я просто оставлю это здесь

[Aerdin]

Название: Долгая дорога домой
Форма: макси (чуть больше 100 тыс слов)
Пейринг/Персонажи: Брэд Кроуфорд/Фудзимия Ая (Ран), Хидака Кэн/Синдзё Куруми, Хлоэ, Юки, Фри, Мишель
Категория: слэш, гет
Жанр: экшен, мистика
Рейтинг: от NC-17 и выше
Статус: закончен
Краткое содержание: пишется для  алиса777 по заявке "брэдоран, фэнтези-АУ с драконами". Кроссовер с Heroes of Might and Magic 5, таймлайн: постSideB, сразу после Tribes of the East
Мастерпост: одним файлом на "Сказках"

Текст закончен. Энджой

@темы: макси, фанфик, Aerdin

---

Драббл, романс, G

[Ызарга]

для Naele, вечер, дождь, кафе, прогулка
Редактор d-umka

498 слов

Невероятная встреча не равна невозможной, и они сидят в одном кафе, разделённые тремя столиками, четырьмя людьми и одной разлапистой вешалкой, где уютно развешаны мокрые куртки и плащи, среди которых черный Фудзимии и темно-синий Кроуфорда. На них пристроены жучки, поэтому прислушиваться к беседе двух серых мужчин нет нужды, можно смотреть в книгу и немножко друг на друга.
Фудзимия пьет кофе, потому что не доверяет здешнему чаю, зато заказывает себе шоколадное пирожное, точно как на блюдце у Кроуфорда - слишком аппетитно тот его ест. Десерт и впрямь выше всех похвал, и Фудзимия улыбается страницам, на которых бодрая старушка в промежутке между вязанием и чаем изобличает аферистов и убийц. Какие только характеры не опишешь в стране, где вечно идет дождь, долбя по чуткому темечку не хуже китайских палачей.
Пусть климат в Англии не столь и плох, но сегодня, когда морось то и дело переходит в ливень и обратно, любые упрёки выглядят справедливо. По карнизу опять дробно застучало, и Кроуфорд, допивая остывший чай, малодушно надеется, что его объект не уйдет хотя бы до того, как дождь поутихнет. Что этот тип просидит здесь до выздоровления подхватившего жесточайший грипп Шульдиха, надеяться в любом случае не приходится.
Кроуфорд скользит взглядом от объекта к Фудзимие и обратно. Зрелище поедания шоколадного пирожного умиротворяет, а Агата Кристи в потрепанной обложке удивляет, как и знакомство их объектов слежки. Неужели Фудзимия опять перешёл на частные заказы, и ждет только, когда этот хмырь удалится в уборную, чтобы там его и упокоить?
Тут оба объекта дружно начинают собираться, и Кроуфорд тихо проклинает три последних года, приучивших его к комфорту. Он оставляет на столике деньги под блюдцем, быстро одевается и выходит, чтобы уже на улице продолжить наблюдение. На машине его объекта, как и к одежде, прикреплён маячок, и если бы не необходимость отслеживать личные контакты, Кроуфорд бы сидел в сухом теплом месте, наблюдая за движущимся по карте зелёным огоньком. Фудзимия закрывает книгу, и в жестах его смирение хорошего работника.
Объекты выходят из кафе и, о, ужас, о, нелепые людские поступки, идут куда-то пешком. Фудзимия пристраивается к Кроуфорду, они шагают в ногу, и зонт-трость перекочёвывает в руку того, кто выше. В насквозь мокрых сумерках объекты легко потерять в тенях или спутать с незажженными фонарями, но вдвоем они видят гораздо больше, чем порознь, и преследуют цели поворот за поворотом.
Мокрой блестящей махиной неслышно выруливает из-за угла джип, притормаживает впереди возле объектов. Остановившись, они смотрят как после двух тихих хлопков два тела рушатся в лужу, подняв фонтан брызг, а машина скрывается в темноте.
Они переглядываются под зонтом с некоторой растерянностью. Планы на вечер порушились мгновенно и очень приятно.
- Я запомнил номера. Через полчаса будут другие, - Фудзимия пожимает плечами.
- В карманах у них ничего интересного, - он смотрел.
- Если ты не собираешь зипповские зажигалки, - и не он один.
Кроуфорд зубами сдвигает мокрый рукав с запястья и смотрит на часы. Компания давнего недруга будет, пожалуй, не хуже общества некстати захворавшего друга.
- Фудзимия, у меня почти пропали два билета в Альберт-Холл. Если ты не хватаешься за катану при звуках “Кармен”, предлагаю поймать такси.

@темы: драббл, Ызарга

---

Драббл (упд: уже цикл)

[Val_Ekkert]

В общем-то, для  Aerdin, без которой этого бы, наверное, не было, ибо её «хочу брэдоран!» в скайпе меня всегда как-то подстёгивает, штоле.
СайдБ или пост-СайдБ, одно точно: Фудзимия в КБ. Много люто-бешеного тяжёлого флаффа и полумистических загонов одного конкретного Оракула.

486 слов, романс, смерть мира, в смысле peace death

Ая входит медленно, не сняв ни перчатки, ни мокрый насквозь плащ. Зато обувь, по многолетней привычке, явно сбросил у самого порога, только войдя в квартиру. Смотрит сквозь Кроуфорда, доходит до дивана и садится прямо на ковёр, откидывая голову на сиденье, и сильно вздрагивает, когда Брэд вплетает пальцы ему в волосы.

Кроуфорду часто хочется задать ворох ненужных и заведомо риторических вопросов. К примеру — «зачем ты столько ухватил, в конце концов?». Или вовсе — «кто оценит то, что ты взвалил на себя такое количество?». И всё в таком же духе. Ая не ответит на первый и все ему подобные, а на второй, правда, может бормотнуть что-то вроде «мне это не нужно». Ещё и удивится.

От него фонит усталостью, фонит так, что у Брэда резко и неожиданно начинают слипаться глаза. Он несколько раз с силой зажмуривается, прогоняя это неприемлемое сейчас состояние, потом наклоняется, подхватывая Аю под плечи, и тянет на диван.

Фудзимия не сопротивляется, но и не помогает, почти покорно принимая все действия, и внутри что-то сухо трещит — то ли ветки в костре раздражения, то ли нечто такое, чему и названия не дать, такое, что заставляет душу срываться на горькую, тянущую, режущую нежность.

Аю приходится делить с миром — ни больше, ни меньше. И как, как смириться с тем, что он, вот такой — прильнувший к плечу, уткнувшийся лбом в ладонь, только что гладившую по щеке, бессильно уронивший руку Брэду на колено, почти раскрывшийся, почти отбросивший все внутренние и внешние замки — не будет принадлежать полностью, никогда и ни за что?

Просить Кроуфорд не умел, тем более у каких-то высших сфер — и отвоёвывал часть за частью. Шаг за шагом, по миллиметру, с тем, чтобы когда-нибудь забрать себе хотя бы треть. Больше не выйдет. Делить Аю необязательно всем заинтересованным лицам и высшим структурам: он никуда не денется, просто потому, что выбрал себе это, как думает, сам. Карма не отпустит его до самой смерти, команде он отдаёт себя без остатка, когда может себе позволить, то есть — вне миссий, а Кроуфорд… тут сложно, очень сложно: вроде и сам не против, но точит что-то глупое и странное, и иногда коротко, резко душит паника отказа от того, что есть сейчас.

Ая приходит, когда вздумается, и каждый раз… не то, чтобы «как первый», но новый, даже если у них снова — беззлобная перепалка, секс, переплетённые пальцы, выбивающее из лёгких воздух прикосновение виска к плечу. Что угодно.

Сумерки безжалостной сиренью вталкивают в окна вечер, от оранжевого света торшера болят глаза, и тупая ноющая злоба клокочет внутри: что-то неправильно, и надо встать, выключить свет, снять с Аи плащ, перчатки, увести за собой, влить в горло чашку чая, хоть силой, стиснуть до синяков…

— Я до воскресенья, — едва слышный шелест коротким теплом охватывает запястье. — И выключи мобильник. Мобильники.

Брэд жмурится, обнимая за плечи и прижимая к себе накрепко. К чёрту, что плащ мокрый, и рубашка уже леденеет, прилипая к телу. Слишком ценно мгновение.

Ая отключается минут через пятнадцать — уже в кровати, соизволив всё же встать и раздеться.

Телефоны лежат на тумбочке мёртвым спящим грузом.

UPD: все претензии не ко мне *косит глазом*. ОНО выросло в цикл, и это, к-ся, ещё не конец.

Уваж. адм., если я, добавив данные в пост и подняв его, что-то нарушил, прошу дать мне по шапке и пнуть исправлять. Исправлю.

545 слов, романсовый почти-ангсД, дар Кроуфорда, «Аечка/мозг окружающих, нонкон, нц-21» © Aerdin

Он почти выронил из рук телефон, так и не вызвав такси. Зелёный циферблат часов показывал что-то около половины второго ночи. Забыли о времени. Оставаться на ночь Фудзимия не планировал.

Ссутулился сильнее обычного, вцепился пальцами в собственный лоб и вздрогнул. Раз, другой, третий…

И резко повернулся, швыряя тело на грудь, стоило только стиснуть ладонями плечи.

Кроуфорд уже был готов сам вызывать ему такси — после полбутылки виски Ая мыслил явно в какой-то другой плоскости. Чем-то иным его бессвязное «нельзя» и «хватит» Брэд объяснить не мог и даже не пытался. И одеревеневшую спину под рукой. И полное отсутствие реакции на прикосновения — к щеке, к волосам, к затылку, к шее…

Ая приходил, когда вздумается, уходил чётко по графику — «в пять двадцать», «без двадцати одиннадцать» — причём именно выходил из квартиры в это время, а не поднимался с кровати и собирался, нет: сборы у него начинались минут за десять до выхода. И всегда успевал. Ровно, секунда в секунду. И никакой дар не мог предупредить, и не существовало ни единой линии, ведущей к какому-либо иному результату.

Раньше казалось, что Фудзимию можно предсказать, просчитать его действия безо всякого дара. Теперь он выкидывал такие фортели, что офигевали оба. Что сам Брэд, что его предвиденье.

Линии вероятностей, обрываемые любым неосторожным движением, опутывали, щекотали острыми кончиками обрывков, стягивали горло и грудную клетку, дышать было всё тяжелее — с каждой такой оборванной нитью, с каждым мотком, с каждой раздражающей щекоткой.

А сейчас Ая рухнул на подушки, увлекая за собой, вцепляясь намертво. И замер, дыша в шею.

Дар услужливо швырнул картинку из фантастических: Ая, повернувшийся спиной — открытый, доверившийся — засыпающий, бездумно трётся щекой о плечо, на котором лежит. Устало хмыкает в ответ на движение пальцев по бедру, упрямо перехватывает руку за запястье, перекидывает через талию, бормочет что-то вроде «рядом», откуда-то всплывает слово «будь», хриплый выдох — звуки в видениях никогда не складывались в единое целое, не поддавались систематизации и не шли в строгом порядке.

