не касаться, не вдыхать знакомого запаха, не слышать дыхания. Это работа. Здесь нет места сторонним желаниям, ненужным чувствам. Здесь просто нет места!
Опять холл, стынущий в мраморе и металле. Им самим бы остыть… Брэд ведет его в столовую для сотрудников, которой, оказывается, не брезгует и начальник. Супы, десерты, вегетарианская кухня – и отменный выбор. И холодная вода в автомате на входе. Ран быстро отдает купюры прожорливому аппарату, хватает вывалившуюся бутылку и, свинтив пробку, залпом, почти облившись, выпивает половину. А потом, увидев почти просящий взгляд, отдает Кроуфорду оставшееся. Тот пьет медленно, небольшими глотками, и Ран отводит глаза. Почувствовать прикосновение прохладных рук…
- Жарко, - от хриплого голоса Брэда становится только хуже. Определенно, зря он не разбудил его утром
- Да, - коротко отвечает Фудзимия, стараясь держаться подальше. Он бы сцепил руки за спиной, но это будет слишком глупо. – Куда теперь?
- Гараж, - оба лаконичны.
Не сказать при посторонних тех слов, что хочется.
Гараж обширен, машины разномастны. Первым делом Кроуфорд указывает на Bentley Continental нанимателя, затем автомобили заместителей – на всякий случай. Запах бензина и выхлопов помогает слегка отвлечься. Даже задуматься: отчего желание так остро? Обычная встреча, деловая, впервые ли видеться с любовником вне дома? Мысль возникает – и исчезает прочь, потому что они поймали, наконец, пусть и по неосторожности, взгляды друг друга. Легкое обоюдное недоумение теряется в вихре желания, Брэд стискивает ладонь Рана и быстро увлекает за колонну.
- Здесь… - выдыхает он, притягивая любовника ближе.
- …камеры нас не видят, - почти стонет Ран и, вцепившись в лацканы белого пиджака, тянется за поцелуем.
Губы смыкаются в яростной жадности, размыкаются в наслаждении. Эта ласка порочней касаний рук, обнимающих, поглаживающих; откровенней тел, вжимающихся друг в друга. Рану так нравится тянуться к ухмыляющемуся рту, Брэд так рад склоняться над страстным непокорным возлюбленным. И руки уже начинают теребить одежду, любовникам не хочется осознавать, что здесь и сейчас страсть неуместна, но…
Голоса – громом, вой сигнализации, бег, смех: люди, люди, вызывающие бешеную ненависть, Кроуфорд выстанывает страшные, грязные проклятья, Ран жмурится, скрипит зубами; возбуждение невыносимо.
Блеск глаз почти безумен, но Фудзимия, зло скалясь, цедит:
- Ты – начальник. Где твой кабинет?!
Смех Брэда почти мученический.
- Там ремонт! – выдыхает он, но, посветлев лицом, срывается с места, утягивая Рана следом.
Лестница. Коридор. Кабинет. Смотреть в пол, потолок, стены – не друг на друга. Кроуфорд тормозит, наконец, у двери, уверенно и споро открывает замок отмычкой и распахивает дверь.
- Запасной, - втолкнуть настороженного Рана внутрь, - зал, - зайти самому, - для приватных совещаний! – захлопнуть дверь и запереть изнутри.
- Вот как? – Фудзимия играет, манит, тянет взглядом. – Приватных?
Кроуфорд движется следом. Он чуть горбится, глядит поверх очков, ухмылка не предвещает нежности. В едином рывке Ран пытается уйти в сторону, Брэд перехватывает его, разворачивается и прижимает к стене, фиксируя запястья одной рукой.
- Отпусти, - рычащая угроза.
- После, - ладонь быстро оглаживает грудь и бедра, губы приникают к шее, потом Брэд уверенно сжимает член любовника – и ловит в поцелуе гортанный стон. – Тишшше…
Ран оседает в его руках, прижимается близко, трется, сдирая с него пиджак, забираясь горячими ладонями под рубашку, пока Брэд быстро расстегивает ему ворот.
- Довел, сволочь, - шепчет он между поцелуями, Кроуфорд возбужденно смеется в ответ, стягивая с него брюки.
Повинуясь давящим на плечи ладоням, Ран плавно опускается на ковер и становится на колени. Когда-то он посчитал бы позором такую податливую покорность. Когда-то не позволил бы себе, оперевшись на локти, оглянуться через плечо – и встретить такой же жаждущий взгляд.
Кроуфорд почти падает на колени рядом, касается пальцами темной змеи косы, прижимается губами к оголившемуся плечу, любовник давится стонами, провоцирующе изгибается. Брэду не выдержать долго, да и не хочется: мягко огладив стройные бедра, он приникает поцелуем к пояснице и – ниже. Ласка рта бесстыдна и сладка, от неё плавятся кости, тело ластится к знающим рукам, остается только стиснуть зубы, чтобы не вырвался умоляющий лепет.
Любовник и без слов все знает. Что войти можно одним движением, чтобы потом приятнее было целовать вздрагивающую спину и плечи. Что не нужно ждать долго, и Ран сам начнет подаваться навстречу. Что страсть обоюдна, желание жестоко.
Плавные движения, ускоряющийся ритм, счастье отдаваться наслаждению любовника. Ран чувствует все слишком остро: запах Брэда, искушенные ласки, частое дыхание и сдерживаемые стоны. Любовник обхватывает его член, от силы ощущений Фудзимия стискивает зубы, чтобы не закричать.
- Ну же, милый мой, - шепот обжигает, тело пылает, Ран подается навстречу Брэду все отчаянней, слияние полнее быть не может – и срывается в экстаз, увлекая любовника следом.
…Расслабленный и томный, Фудзимия позволяет Кроуфорду усадить себя в кресло. Глядя, как любовник неторопливо заправляет рубашку в брюки, он решает, что всё – глупость, что не стоит бояться сказать:
- Брэд, я…
- Я тебя тоже, - улыбается тот в ответ.
Ран на смешливо изгибает бровь: который раз они опять не договорили признания.
Конец