Вот такой: картинка расплывшимися штрихами под напором дара, близкий, дурманящий неизведанной — и ведь Кроуфорд раньше думал, ненужной! — сферой жизни, неизвестными доселе эмоциями, наконец-то позволивший себе хотеть, сумевший смириться с этим «это моё, это для меня», сумевший сказать себе «мне это можно».

Это — видение. Не фантазия. Но точно так же, как в голове стучит полное отсутствие других вероятностей, точно с той же чёткостью ощущения разрывающихся старых нитей, измученное сознание точит мысль о невозможности подобного исхода.

Ая мучительно стонет, когда Брэд подгребает его к себе — одной рукой, всего, насколько хватает сил, обнимает, вышибая воздух — и смеётся в ключицу непонятным, неопознанным смехом.

У него потерянное, страшное в неясности выражения лицо — сведённые брови, чуть подрагивающие губы, сонные и испуганные глаза. Вечно вскинутый упрямо подбородок сейчас чуть ли не трясётся, и Кроуфорд впивается поцелуем — мягко, нежно, но ни на секунду не оторваться, не пускать, хватит, нельзя — вот уж действительно.

И хочется нести какую-то идиотскую чепуху, о которой когда-то с хохотом рассказывал Шульдих, вычитав в чужих сознаниях — что-то вроде «тише», «я здесь», «с тобой».

Тишина неожиданно не оглушает, наоборот — ложится вокруг мягкой пеленой, укутывает обоих. Ая медленно выдыхает, резко смотрит прямо в глаза. И, видимо, выхватывает что-то, в чём Брэд сам себе не отдаёт отчёта: неожиданно коротко улыбается — осторожно, почти нежно — устраивается на плече, поворачивается спиной и со всей дури прижимается к груди.

Что он бормочет, Брэд уже не слушает.

Сковывавшие его обрывки старых линий исчезают за секунду, сгорая в тепле тела рядом.

547 слов, Кроуфорд и Кэн, брэдоран на фоне, мат

Через окно магазина Аю за прилавком не видно. И в зале — тоже. В магазине четыре человека, и это даже напомнило бы, наверное, «старые добрые времена», если бы там мелькала всё же та самая, единственная в своём роде красная башка.

Кроуфорд прищуривается, пытаясь разглядеть что-то — и пропускает момент, когда дверь магазина хлопает, рядом шаркают подошвы кроссовок, а знакомый голос с усмешкой выдаёт:

— Он щас на доставке. Будет к вечеру. Ты совсем ебанулся, что притащился в Винчестер?

Короткой тусклой вспышкой в голове мелькает вялое удивление — не тому, что Хидака освоил язык, а тому, как легко и непринуждённо он матерится на неродном.

Хидака вышел без фартука, в расстёгнутой куртке. На немой вопрос только хмыкает:

— Он как-то оставил мобильный на прилавке, ушёл на кухню, а ты ему позвонил. Я случайно увидел. А то, что он тем же вечером спешно собирается и сваливает в неизвестном направлении, чтоб вернуться только назавтра к ночи — это, ты уж извини за откровенность, не совпадение.

Ая записал его номер в телефонную книгу? Изумительно. И интересно, как: по старой памяти, «Тварь Тьмы»?

Хидака неожиданно фыркает, но как-то невесело. Проходит мимо, чуть задев плечом, и оборачивается:

— Пошли. В магазин я тебя не пущу, извини уж, но не зря ж ты сюда тащился.

На его лице прямо-таки жирным капслоком написано нехорошее понимание, и Кроуфорд делает шаг вслед.

В баре за углом — тусклое освещение, стаканы кажутся пыльными, а бармен молчалив, что не может не радовать.

Хидака естественным, словно делает это каждую неделю, жестом подвигает к Кроуфорду стакан с виски и откидывается на спинку барного стула, потягивая пиво.

— Нихрена не понятно, да?

Кроуфорд трёт переносицу и отстранённо отмечает, что совершенно не в состоянии удивляться идиотизму ситуации. Будто и правда — не впервой ему сидеть вот так: в Винчестере, в дешёвой забегаловке. С Хидакой. Абсурд.

Он глотает виски залпом и переводит дух. Здешний алкоголь нельзя назвать отвратительным, но вот так резко, наверное, не стоило: аж слёзы выступили.

Хидака подпирает голову кулаком и грустно усмехается.

— Не удивляйся. Если он там для себя что-то решил, то выковырять его из этого решения ты не сможешь. А когда до него самого дойдёт, что решение можно и нужно менять, и что надо бы уже как-то по-другому… короче, огребёшь по полной, гарантию даю. А когда он даст упасть и отдышаться, смотри держи, чтоб по новой не сразу начал.

Повинуясь жесту, бармен ловко цедит в стакан вторую порцию. Хидака смотрит из-под чёлки — серьёзно и жёстко, с откровенным, не желающим уходить пониманием.

Почему-то осознание того, что происходящее сейчас с Кроуфордом он понимает лучше самого Кроуфорда, даже не бьёт по самолюбию. С такой материей, как Фудзимия и его выходки, речи быть не может — ни о понимании, ни о самолюбии.

— Пей давай, — Кэн бесцеремонно хватает его стакан, аккуратно принюхивается к жидкости внутри, хмыкает и суёт в руку. Ухмылка у него дружелюбная и даже тёплая. — И запасись… я даже не знаю, чем. Терпение тут не в кассу, а просто наблюдать — хуёво, откровенно говоря. Подожди просто. Он себя перекуёт, и вот тогда, если до того выдержишь, станет уже сильно лучше. Цель — она, знаешь ли…

Он не договаривает, коротко и не без аккуратности похлопывает Кроуфорда по плечу и салютует кружкой.

Через какое-то время у него трещит мобильник, и после короткого разговора, довольно хмыкнув, Кэн кивает Кроуфорду на дверь бара.

— Он устал и заебался. Иди и утащи отдыхать, я уже затрахался этим заниматься.

Ответную ухмылку Кроуфорд не сдерживает.

запись создана: 30.11.2012 в 21:43

@темы: драббл, фанфик, Дрей

---

Фик для Саяки

[Val_Ekkert]

Предисловие, шапка и эпиграф

 Саяки сказал: «А напиши мне драббл». Драббл — первый кусочек данного фика — я ему написал. Скинул. И у нас после этого как-то совместно по этому поводу взорвался мозг.
То есть, он завопил: «Исчо, исчо, исчо!», я офигел, но «исчо» сделал. И ещё «исчо». И так далее.
Короче говоря: спасибо Саю за эту его заявку, она успешно скушала мне мозг, и в итоге родилось ЭТО.

Название: «Вдыхая друг друга»
Автор:  Дрей
Бета:  Саяки
Фандом: Weiss Kreuz
Дисклаймер: герои и мир принадлежат тому, кому они принадлежат. Фудзимия с Кроуфордом принадлежат друг другу, и упаси вас и нас мрзд туда соваться. Название стырено из песни, к-рая идёт эпиграфом, так что вообще всё не моё, а что делать
Таймлайн: пост-СайдБ, судя по всему
Категория: слэш
Пейринг: Кроуфорд/Ран
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, в некоторые моменты переходящий во флафф
Предупреждения: вероятно, это AU. Много-много лет спустя. Героям много лет, основательно, что называется, «за сорок». Фудзимию здесь называют Раном, потому что так пожелал заказчик. Ещё заказчик пожелал опен-энд, но, боюсь, такого зверя я тут не вырастил, так что, может, для кого-то ещё одно предупреждение: конкретный такой ХЭ. Обоснуй традиционно сдох и разлагается, я даже информацию про подобные пансионы не гуглил; как товарищи дошли до жизни такой, объяснить не могут ни заказчик, ни автор. Это так, сборник нерейтинговых кинков. Извините
Примечания: для  Саяки на заявку «Кроуфорд и Ран, встреча в возрасте лет эдак шестидесяти, в доме престарелых, беззлобные перепалки, совместные посиделки на веранде в креслах». Остались от заявки в итоге рожки да ножки. Упс
Размер: ~ 31 тыс. зсп

Читать

Первое, что бросается в глаза — рука на круглом набалдашнике пижонской трости. Слегка выпирающие вены, узловатые суставы, трещинки на ногтях.

Ран поднимает глаза от книги и недоуменно смотрит на остановившегося перед его креслом Кроуфорда. Седые волосы аккуратно подстрижены, морщин немного, и ярче выражены те, что вокруг губ, нежели складки на лбу. Оно и понятно: ухмылялся он за всю жизнь явно чаще, чем озадаченно хмурился. На носу пенсне, и Фудзимия усмехается: очки были, монокль был... а это — что, следование лозунгу «попробуй всё»?

Кроуфорд опирается на свою трость, притом довольно тяжело, и Ран не может удержаться:

— Артрит — болезнь века, — впрочем, шутка звучит так себе, с минимумом яда в голосе и почти сочувственно. — Садись.

Кроуфорд хмыкает, берёт с подлокотника кресла плед, невозмутимо набрасывает его Рану на колени и, не обращая внимания на обалдевший взгляд, опускается в соседнее кресло, тоже укрывая ноги. Прислоняет трость к подлокотнику, потирает переносицу под пенсне и возвращает подначку:

— Радикулит идёт туда же. А ты приватизировал эту веранду, коль так любезно предлагаешь мне сесть?

Фудзимия сдерживает вздох и опускает книгу на плед. Пророком быть не надо, чтобы понимать: в ближайшее время спокойно почитать не удастся.

— Конечно, — почти равнодушно, но с легчайшей нотой тепла, удерживать которую и не получается, и смысла нет. — Не будь она лично моей, ты бы тут так и стоял, как же иначе.

— В таком случае, — Кроуфорд прижимает ладонь к груди в шутливом полупоклоне, — прими мою искреннюю благодарность.

Вопросы типа «откуда?», «как?», «почему?» и «тебе что, захотелось отдохнуть, и ты выбрал столь феерический способ?» бессмысленны и не нужны.

— Принято, — Ран осторожно прогибается в спине, стараясь не морщиться от стрельнувшей боли, опускает руки на обложку книги и прикрывает глаза.

Кроуфорд молчит, но у Фудзимии ни на секунду не возникает мысль вернуться к чтению.

Стук трости заставляет его приподнять ресницы. Кроуфорд стоит рядом с его креслом, опираясь на спинку. И едва заметно улыбается. Абсолютно незнакомо.

— У нас с тобой будет достаточно времени на разговоры.

Когда дверь за спиной тихо закрывается, Ран поднимает книгу и прикрывает ей лицо.

Собственная улыбка кажется одновременно и глупой, и донельзя оправданной.

***

В следующий раз они сталкиваются в холле второго жилого этажа. Точнее, как сталкиваются — Кроуфорд, простучав тростью по коридору, входит в холл — с почти прямой спиной, невозмутимый и спокойный, и ставит на журнальный столик перед креслом Рана коробку-доску с шахматами.

Фудзимия едва не давится чаем, восстанавливает дыхание и только бормочет:

— Я похож на идиота — играть с пророком?

Кроуфорд ухмыляется — чёрт, иногда Рану приходит в голову, что этот и умрёт с ухмылкой, и хоронить его будут, нарисовав гримом ухмылку на лице, потому что это будет отдельным пунктом оговорено в его завещании.

Мерзкие мысли. Не хочется сейчас...

— Обещаю не подсматривать, — Кроуфорд садится в кресло напротив, прислоняет трость — как тогда, на веранде — и аккуратно вытаскивает фигуры. — Ты играешь белыми.

Ран не может удержаться от смешка.

— По старой памяти? И я должен тебе верить?

Пенсне коротко блестит под светом электрических ламп.

— Ты хочешь поиграть. Придётся.

Мысль «чёртова американская пифия» оформляется в голове с явным оттенком непонятной нежности.

Спустя два часа и четыре проигранные партии Ран, спохватившись, тянется к чашке давно остывшего чая и даже не удивляется, почувствовав пальцы Кроуфорда на тыльной стороне ладони.

— Зачем тебе эта холодная дрянь?

Приходится признать, что и впрямь незачем. И ещё — замереть от осознания того, что пальцы никуда не деваются.

Ран поднимает голову, смотрит из-под чёлки. Пенсне Кроуфорда сползло на самый кончик носа, и взгляд глаза в глаза не натыкается ни на какие барьеры.

Магнетизм.

Тот самый, который останавливает время, от которого застываешь, и единственным, что имеет значение, становятся зрачки напротив.

Не отводя взгляда, Кроуфорд слепо тянется куда-то к прикреплённой на стене кнопке вызова персонала. Не нажимает.

— Попроси новый. Если хочешь.

Ран медленно втягивает воздух. Поворачивает ладонь и несильно сжимает чужие пальцы. Он сидит, слегка сгорбившись, но о боли в спине даже не думает. И не чувствует.

— Не хочу.

Рука Кроуфорда медленно скользит прочь от кнопки. Разворачивает доску белыми фигурами к себе. Двигает пешку на две клетки вперёд.

— Твой ход, Фудзимия.

...Ответный ход Ран делает минуты через полторы, когда глаза устают, когда Кроуфорд моргает, и зрительный контакт прерывается.

Однако руки они разнимают ещё через какое-то время — чтобы поймать укатившуюся белую ладью.

***

Кроуфорд сидит в холле, в самом углу, под торшером, спрятавшись за газетой. Рану его узнать легко: по рукам, по привычно приставленной к подлокотнику трости... по ногам, вытянутым и расслабленным, насколько возможно. И крайне нетрудно догадаться, что он морщится. На улице ливень, давление скачет, «сожители», как оба мысленно называют остальных обитателей дома, разошлись по комнатам и тихо страдают под одеялами, а у Кроуфорда...

Что там у Кроуфорда, Ран не додумывает — просто подходит и, как сам пророк недавно, укрывает пледом его колени.

Пальцы чуть вздрагивают. Газета медленно складывается, ложится на столик. Кроуфорд поправляет пенсне, фыркает и кивает Рану на соседнее кресло.

— Не горбись. Не хватало тебе ещё...

Фудзимия садится, закрывает глаза и закусывает щёку изнутри, чтобы не кривиться: спина действительно болит.

— Ты не хочешь дальше читать? — почему-то очень тихо спрашивает он через пару минут. И вздрагивает, распахивая глаза: Кроуфорд успел встать, подойти к нему и теперь, в ответ на эти слова, аккуратно подхватить под руку. И вопросительно изогнуть бровь.

— Я хочу пересесть на диван.

Вопрос «зачем?» Ран отметает в сторону как требующий одного-единственного, прозрачного и очевидного ответа.

Под мышкой у Кроуфорда тот самый плед — аккуратно сложенный. Газета по-прежнему на столике. Сам — стоит, опираясь на трость, держит за плечо и смотрит. Внимательно, выжидающе.

Гори всё синим пламенем.

Сама эта мысль вспыхивает именно так.

Фудзимия осторожно встаёт, не сбрасывая чужую руку. Кто из них кого тянет к дивану — им всё равно.

Расстояние, на котором они оказываются, садясь, совершенно не укладывается в понятие «соблюдение личного пространства».

Плечо будто бы медленно и мягко плавится, соприкасаясь с плечом рядом, пальцы, сплетаясь в замок, вцепляются железной — как тот самый замок — хваткой.

А то, что один плед укрывает две пары ног — это тоже одна из самых правильных вещей.

***

— Не возражаешь, если я присоединюсь?

Ран ловит себя на том, что очень ждал этого голоса.

Он поднимает голову, отпивает кофе и коротко улыбается.

— Конечно.

В столовой обитатели дома едят редко: слишком уж приятен сервис «еда в комнату». Но Фудзимия, несмотря на любовь к одиночеству, предпочитает именно столовую. Не есть же за письменным столом. Да и завтракает он раньше остальных.

Только вот какого чёрта Кроуфорд-то вышел в такую рань?

Ответ, впрочем, довольно прозрачен.

Трость прислоняется к столу. Кроуфорд медленно скользит на стул и возвращает улыбку.

Ран внезапно захлёбывается воздухом, поймав что-то не вполне ясное в уголках губ, тёплые смешинки в глазах, написанное на лице обещание — пока ещё непонятно, чего, но обещание чёткое, жёсткое. Не поверить такому невозможно. Захлёбывается — и совсем забывает, как дышать, ощутив ставшее привычным пожатие пальцев.

Кофе в чашке, которую Фудзимия так и не поставил на стол, рискует в кратчайшие сроки свести знакомство с белой накрахмаленной скатертью.

Кроуфорд проворно хватает и выравнивает чашку свободной рукой. Осторожно вытягивает, ставит — подальше от локтя Рана.

— Фудзимия... — в голосе столько весёлой укоризны, что Ран не выдерживает и просто смеётся. Не фыркает, не ухмыляется, не хмыкает... давно так не было. — Мда. Ты не выспался?

Кажется, он и сам готов расхохотаться. Ран искренне недоумевает, зачем Кроуфорд сдерживается.

— Ну что ты, — отвечает он со всей иронией в голосе, на какую способен. — Не изволь тревожиться. Спал спокойным сном убийцы.

И после этой дурацкой шутки Кроуфорда словно с резьбы срывает.

Их смех летит по столовой, тепло обволакивает обоих — дышать тяжеловато, но ощущения настолько сильны и хороши, что... да пропади оно в тартарары, провались всё пропадом, не уходить бы отсюда никогда, не вставать из-за стола, так и просидеть бы — смеясь вместе, глядя в глаза, держась за руки.

Их личная небольшая вечность.

От осознания этих желаний у Рана слегка дрожат пальцы. Глупо.

Глупость окупается с лихвой, когда Кроуфорд ловит тёплой, сухой, приятно шершавой ладонью и вторую руку. И сжимает так, что об его артрите стоит забыть. На эти секунды и минуты вечности.

Что там, за её границами, они не знают и не хотят знать.

Кроуфорд медленно отпускает одну руку — только для того, чтобы накрыть обе ладони Рана своей левой. И тянется за кофейником. Наливает себе кофе и отпивает — сразу, не добавляя ни молока, ни сахара.

Ран поднимает брови. Отвести взгляд невозможно.

— Кроуфорд, ты...

Он не успевает закончить: пророк мягко поглаживает его руки кончиками пальцев, и дыхание опять куда-то убегает — почти стыдливо, словно бы чувствуя себя лишним.

— Не изволь тревожиться, — возвращает шпильку; как хорошо — привычно, спокойно, уже стало родным. — Проблем с сердцем у меня нет.

Ран хмыкает.

— Ну-ну. И гипертонии?

Кроуфорд смеётся — впрочем, не очень весело. Неправильный смех, отравленный, не нужно...

— Нашёл время о болячках разговаривать.

Фудзимия стискивает зубы. Испортил всё... Как восстанавливать, как...

Кроуфорд, всё ещё поглаживая его ладони, глубоко вздыхает и подливает в свою чашку молока. Крайне аккуратно размешивает, отпивает и ворчит:

— Всего-навсего проверял крепость. Так тебе спокойнее?

Ран цепляется за добрую, тёплую насмешку в уголках глаз, медленно выдыхает и стискивает руку Кроуфорда обеими ладонями. Тот, шевельнув бровью, хмыкает.

— Ран... может, всё-таки позавтракаем?

И так правильно слышать имя. Кроуфорд произносит его как-то медленно, словно пробуя и смакуя. Музыка.

Разнять руки?..

Останутся взгляды, улыбки, дыхание. Можно.

Фудзимия намазывает булочку маслом, отпивает кофе.

Некоторое время оба молчат. И тишина — так же естественна.

Кроуфорд поправляет пенсне и с усмешкой предлагает:

— Думаю, после завтрака стоит погулять. Еда на свежем воздухе лучше усваивается.

Ран хмурится. Вчерашний ливень закончился только посреди ночи, и в саду довольно сыро. Действительно стоит, Кроуфорд?

— Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя все мысли на лице написаны? — насмешка кажется лаской, не саркастичным вопросом, а нежным-нежным шёпотом около уха. Ран медленно поднимает взгляд.

— Нет. Ты уверен, что...

— Уверен, — Кроуфорд кивает, словно бы невзначай касаясь пальцами виска, и Ран мгновенно понимает значение этого жеста. Ясно. Видел.

И беспокоиться не стоит.

Куда там делось прошлое, чего ради думать о будущем, когда их закручивает вихрь такого настоящего? Не возникает никаких вопросов: Ран привык верить видениям Кроуфорда ещё тогда, когда...

Какое прошлое, в самом деле.

...Кроуфорд аккуратно отрезает ребром вилки последний кусочек яичницы с беконом и, прожевав, снова хватает Рана за руку. Не отпуская, встаёт из-за стола, тянет за собой, берёт трость и неожиданно очень широко улыбается.

Снова хочется застыть, растворяясь — в улыбке, взгляде и прикосновении — но на это у них ещё точно будет достаточно времени.

***

На улице прохладно и свежо: раннее утро после дождя. Ран слегка поскальзывается на ступеньках, и Кроуфорд мгновенно ловит его под локоть. Внешне — не прилагая никаких усилий.

Позёр. Ран улыбается.

Руку он, конечно, не высвобождает.

Спина протестует: сыро, напряжение... К чёрту её. Вот ноги Кроуфорда тоже запротестуют, и тогда можно будет попытаться найти сухую лавочку.

Находиться рядом, ловить всё это, дышать на каком-то совершенно ином уровне, ощущать себя наполовину и одновременно более целостным — всё это в разы перевешивает боль в спине. Просто одно небольшое досадное обстоятельство.

Они так и идут — под руку. Трость лениво стучит по влажным плиткам, мокрый песок скрипит под ботинками, лёгкий ветер лохматит волосы, у одного — почти пепельные, у другого — тёмные, как это там называется, «цвет соли с перцем»? Какая разница.

Оторваться друг от друга было бы мучением, а в таком случае...

Возможно, они торопятся. А с другой стороны — ждали явно слишком долго. Опоздали, потеряли, или наоборот, сейчас самое подходящее для них время — да к чему об этом думать. Зачем, если их так тянет друг к другу, если — какая смешная мысль — искры от обоих сыпятся?

Под огромным дубом — садовые качели с мягкими даже на вид подушками.

— Хочешь сесть? — тихо спрашивает Ран. Он откуда-то знает, что вопросы не нужны, но с Кроуфордом хочется говорить.

Тот просто молча поворачивает в сторону качелей, утаскивая Рана за собой.

В саду — ровный негромкий гул из банальных: пение птиц, шелест травы и листьев...

Кроуфорд чуть морщится, и Ран вопросительно дёргает бровью.

— Мне некуда поставить трость, — с весёлым раздражением поясняет пророк. Фудзимия чуть ухмыляется:

— А ты не хочешь использовать её в качестве рычага?

Кроуфорд почти изумлённо хмыкает — да-да: у Рана в запасе предостаточно безумных и полубезумных идей, и сейчас, кажется, пришло время потрошить запасы.

Время вообще пришло для многого, и почти нет досады, что пришло оно, в общем-то, поздно. Почти.

Пришло же в конце концов.

...Кроуфорд действительно утыкает трость в плитку и кое-как пытается с её помощью раскачаться. Ран закрывает глаза и вслепую тянется к его руке.

Пальцы переплетаются до хруста, и хочется рявкнуть, чтобы не напрягал.

А потом Кроуфорд поворачивает голову и ловит губами прядь тёмно-седых волос, которую крайне удачно бросает ему в лицо налетевший ветер.

В этом прикосновении даже вопроса нет, оно идёт, как нечто само собой разумеющееся, и мысли сопротивляться не возникает.

Ран медленно-медленно придвигается ближе и опускает голову Кроуфорду на плечо. Прижимается щекой.

Объятие; рука, скользнувшая по лопаткам и крепко притиснувшая, напрочь вышибает воздух.

Губы касаются уха.

— Всё-таки не выспался? — утонуть в этом шёпоте, раствориться в прикосновениях, исчезнуть, забыться, закрутиться в водовороте происходящего, упасть в эту бездну, так сильно влекущую своей бесконечностью и тем, кто падает рядом.

Невозможно иначе. Если это упустить сейчас, ничего больше не будет. Допустить такое нельзя, ни за что, никогда.

Держать и держаться. Ран даже не вздрагивает, осознавая. Столько всего позади — у обоих, столько они не успели, а ведь могли бы… И если так — разве они торопятся?

Напротив: медлят.

Качели останавливаются. Всё вокруг умирает.

Только тёплое тело рядом, губы около уха, стиснутые пальцы. Всё, что не имеет отношения к Кроуфорду, сейчас не существует и существовать не может.

Трость с приглушённым отчего-то стуком падает на плитки. Моросящий по навесу качелей дождь тоже едва различим, кстати, когда он успел начаться?

— Выспался, — едва различимо выдыхает Фудзимия, абсолютно уверенный, что его услышат. — Тебе что-то объяснять надо?

Смешок в самое ухо действует на него как слабый и непонятно нежный электрический разряд.

— Ты скучный.

Ран тихо и хрипло смеётся, рывком поворачивает голову и касается губами губ. Ему даже плевать, видит ли их кто-то: к чёрту внешний мир. Здесь лучше.

Никаких вопросов, никакой осторожности. Словно у них очень давние отношения, и сейчас они просто сбежали ото всех подальше, окончательно создавая свою личную вселенную — маленькую, в которой места есть только для двоих, и то — впритык.

И это уже даже не кажется, а является самым правильным.

Объятие становится крепче, чёрт его дери, откуда сил хватает… Вторая рука мучительно медленно отпускает пальцы и необходимой, безумно нужной тяжестью опускается на затылок.

Они прикипают друг к другу с первой попытки, с пол-оборота, нет: с одной сотой оборота, быстро, вихрем, до головокружения. Просто потому, что им нельзя иначе. Только так. По-другому — уже не суметь.

— Брэд…

И как естественно это: выдохнуть имя, проваливаясь в водоворот ещё глубже и быстрее от осознания, что выдох этот срывают с губ — губами, что жёсткие сухие пальцы вплетаются в волосы, притягивают…

Невидимые нити могут быть невидимы, но почти осязаемы.

Кажется, откуда-то снаружи доносится что-то вроде «сэр, ваша трость…». Кажется, Брэд отмахивается. Кажется, трость прислоняют к неподвижной части качелей. И уходят, кажется. Быстро-быстро.

И правильно.

— Нужно было взять зонт, — зачем-то бормочет Ран в чужую шею. И не столько слышит, сколько чувствует усмешку:

— Ничего. Добежим.

Фудзимия фыркает и коротко смеётся, не отстраняясь, а наоборот, прижимаясь лицом к коже окончательно. Не сдерживается: прихватывает губами, мимолётно удивляется пролетевшей по телу — телам — краткой дрожи. Он и не предполагал, что они хотя бы на это способны.

Мысль о возрасте убегает, когда рука Кроуфорда уверенно скользит под свитер. Обнажившийся участок кожи обжигает какой-то совсем не августовской прохладой, Ран вздрагивает — но не от холода. Отнюдь.

Дождь лупит сильнее, и Ран уже начинает думать, что стоит позвать кого-нибудь, чтобы зонт им всё-таки принесли, но контактировать сейчас с кем угодно, кроме Брэда, кажется даже не неправильным, а попросту невозможным. Но сыро, холодно, а у Кроуфорда этот его грёбаный артрит, и чёрт его знает, что с давлением и метеозависимостью.

Кроуфорд поднимается, умудряясь одной рукой увлечь за собой Фудзимию, другой — подхватить трость. И уверенно, почти не опираясь на неё, тянет Рана за руку к корпусу.

— Пойдём. Тебе нужно лечь.

Ран возмущённо фыркает.

— Почему это ещё?

Брэд, ухмыльнувшись, втаскивает его в холл, пропускает сквозь пальцы чёлку, стряхивая с неё капли воды, и шепчет — снова в самое ухо, едва-едва касаясь губами:

— Будет нужно. Через пять минут.

…Через пять минут спина Рана категорически отказывается вести себя прилично. Кроме одного случая: если Фудзимия лежит на диване, головой на коленях Кроуфорда, тогда она согласна дать ему — им — отдохнуть.

Судя по безмятежному выражению лица Брэда и по тому, с какой мягкой лёгкостью он читает Рану вслух, его колени совсем не против.

***

Что-то случилось с отоплением, и холодно даже под пледом.

«Но, кажется, не будет холодно следующее… неопределённое время», — отстранённо думает Ран, когда Кроуфорд, коротко постучавшись, входит в его комнату. С привычной тростью и чашкой чая, горячего уже на вид.

Он молча суёт Фудзимии чашку, бесцеремонно сбрасывает обувь, прислоняет трость к тумбочке и забирается на кровать с ногами, тянет на себя край пледа, закутывается, одновременно привлекая Рана к себе.

Ран греет руки и прижимается заледеневшим — по ощущениям — ухом к замотанному в свитер плечу Брэда.

…Кроуфорд, кажется, едва дожидается, пока Фудзимия допьёт чай: когда чашка с лёгким стуком встаёт на тумбочку, он накрепко сжимает Рана в объятиях, аккуратно опускает его на постель, умудряется выдернуть из-под обоих одеяло и укутывает, как в кокон. Рану даже дышать тяжеловато поначалу. А потом он привыкает, расслабляясь в объятиях. Воздух у них всё равно один на двоих.

Он прикрывает глаза, чуть неуклюже вцепляется рукой в свитер Брэда — на спине — и отдаётся власти набежавшей дремоты.

Кроуфорд прижимается губами к его макушке. Что-то взрывается внутри, осыпаясь тёплыми, приятно колючими искрами.

— Спи.

— И ты, — тихо отвечает Ран.

Услышав над головой согласное хмыканье с долей иронии, он улыбается, зарывается в чужой свитер лицом и окончательно уплывает.

***

Лежать рядом на узкой кровати, вжимаясь друг в друга, переплетая пальцы, крайне приятно и правильно. За окном моросит, спина предсказуемо разламывается, Кроуфорд резко пахнет мазью от боли в суставах. Странно, но запах этот совершенно не отравляет их общий воздух.

— Почему ты ушёл? — говорить громче, чем вполголоса, у них почему-то не получается. Ран дёргается, услышав вопрос, хотя ждал его чуть ли не с первого момента их встречи.

Он кое-как поворачивается, утыкается лицом в плечо, закрывает глаза и глухо бормочет:

— Крайне неудачно подстрелили. Я и восстановился-то не сразу.

Так, зажмурившись, не будучи уверенным, что услышат, говорить намного проще.

Пальцы знакомо вплетаются в волосы, и их прикосновение странно успокаивает. Как-то от него одного становится понятно: сейчас смеяться не будут.

Но одного вопроса Ран боится.

— Я знаю, что ты видел меня в Коа, — после паузы шепчет Брэд. — Впечатлился?

Фудзимия тихо-тихо хмыкает.

— Я узнал тебя только благодаря наличию рядом Шульдиха. Никогда не думал, что скажу что-то подобное.

— Что ты будешь благодарен за что-то Шульдиху? — Кроуфорд смеётся; пальцы зарываются в волосы глубже, периодически даже чуть сжимают, и как сил хватает, интересно? — Я тогда думал, что стоит подойти к тебе после всего. Не смог.

Рану отчего-то совершенно не хочется спрашивать, что же тогда случилось. Шульдих и Кроуфорд во Дворце прошли словно бы мимо его сознания, задев по касательной: он и видел их только на крыше, и что там потом было, не знал. И не интересовался у Кэна: не до того было.

— Дар начал трансформироваться где-то в две тысячи первом, — а Брэд словно лекцию рассказывает. Приятно слушать. — Фактически, он меня сожрал. Думаешь, что меня довело до такого состояния, м?

— Не думаю, — честно признаётся Ран. — Зачем ты рассказываешь?

Хочется откидывать голову навстречу руке, аккуратно целовать в шею, гладить плечи, чувствовать железное объятие второй руки. А разговаривать — не очень.

Кроуфорд смеётся. Прямо в ухо.

— Тебе действительно неинтересно, как я дошёл до жизни такой?

Ран выворачивается из захвата, садится на кровати и насмешливо улыбается:

— Если бы мне было интересно, я бы спросил об этом с самого начала. Теперь…

Слова «главное, что дошли оба, и ты здесь, и я» застывают в горле, остаются невысказанными, от осознания этого «главного» даже и не страшно, а просто появляется ощущение, что их личная бездонная пропасть всё-таки оказалась не совсем бездонной, и теперь Ран от всей души брякнулся, вцепившись в падающего рядом Брэда. Дальше — некуда, разве что дно у пропасти покатое, и одной границы нет. Тогда — в любом случае ещё куда-то полетят.

Куда, Ран примерно представляет, но мысли эти он гонит очень решительно. Рано.

А Кроуфорд явно что-то замечает в его глазах, потому что как-то очень быстро ловит за запястья, мягко роняет на матрас и притискивает. Сил на него нет, ну как же можно-то так себя не беречь, артритная зараза…

С ума сойти. Ему что, не обидно? Рану ведь неинтересно.

Хотя... Кажется, Брэд не слишком хочет об этом говорить, на самом-то деле. Просто рассказывает, наверное, считает необходимым. И вот теперь, похоже, рад оборвавшемуся разговору.

Как же приятно делать что-то для него. Пусть даже такую малость.

— Я говорил тебе, — губы скользят по щеке, глубокий шёпот мягко щекочет, — что у нас ещё будет достаточно времени. Я давно вижу дальше, чем в нашу первую встречу.

Вопрос «сколько?» задавать не нужно, и ещё меньше нужды в том, чтобы им задаваться.

Поэтому Ран обмякает в руках — чертовщина, ведь всё ещё сильных руках — и медленно, долго выдыхает, даже не сдерживая дрожь.

Они должны быть рядом. Иначе уже невозможно.

***

— Прогулка?

Кроуфорд даже не постучал. Просто пришёл, дверь открыл, и стоит тут теперь, привалившись к косяку и ухмыляясь, как будто это вот не он сейчас со всей наглостью…

Ран, фыркнув своим мыслям, откладывает книгу и поднимается с кровати, одёргивая свитер.

— Там холодно и сыро.

— То есть, ты пас? — ах, какая простая подначка.

— Теряешь хватку, — хмыкает Фудзимия, подходя к Брэду и цепляясь за его локоть. — Я не об этом.

Вечером стрясёт с этой заразы мазь, и пусть сам ему спину обрабатывает. Всё равно Ран предпочитает не обращаться с подобными просьбами к персоналу. А к Кроуфорду — нужно.

Пророк коротко касается пальцами виска, и к этому жесту Ран за последнее время настолько привык, что кивает просто автоматически, даже не попытавшись задуматься.

— Всё будет хорошо, — Кроуфорд переплетает их пальцы, на секунду ухитряется резко и сильно притянуть Рана к себе, а потом уверенно шагает в комнату и протягивает Фудзимии его плащ, сорвав тот с вешалки.

Ран машинально всовывает руки в рукава и только потом щурится. Ему хочется задать какой-то дурацкий вопрос в стиле «тебе лучше?», но он молчит, примерно представляя, как это стукнет по извечной кроуфордовской гордости. Он умудряется выглядеть не бледной молью, а вполне ещё «в седле» даже со своими сединой, пенсне, тростью и артритом. Хотя о последнем — Фудзимия готов поклясться — знает только он да кто-то из персонала, остальные, если им есть до этого дело, наверняка только догадываются.

— Скажи что-нибудь, — вырывается у Рана, когда они уже выходят из корпуса.

Он уверен, что сейчас поймает удивлённый взгляд, он сам не до конца понимает даже, о чём именно попросил — но его подхватывают под руку, и тихим, нетяжёлым бархатом начинает течь в уши голос:

— Через пять минут потеплеет, ты даже захочешь снять плащ, но я тебе не дам. Мы не найдём сухую лавку, наши качели будут заняты, ты станешь дёргаться, что мы долго шляемся без дела, и донимать меня вопросами о моём самочувствии, я выйду из себя, но поругаться не успеем: снова дойдём до качелей, которые уже освободятся. Дальше — посмотрим.

Ран улыбается, прямо на ходу ткнувшись лбом в чужое плечо. И его почему-то даже не пугает — точнее, не совсем пугает — что Брэд видит настолько далеко и детально. Чёрт… Если, как он сам говорил, дар начал «пожирать» его в две тысячи первом году, Кроуфорд давно научился с этим жить. И, кажется, даже получать от таких, судя по всему, почти постоянных вспышек некое извращённое удовольствие.

— Скучно тебе живётся, наверное, — но от сарказма Фудзимия не удерживается. Правда, пытается смягчить его улыбкой, взглядом и лёгким пожатием пальцев.

Руку в ответ стискивают с привычной силой.

— Жилось, — хмыкает Кроуфорд, чуть сбавляя темп ходьбы. — Пойдём уже спокойно.

Это «жилось» очень уж смахивает на признание неизвестно в чём, но думать Ран сейчас не хочет. Просто смотрит в глаза, кое-как удерживается на том самом покатом дне их личной пропасти и медленно кивает.

— Я попробую молчать. Разные же вероятности есть.

Кроуфорд коротко улыбается, возвращает кивок и переплетает их пальцы.

Они шагают в ногу, даже не глядя вниз, просто привычно уже чувствуя друг друга.

***

— А это ты, конечно, не предвидел? — Ран хмурится, накидывая на плечи Кроуфорда плед, слегка сжимая пальцы. — И какого чёрта ты сидишь у открытого окна?

Кроуфорд, чихнув, отвечает иронически-торжественно:

— Бактерии, да будет тебе известно, распространяются как раз в тёплой и влажной среде. При проветривании помещения…

— Зануда, — бурчит Фудзимия, усаживаясь на кровать позади Кроуфорда. Их комнаты не различаются практически ничем. — Я попросил имбирный чай. С корицей и гвоздикой. Сейчас принесут.

— Заботливый, — не услышав в голосе Брэда никакой иронии или доброй издёвки, Ран удивлённо дёргает бровью, но предпочитает не переспрашивать. В конце концов, сентиментальный Кроуфорд — слишком редкое зрелище, чтобы не ценить.

Пророк кашляет в кулак, и Ран стискивает зубы. Простуда, бредятина, мелочь, но…

— И ты мне не ответил.

— На что? — откидывается спиной Фудзимии на грудь, заставляя волей-неволей обхватить руками поверх пледа; молнией прошибает, губами уткнуться в макушку, глаза закрыть, времени не существует.

Но надо…

— На вопрос. Ты говорил, что всё будет в порядке после этой нашей прогулки. Ты не предвидел, что простудишься? Насколько я понял, ты и подобные, — слово «мелочи» он прогоняет раньше, чем оно успевает додуматься, — моменты можешь видеть. Или простуда для тебя — в порядке вещей?

Тон обеспокоенный, даже самому слышно, шпилька не получается, и почему-то царапает душу иррациональное, пока ничем не объяснимое волнение.

А Брэд только хмыкает, запрокидывая голову, а Ран опускает, смотрит в глаза и сжимает ткань пледа, чтобы не забыть: они разговаривают о важном, и как бы ни хотелось уже отцепить пальцы от края покатого дна пропасти и полететь дальше — пока нужно держаться.

— Не в порядке. Не видел. Наверное, дар просто понемногу перестаёт меня поедать.

«Угасает», — остаётся непроизнесённым, повисает неприятным страхом, заставляет притиснуть к себе так, что спина ещё долго будет припоминать это, но плевать. Осознание отчаянного нежелания терять его просто из-за того, что он угаснет вместе со своим талантом, бьёт поддых, и Ран судорожно пытается вдохнуть.

А Кроуфорд умудряется как-то повернуться в его железной хватке и коротко коснуться щеки губами. Так и остаётся, скользит по коже, шепча:

— Один раз неучтённая мелочь ничего не значит. Ничего. Тише. Тиш-ше…

Плед как-то незаметно впускает под себя и Фудзимию, и внезапно сидеть на постели кажется совершенно невозможным.

Когда они ложатся, вцепляясь друг в друга, приносят горячий чай.

Дверь закрывается, и Кроуфорд с усмешкой садится обратно.

— Невовремя. Но ничего не поделаешь: я даже думать не хочу, что ты мне устроишь, если я не выпью это прямо сейчас.

Он греет пальцы о кружку, и Ран, тоже усевшись, утыкается лбом ему в плечо — сзади. Сжимает его локоть — левый, правой рукой Брэд держит чашку — и закрывает глаза.

Покой укутывает обоих не хуже пледа.

***

— Какого хрена ты здесь делаешь, позволь узнать? — устало спрашивает Ран, едва войдя на веранду, где совершенно спокойно сидит с газетой и чаем ещё пару дней назад простуженный насквозь Кроуфорд.

Тот, свернув газету, оборачивается со спокойной ухмылкой.

— Сегодня утром меня осмотрели и сказали, что выходить могу. Особенно, если в тёплой одежде. Впрочем, могли и не говорить, право слово.

Он преувеличенно досадливо фыркает и встаёт, опираясь на трость. На нём чёрный шерстяной свитер, какие-то светлые брюки и плащ.

— Иди сюда, — Кроуфорд мягко берёт Рана за руку, чуть повыше запястья, и тянет к плетёному дивану с мягкими белыми подушками. Усаживает, чуть скованно садится рядом и выпускает трость из рук.

Немного прокатившись по полу, она замирает, Брэд легко берёт Рана за подбородок и разворачивает к себе его лицо.

Внутри что-то коротко шуршит и обрывается.

Это дно пропасти наконец-то закончилось, и теперь они оба попросту рядом в какой-то очень вязкой, глицериновой невесомости, уйти из которой уже невозможно по определению.

Фудзимия слепо тянется рукой к чужим плечам, забирается пальцами под плащ и сжимает через свитер. Кроуфорд единым, неуловимым движением оказывается на расстоянии миллиметра.

Фонит каким-то наэлектризованным теплом, и хочется то ли смеяться невесть над чем, то ли рвано дышать ему в шею, то ли просто закрыть глаза и, наконец, впервые за всю жизнь, позволить себе греться.

Придумывать тому, что с ними сейчас происходит, какие-то новые определения, или искать затасканные старые просто не приходит в голову.

Ран чуть-чуть кивает и прижимается лбом ко лбу Кроуфорда.

И, закрыв глаза, улыбается, не зная — чувствуя, что абсолютно копирует улыбку напротив.

@темы: миди, фанфик, Дрей

---

Курортный роман: как я не провел лето

[d-umka]

Дорогие сообщники, вешаю свой фик, который написала на ДР Ызарге в сентябре.

Название: Курортный роман: как я не провел лето
Пейринг: Кроуфорд/Фудзимия, бонусом - Шульдих/Кудо
Жанр: юмор, романс
Рейтинг: R
Размер: 4 357 слов
На фразу "Такое вот хреновое лето"

Оми: Я многого ждал от этого лета. И прежде всего - долгой, мучительной разлуки со своими собратьями по оружию. Я знаю, Ая и Йоджи куда-то уезжают. Я не знаю, куда именно, мне всё равно, главное, чтобы между нами оказалось не менее десяти тысяч километров. Меня немного беспокоит Кен, но надеюсь, он накопил себе на билет хотя бы в одну сторону.

Кен: На дворе лето. Эээ... все куда-то резко засобирались. Надеюсь, хотя бы Оми останется со мной.

Йоджи: Некоторые думают, что они умнее остальных. Они ходят, задрав нос, не разговаривают со всяким отребьем и спят со своей катаной. Запрещают курить в доме и презрительно щурятся. Как хорошо, что я уезжаю в Гондурас. Или в Парагвай, неважно. Главное, подальше от нашего дорогого командира.

Ран: Погожим летним деньком
Собираю чемоданы
Вот опять заговорил стихами.
Когда на вашей шее трудный подросток, чемпион в изгнании и аморальный тип со стажем, поневоле станешь самым умным и ответственным. Это невероятно утомляет. Я ждал этого отпуска как спасения. Я уезжаю туда, где хотя бы три недели не будет ни миссий, ни трупов, ни отвратительных Шварцев, а самое главное - никакого Кудо.

Наги: Кроуфорд собрал чемодан, велел всем отдыхать и уехал. Но как отдыхать - не объяснил. Решил для начала взломать кредитку Шульдиха.

Фарфарелло: Вы все думаете, я сейчас скажу, что отдых оскорбляет Бога. А вот и нет. Что? Я не молчу, я держу паузу. Сидите и внемлите мне, одноклеточные.

Шульдих: Ха-ха три раза! У одного жмота снега зимой не допросишься, второй ломает кредитку с честно украденными миллионами, третий вообще псих. Что я делаю среди них, я, краса и гордость школы, лучший телепат, уникальная, выдающаяся личность? Кто эти серые мыши, ежедневно копошащиеся вокруг? Не-ет, валить, валить как можно дальше. Туда, где не будет этих жалких, ничтожных людишек, не будет никаких полоумных Вайсс, и никакого начальства.

Кроуфорд: Я восемь лет не был в отпуске. Я работал на себя и на команду. Ладно, в основном на себя. Ну хорошо - только на себя. Но знали бы вы, сколько это отнимает сил. Восемь лет. Если я завтра же не поеду в отпуск, начнутся массовые убийства.
Мне всё равно, куда ехать, лишь бы подальше от сил света, тьмы и прочих идейных борцов. Желательно, на необитаемый остров, где не будет никаких Вайсс, а самое главное - никакого Шульдиха.

***

Ран: В моем номере тихо и прохладно. За стеной тоже тихо, хотя вчера вечером я видел у дверей чемоданы. Надеюсь, это не многодетная семья. Как чудесно принять душ после перелета, выспаться в тишине, а утром выйти на балкон полюбоваться дивным пейзажем, вдохнуть свежий морской воздух и подумать, что впереди еще три недели прекрасного одиночества.
Я еще не знал, как сильно заблуждался, и мечты мои разлетятся на осколки, подобно цветочным горшкам, когда их перетаскивают мои криворукие коллеги. Надеюсь, они там не поубиваются, пока меня нет.

Кроуфорд: С утра чуть не поехал в офис. Обнаружил себя стоящим у шкафа в недоумении и раздумьях, куда же подевались все мои костюмы. Вспомнил, где я нахожусь, и счастье накрыло меня теплой волной. И главное - никакого Шульдиха. Вот уж по кому я точно не буду скучать.

Йоджи: Море, солнце, девочки. Пляж, коктейли, дискотеки. Повторять почаще. Забыть о Фудзимии. Беспорядочный секс. Уйма порочных связей. Фудзимия лопнет от злости.

Шульдих: Программа-минимум: 1. Искупаться голым. 2. Проснуться непонятно с кем. 3. Придумать пакость Кроуфорду. За что? Ну, знаете ли. Это чудовище восемь лет сидело дома и тиранило всех и каждого. А я злопамятный. У меня список в пятьсот три пункта и каждый требует отмщения.

Ран: В самом радужном настроении я вышел на балкон, жмурясь от яркого солнца, и начал было делать разминку, используя в качестве катаны ножку от стула.
На развороте меня угораздило посмотреть в сторону, и леденящий ужас мгновенно парализовал всё тело.
На соседнем балконе стоял Кроуфорд, собственной персоной. Кровь застыла у меня в жилах и горькая мысль о безнадежно загубленном отпуске потрясла меня до дрожи. Он стоял и смотрел на меня, испытывая, видимо, аналогичные чувства.

Кроуфорд: Я не взял с собой никакой электроники, чтобы не отвлекаться на работу. Только ноутбук и телефон. Так и поехал с пустыми руками. Впрочем, вай-фай в этом отеле оказался неприлично дорогим, а я не настолько богат, чтобы разбрасываться деньгами. Хватит с них и того, что я поселился в президентском люксе.
Итак, я постарался оставить всю работу дома. Но работа сама нашла меня, пролетев следом тысячи километров.
Я думаю, что несколько трупов в моем турагентстве должны положительно сказаться на его качестве.

Ран: Это не многодетная семья, это гораздо хуже.

Кроуфорд: Но худшее оказалось впереди. Он закончил прожигать меня своими глазами противоестественного цвета, посмотрел на балкон отеля напротив, застыл и побледнел еще больше.
Я не думал, что охотники света знают такие слова. Я не знал, что Фудзимия в принципе умеет разговаривать. Я испытал невольное уважение к его словарному запасу и посмотрел в ту же сторону.
А что бы вы сказали, если бы увидели на балконе напротив абсолютно голого Кудо?

Ран: Я бы сказал, что это отвратительно. В первую очередь тем, что мой отпуск окончательно испорчен.

Кроуфорд: Но это не повод, чтобы пропустить завтрак.

Фарфарелло: Не, ну понятное дело - за еду же «уплочено», а эти двое за копейку удавятся.

Ран: В самом мрачном расположении духа я отправился завтракать. Я весь год корячился на этот отпуск и не собираюсь тратить деньги зря. Кроуфорд, видимо, придерживался аналогичных мыслей, потому что я столкнулся с ним у шведского стола и поспешил отойти в сторону.
Стол потрясал разнообразием блюд и напитков, но, к своему глубокому огорчению, я не нашел там японской еды. Я совсем об этом не подумал, когда покупал тур. Мне казалось, наша замечательная еда должна быть в каждой точке мира.
Пришлось брать, что дают, и устраиваться за единственным свободным столиком. Поедая омлет с арбузом, я подумал, что всё еще можно спасти, если игнорировать Кроуфорда и не соваться на территорию соседнего отеля. Немного успокоившись, я принялся было есть дальше, но вдруг рядом раздалось тихое покашливание.

Кроуфорд: А что делать, если свободных мест больше не осталось? Я не собираюсь есть стоя, не для этого я восемь лет надрывался.

Фарфарелло: Да уж, кровушки ты нашей попил.

Ран: Я не понимаю, почему он не подсел вон к тем двум девицам за соседним столиком. Им же явно скучно.

Кроуфорд: А зачем они мне? Судя по нездоровому блеску в глазах, они прикинули размеры моего кошелька и приняли боевую стойку. Я приехал отдыхать, а не просаживать на ветер нажитое непосильным трудом.
Компания Фудзимии хотя бы не предполагает непредвиденных расходов.

Ран: Он так мне и сказал. Я ответил, что ему не обязательно оправдываться и придумывать причины для завтрака со мной. Эту услугу я готов оказать совершенно бесплатно, если взамен он пообещает исчезнуть с глаз до конца отпуска. Он усмехнулся и спросил, откуда у меня деньги на “всё включено”. Я напомнил ему, что являюсь специалистом высшей категории, и цены на свои услуги могу устанавливать сам. Он вдруг оживился и начал уточнять детали, а потом спросил, не возьмусь ли я за сверхурочные за отдельную плату. Это прозвучало интересно, и я пообещал подумать. Он довольно кивнул и пообещал выдать мне парабеллум, цитирую: “...чтобы ты не позорил меня перед клиентами”. Я ответил, что клиентам после встречи со мной будет уже всё равно и что без катаны я на задание не пойду.

Кроуфорд: Поразительно, я разговаривал с Фудзимией уже десять минут, и мне не стало скучно. Но я не понимаю его фанатичной верности этой средневековой рухляди.

Ран: За “рухлядь” мне остро захотелось надеть ему на голову полусъеденный арбуз, но это было бы непрофессионально.
Когда через час оживленной беседы о ценах, оружии и трудовых буднях тварей тьмы и света обнаружилось, что мы сидим в пустом ресторане над тарелками с давно остывшим завтраком, я решил, что для первого раза хватит и поспешил откланяться.
Мне нужно уединиться в номере и всё обдумать.

Кроуфорд: Он ушел, а я принялся есть, размышляя об этом неожиданном разговоре. Ран удивил меня. Он далеко не глуп, образован, неплохо разбирается во всех видах оружия, особенно колюще-режущего. Беседовать с ним оказалось интересно и нескучно.
Как же я ошибался, считая охотников света недалекими фанатиками.

***

Ран: На другое утро я проснулся пораньше, чтобы встретить рассвет и помедитировать, пока отель отсыпается после ночного веселья. Вчерашние размышления не привели меня ни к какому выводу, кроме того, что Кроуфорд оказался вполне вменяемым, а вовсе не злобной тварью с тремя классами, коим я полагал его раньше.
Рассвет на море прекрасен, как может быть прекрасен морской рассвет. Однако выйдя на балкон, я обнаружил что собираюсь любоваться им не один. Кроуфорд, весь в белом, сидел на коврике на своей террасе и задумчиво созерцал чудо рождения нового дня. На мой вопрос, почему ему не спится, он ответил, что хочет полюбоваться пейзажем, пока его не испортил вид голого Кудо.
Впервые в жизни я согласился со злом целиком и полностью и уселся на свой коврик. Кроуфорд почему-то спросил, не помешает ли он мне. Я ответил, что нет, если будет молчать.

Кроуфорд: Можно подумать, я пришел его развлекать. Хотя, надо признать, зрелище медитирующего Фудзимии может развлечь само по себе. Он сидел, прикрыв глаза, полностью отключившись от бренного мира. Чуть подрагивали ресницы, утренние тени ложились на бледную кожу, и ветерок с моря шевелил длинные прядки, обрамляющие лицо.
Как видите, ничего необычного.

Ран: Он действительно молчал. Это удивляло и немного пугало. Если Кроуфорд соглашается вот так просто выполнять условия противника - добра не жди.

Фарфарелло: Ты чертовски прав, мой мальчик.
Вы уже поняли, что я буду комментировать эту историю, не так ли?

Ран: Так начался этот день. Но вам, наверное, гораздо интереснее, чем он закончился? За завтраком Кроуфорд снова подсел ко мне, хотя вокруг было совершенно свободно. Сегодня он мотивировал это тем, что ему, видите ли, скучно и хочется общения. Я предложил ему с кем-нибудь познакомиться. В конце концов, на курорты в основном за этим и едут.

Кроуфорд: Зачем мне знакомиться, если знакомый у меня уже есть?

Фарфарелло: Давай, скажи нам, что не для того ты восемь лет греб бабло лопатой, чтобы спустить его на какого-то проходного чувака.

Кроуфорд: И потом, я предпочитаю делать вклады в надежные предприятия.

Фарфарелло: И почему это не я?

Ран: Я посоветовал акции Майкрософт, но он ответил, что они у него уже есть. Тогда я спросил, по какому курсу он их брал и что он собирается с ними делать.

Кроуфорд: Этот человек не перестает меня удивлять. У меня давно не было такого увлекательно завтрака, плавно перетекающего в обед. За это время мы успели обсудить текущие котировки, биржевые сводки и знакомых брокеров. Всерьез начинаю размышлять о помощнике на полставки.

Ран: Завтрак давно остыл, но поскольку уже наступил обед, мы сходили к столам и взяли горячее. Японской еды снова не оказалось. Местный официант объяснил, что они просто не умеют ее готовить. Это меня огорчило. Я больше не могу есть омлеты и борщ, я хочу нормальной еды.
Да, а кончилось тем, что Кроуфорд предложил мне долю в бизнесе. Я обещал подумать. С тем и распрощались.

Кроуфорд: В номере я понял, что не хочу ждать до следующего утра.

***

Ран: Весь день я спал, невзирая на вопли отдыхающих за окнами. Усталость, которая накопилась за год, всё еще не отпускала и продолжала давить на плечи. Наверное, мое тело поняло, что его вывезли отдыхать, и стремилось наверстать упущенное, а заодно и отоспаться вперед, с запасом.
Когда я проснулся, вечернее солнце догорало где-то у горизонта, вопли стихли, и необычная тишина обступила меня со всех сторон. Предыдущие два дня я только ел, спал и разговаривал с Кроуфордом. Не пора ли немного разнообразить программу и прогуляться к морю, подумалось мне.
Пока я принимал душ и одевался, за окнами быстро стемнело, и теплая южная ночь неумолимо вытаскивала публику из номеров, обещая нехитрый набор курортных развлечений.
Я выбрался из отеля и пошел в сторону пляжа, подальше от своих веселых соседей. Ночью здесь спят только маленькие дети, остальные же граждане, принарядившись, спешат покинуть душные комнаты и погрузиться в пучину безудержного веселья, беспробудного пьянства и беспорядочных половых связей. Где-то среди них должен быть Кудо.
Еще один повод держаться от злачных мест подальше.
Мне удалось найти безлюдный уголок и пустой лежак, на котором так приятно растянуться и отдыхать, любуясь звездами, чувствуя, как усталость понемногу покидает тело.
Разумеется, эта идиллия не продержалась и пяти минут.

Кроуфорд: Днем я обошел территорию и меня посетила идея.

Ран: Он появился из темноты, как и положено темной твари, нарочито громко шурша гравием, и пожелал доброго вечера. Это совершенно не входило в мои планы, но я с удивлением понял, что даже рад. Во всяком случае, скучно точно не будет.
Кроуфорд предложил пройтись по пляжу, раз уж мы снова случайно встретились. Так красиво мне еще никто не врал.
Мы бродили, и он рассказывал мне о созвездиях над нашими головами, о летающих рыбах и каких-то кладах, якобы спрятанных в местных пещерах. Я внимательно слушал его, а потом объяснил, что Ориона здесь видно с ноября по март, а Южного креста не видно вообще.

Кроуфорд: И что? Я просто перепутал названия. У нас не было под рукой ни интернета ни библиотеки, поэтому вопрос с созвездиями мы решили разъяснить уже дома.

Ран: Я уверен, что прав, но не удержался и поспорил, узнав сумму ставки. Если выиграю - а я точно выиграю - половину стоимости отпуска я себе уже отбил.
Мы дошли до конца пляжа и тут Кроуфорд сообщил мне, что заприметил днем один суши-бар и почему бы нам туда не заглянуть, раз я так страдаю.
Такими окольными путями на свидание меня еще не приглашали.

Кроуфорд: Разумеется, никакое это не свидание. Просто я не собираюсь любоваться на его кислую физиономию каждое утро, вот и всё.

Ран: Я, конечно, согласился. А вы бы на моем месте отказались? Я столько натерпелся за эти два дня, и ради суши готов идти куда угодно.
По пути мы старательно огибали все шумные места, и я тайно порадовался, что Кроуфорд разделяет мои привычки к уединению и нелюбовь к пьяным сборищам. Возле одной особо шумной веранды, Кроуфорд вдруг дернул меня за руку и затащил за угол. Я было подумал, что он несколько торопит события, но он приложил палец к губам, призывая помолчать, осторожно выглянул из-за угла и поманил меня. “Только тихо”, - добавил он. Я выглянул, смутно подозревая о причинах такого поведения, и угадал - на танцполе лихо отплясывал Кудо в своем самом коротеньком топике, а рядом...
Мы с Кроуфордом одновременно выругались и переглянулись. Потому что рядом резвился Шульдих, игриво поглядывая на Йоджи и жизнерадостно скалясь. Танцевали они, глядя только друг на друга, постоянно как бы случайно касаясь руками, бедрами и всем прочим.
Я не понимаю, этот курорт - единственный в мире?

Кроуфорд: Я подумал, что несколькими трупами в турагентстве дело не ограничится и поделился этим с Фудзимией. Как приятно, когда кто-то целиком и полностью разделяет твои убеждения и даже предлагает помочь. Я понял, как мне не хватало такого человека.

Ран: Заиграла медленная музыка, эти двое резко перестали дергаться, и Шульдих буквально впрыгнул в объятия Кудо и повис у того на шее. Я видел, как Йоджи охотно облапил его, уткнулся куда-то в рыжие космы, и блаженно прикрыл глаза.
Тут я вспомнил про ужин и попросил Кроуфорда показывать дорогу дальше.
Если подумать, эти двое теперь будут заняты друг другом, и можно не опасаться их назойливого внимания. Этой мыслью я поделился с Кроуфордом и был очень рад, когда он полностью поддержал меня.
Как же мне не хватало такого человека.

Кроуфорд: Итак, все в сборе. У меня есть два варианта: 1. Завтра же вернуться домой и 2. Завтра же найти другой отель.
Мне не подходит ни один, потому что я только что нашел того, с кем мне захотелось провести отпуск, а сдаваться без боя не в моих правилах.

Ран: Мы шли и делились друг с другом опасениями по поводу того, не выскочит ли из ближайших кустов Хидака или Фарфарелло.

Фарфарелло: Не выскочит. Гуляйте дальше, болезные.

Кроуфорд: В суши-баре Ран долго и подозрительно обнюхивал принесенные рисовые колобки, потом осторожно откусил и тут же погрустнел. Странно, на мой вкус, никакой разницы с тем, что я ел в Японии. Ран усмехнулся, и так я узнал, что не всё то суши, что подают японцы иностранцам.
Остаток ночи мы проболтали о способах приготовления роллов, сашими, васаби и прочих кулинарных терминах. Ран неожиданно проникся моим горем и решил познакомить меня с национальной кухней, пообещав отвести в настоящую сушильню, а не ту, где “скармливают гайдзинам просроченных медуз”.
Мне уже интересно, есть ли тема, в которой он не разбирается.

Ран: Нет, это не суши. Это просто рыба с рисом. Но надо же что-то есть. Кроуфорд как мог отвлекал меня разговорами и это было так трогательно.
Потом мы вместе шли до отеля, и я думал, кто же кого провожает, учитывая, что мы живем в соседних номерах.

Кроуфорд: Разумеется, никто никого не провожал, нам просто было по пути.

Ран: Так и не выяснив этот вопрос, я сказал спасибо за прогулку и быстро ушел к себе.
Наверное, вы разочарованы, но всё происходило именно так.

***

Ран: Если вы бродили всю ночь, утро для вас начнется где-то после обеда. Рассветную медитацию я проспал, картинки прошлой ночи мельтешили перед глазами, мысли разбегались, а от хаоса в голове хорошо помогает разминка.
Через полчаса бесшумного танца я понял две вещи: во-первых, в голове прояснилось, а во-вторых - в комнате я не один.

Кроуфорд: Если мне что-то нужно я не жду милости от природы, а иду и беру это сам. Я уже полдня не видел Рана, и это недопустимо долго. Перелезть на его балкон оказалось проще простого, я спрыгнул на коврик, осторожно отодвинул занавеску и заглянул внутрь.
Полуголый Фудзимия двигался, плавно перетекая из одной стойки в другую, гибкий и стремительный, как камышовый кот. В этот момент я понял, что кодовое секретное имя, известное всем разведкам мира, ему подобрали идеально. Я залюбовался его танцем и замер, чтобы не спугнуть дивное видение.
Его кожа, еще нетронутая загаром, матово белела, под ней упруго перекатывались мышцы, и во всей его фигуре, тонкой, но не хрупкой, чувствовалась сила, тщательно скрываемая от посторонних глаз. Его волосы растрепались, дыхание становилось всё тяжелее, и сам он был весь такой распаленный, такой желанный...
Думаю, что ограничусь убийством того типа, который впарил мне путевку на этот всемирный слёт представителей добра и зла. Остальные пусть живут, сколько совесть позволяет.

Ран: Я вытер лицо полотенцем и спросил, почему он не пользуется дверью. Он пояснил, что дверь - это банально и пошло, а он большой любитель новых ощущений.
Странно, в моём представлении Кроуфорд и новые ощущения - бесконечно далекие друг от друга понятия, о чем я ему и сообщил.

Кроуфорд: Я полон сюрпризов, так я ему и сказал, нам просто нужно больше времени проводить вместе, чтобы получше узнать друг друга.

Ран: Куда уж больше. У меня такое впечатление, что мы живем вместе, в одном номере.

Кроуфорд: Интересная мысль.

Ран: Завтрак, а заодно и обед мы успешно проспали. Кроуфорд сказал, что это ерунда и предложил съездить в город в одно местечко где, по его словам, варят приличный кофе, а не “...ту неизвестную жидкость, которую подают в нашей элитной лечебнице”.
Я подумал, что у него каждый день что-то новенькое, я подумал, что у него красивые глаза, я подумал, что за последние два с половиной дня я смеялся больше, чем за весь предыдущий год.
Не могу поверить, но кажется, у нас начался курортный роман.

Кроуфорд: Скажу правду раз в жизни: на самом деле я никуда не хотел ехать. Я хотел схватить его, опрокинуть на постель и любить до ужина. И после ужина тоже. Я хотел целовать его, ласкать ладонями его бледную кожу, узнать, какова она на ощупь и на вкус. Я хотел услышать его стоны, увидеть, как он будет гнуться в моих руках и шептать мое имя.
Я стоял и думал все это, а между нами было всего два шага.
Но вместо безумного секса мы договорились, что он примет душ, спустится вниз и мы поедем в то кафе, которое я успел разведать, пока он спал.

Ран: На миг мне захотелось подойти, прижаться к нему и посмотреть, что он сделает. Но в таком случае из номера мы вообще не выйдем.
И потом - так легко сдаваться как-то неинтересно.

Кроуфорд: Он спросил, как я предпочитаю уходить - через дверь или в окно, я ответил, что ухожу обычно тем же способом, что и заходил. Мы вышли на балкон.
И знаете, лучше бы мы этого не делали.

Ран: Потому что на балконе отеля напротив стояли Кудо и Шульдих и упоенно целовались, активно лапая друг друга за голые задницы.

Кроуфорд: Всё-таки надо будет застрелить еще и главного менеджера той шарашкиной конторы.

Фарфарелло: Сколько страсти. Ты ему еще спасибо скажешь.

***

Ран: Мы провели этот день вместе, мы объехали весь старый город, мы облазили крепость времен раннего средневековья, мы были еле живые от изнуряющей жары, но мысль вернуться и разойтись по номерам ни разу не приходила нам в головы.

Кроуфорд: Во время прогулки Ран обрушил на меня поток исторических сведений. Это не Фудзимия, а ходячая энциклопедия. С таким спутником и Гугл не нужен.
Когда мы забрели в сувенирный магазинчик, я спросил, умеет ли он плести макраме и расписывать тарелки купидонами.

Ран: Истинный самурай умеет всё.

Кроуфорд: Я больше никуда не отпущу этого человека.

Ран: Стемнело, и мы снова оправились бродить по пляжу. Угадайте с одного раза, кого мы там увидели?

Кроуфорд: Шульдих, я всегда знал, что нормы морали для тебя пустой звук, но о Кудо я был лучшего мнения.

Ран: И напрасно. Они резвились в ночном море, разумеется, голые, сверкая пятыми точками в лунном свете. Наверное, это всё жара и пьянящий аромат горных трав, но я подумал, что искупаться прямо сейчас не такая уж плохая идея.

Кроуфорд: Наконец-то я услышал конструктивное предложение.

Ран: Тем временем парочка в воде закончила прыгать, брызгаться и глупо хихикать и перешла к затяжным поцелуям. В этот момент случилось сразу два события. 1. Кроуфорд взял меня за руку. 2. Развернул к себе и поцеловал.

Кроуфорд: Его губы пахли морем, а волосы - солнцем и специями с базара в старом городе.

Ран: Мы потеряли целых три дня. Брэд не отпускал меня, целуя снова и снова, а мне не хотелось, чтобы он остановился и разжал руки. Мне вообще не хотелось отрываться от него.

Кроуфорд: Но пришлось. Мы же собирались купаться, а делать это вместе с Кудо и Шульдихом может только безумец.

Фарфарелло: Я бы попросил не переходить на личности.

Ран: Мы забрались еще дальше, в самый безлюдный уголок пляжа, куда почти не долетали свет и музыка с прибрежных притонов. Я разделся и пошел к морю, не оборачиваясь, чувствуя, что Кроуфорд идет за мной. Мы плавали в темноте, и вода приятно холодила опаленную дневным солнцем кожу. Долго это не продлилось, потому что Брэд притянул меня к себе и снова принялся целовать, попутно исследуя всё, что подворачивалось под руки.

Кроуфорд: Ран сводил с ума, но у меня хватило сил вывести нас обоих из соленой воды, прикрыться одеждой и добежать до отеля. Когда за нами закрылась дверь его номера, он мгновенно оказался в моих объятиях.
И отпускать его в ближайшие две недели я не собираюсь.

Фарфарелло: Ну как обычно, на самом интересном месте.

***

Ран: Мы начали прямо у двери, потом продолжили в душе, откуда Брэд вынес меня на руках, но до кровати мы так и не дошли, потому что на полдороге оказалось кресло. Я задыхался, зажатый между его спинкой и горячим телом Кроуфорда, хватая и царапая его за плечи, а потом он перевернул меня и снова приласкал, да так, что кажется, я разодрал обшивку на казенной мебели.
Брэд вообще оказался большим затейником. Я и не подозревал, что можно вытворять в обычном кресле.

Кроуфорд: И это только начало. В будущем мы обязательно освоим кухонный стол, рояль и зеркало в прихожей.

Ран: После такой художественной программы я сорвал голос и почти не мог пошевелиться. Кроуфорд окинул меня взглядом, поцеловал, нежно обнял и сказал, что для первого раза хватит.
Я сообщил, что в таком случае на самолет он тоже будет заносить меня вручную.
Он ответил, что это не вопрос, помог устроиться в кровати, укрыл нас одеялом и крепко прижал меня к себе.
Впрочем, этого я уже не видел, потому что спал.

***

Кроуфорд: Моё первое счастливое утро за восемь лет каторги.

Фарфарелло: Каторги для кого, позволь уточнить?

Ран: Я два часа успешно делал вид, что сплю, чтобы он продолжал лежать рядом и тихо водить пальцами по спине.

Кроуфорд: А я делал вид, что верю.

Ран: Из номера мы сумели выбраться к ужину следующего дня. В ресторане мы увидели мирно болтающих Шульдиха и Йоджи. При нашем появлении они заухмылялись и подошли поближе.

Шульдих: Ну наконец-то. Поздравляю. Теперь они перестанут таскаться по округе, разводить интеллектуальные беседы и пялиться на нас с Кудо. Невозможно же устраивать личную жизнь в таких условиях.

Йоджи: Я собирался провести отпуск совсем не так, но Шульдих меня переубедил. У нас оказалось много общего, особенно любовь к начальству. А еще он здорово целуется. После меня, конечно.

Шульдих: Ложь и провокация. Но свои три пункта я всё-таки выполнил.

Йоджи: Значит я - это “проснуться с кем попало”? А пакость какую ты придумал?

Шульдих: Ты - это проснуться и осознать что попал. А пакость - мы с тобой будем жить вместе, усыновим тучу сироток и собак и будем подбрасывать их на выходные Кроуфорду с Фудзимией.

Йоджи: Ты точно ненормальный.

Шульдих: Какой роскошный комплимент!

Ран: После чего эти два идиота поцеловались взасос, пожелали нам бурной ночи и растворились в темноте.

***

Кен: Я так и не понял, куда они все делись, но я совсем не скучал. У меня остался мой Оми и мы с ним чудесно проводили время.

Оми: Такое вот хреновое лето.

Наги: Очень продуктивное лето! Я взломал шесть кредиток, обнулил нам все счета за коммунальные услуги, приписал пару нулей к своим личным сбережениям в банке, узнал, каким будет новый айфон, влез в компьютеры НАСА и развернул ракету с космонавтами обратно - ведь они так долго не были на Земле и, наверное, очень соскучились.

Оми: Они вернулись, загорелые и порочные, и я с ужасом понял, что теперь у меня вместо одного блудного папаши сразу четверо. И все они горят желанием меня повоспитывать. Я уже связался с Наги и предложил временный союз для совместного сопротивления.

Фарфарелло: Теперь вы понимаете, почему мне не нужно в дурдом. Я в нем живу.

Ран: Мы вернулись, но я не успел даже начать разбирать сумки, как позвонил Брэд и сообщил, что ждет меня в машине у порога.
Мы расстались всего пару часов назад, а секс в последнюю ночь был такой, что весь перелет я проспал у него на коленях, но мне казалось, будто прошел год.

Кроуфорд: Надо было сразу ехать ко мне, не тратя времени на ненужные перемещения по городу. Всё равно я останусь с ним, а он со мной. Я нашел человека, с которым хочу провести жизнь, а такое нельзя выпускать из поля зрения.
В конце концов, не для того я восемь лет... впрочем, об этом я уже говорил.

P. S. Кен: А наши опять продули. Ноги бы поотрывал.

Конец.

@темы: миди, фанфик, d-umka

---

Драббл для Aerdin

[Val_Ekkert]

Заказывали мне «брэдоран, времени Нью-Йорка, между Капителью и Глю».

Оговорки автора:

а) автор называет Совет Ста Комитетом Ста и отказываться от этого не собирается. Извините;
б) встречи, вытекающие из видений Кроуфорда, мы все любим, да;
в) таймлайн: 2001ый год, лето, после шварцовских драм, до FFwF, все связи между членами Шварц практически разорваны, Ая про возвращение в Японию и в мыслях пока не имеет;
г) Оракул, как обычно, идёт на поводу своих желаний, Фудзимия !внезапно включает мозг, социалку и откровенничает, и вообще, кто-нибудь наверняка придёт, возьмёт и всё опошлит увидит здесь ООС. Да, предупреждение-самое-главное, не для заказчика: те, кто привык к Фудзимии-морозильнику и Кроуфорду-холодильнику-зануде и уверены, что Фудзимия-морозильник и Кроуфорд-холодильник-зануда - это лютый IC, те идут мимо этого драббла. Вам тут не понравится;
д) кто сказал, что этого не могло быть, право слово.

517 слов. PG, явный романс, в случае с этими чуть ли не флафф

— Комитет, Фудзимия?

Первое, что бросается в глаза — взметнувшаяся при резком повороте коса. Аж до талии. Кончик закреплён красной резинкой, и это отчего-то безумно веселит. Чудесно. Совсем не как в видении: там почему-то была короче.

Ая щурится на сидящего на скамье Кроуфорда, неожиданно хмыкает, плавно завершает своё порывистое движение — ох, смотреть любо-дорого — и спокойно садится рядом.

— А ты не знал?

Вот так взял и четырьмя словами всё удовольствие испортил.

— Я так понимаю, ты решил назначить мне встречу прямо так, уже тогда, когда я на неё пришёл, — не спрашивает, утверждает. А голос-то спокойный и насмешливый, того срывавшегося Абиссинца как не было. — Положим, у меня сейчас есть на неё время, а моя работа — повод, чтобы меня окликнуть. Я бы спросил, что тебе надо, но это ты и так объяснишь, так что зачем время терять?

Ничего себе заявления.

Как же. Объяснит он. После такого — дудки, к чёртовой матери откровенность. Сам потом догадается, не маленький.

Фудзимия расслаблен до степени абсолютной, едва ли на солнце не жмурится. Противника не видит, значит. А кого видит-то? Старого знакомого, что ли?

Значит, что, этап с очередным произведением впечатления можно пропускать? Ему, кажется, это уже по барабану, всё впечатление уже составлено. Зараза.

— Комитет? — снова спрашивает Кроуфорд. — Тебе жить надоело?

Удивлённый взгляд из-под чёлки. Не насмотреться.

— Мне не надоело работать. При чём тут «жить»?

Кроуфорд кашляет. Ая не знает, не понимает или не собирается?

Первый вариант можно отметать. Там всех предупреждают.

Второй — не про Фудзимию.

Третий более чем вероятен. Чтоб его.

— Уходить ты не собираешься?

Ая снова хмыкает.

— Не получится, Кроуфорд.

Какая бесценная откровенность. Игры не для тебя, да, Фудзимия? Плавали, знаем.

— Тебе же известна ситуация. А работать с напарником или в боевой группе я не хочу. Значит, другие организации отпадают. Зачем я тебе понадобился?

Ничего себе демонстрация нетерпения.

И того, что эту тему он обсуждать не собирается. Ну-ну. Ладно. Оставим.

Нет, Ая положительно удивлял. Куда бы деться.

— Я знал, что мы рано или поздно встретимся, и решил не оттягивать удовольствие, — чёрт с ним. Судя по всему, он не слез бы, пока не добился бы ответа. А так — малой кровью.

Ухмылка Фудзимии настолько бесценна, что хочется достать мобильный и щёлкнуть камерой. И запрятать под пятьсот паролей, не сделав ни единой копии.

— И всё?

Нет, ну и как с ним таким разговаривать? Привыкать придётся же.

— У тебя забавные интересы, Кроуфорд, — насмешка в голосе побуждает закрыть глаза и даже не пытаться сдерживать улыбку. — И способы получения удовольствия тоже.

— Предлагаешь другие? — вырывается неудержимым ударом судейского молотка, обжалованию не подлежит, путь назад отрублен.

Тем прекраснее то, что Фудзимия медленно, чуть ли не по очереди, поднимает брови и смотрит серьёзно и со всё больше и больше возрастающим интересом, будто прямо сейчас, на ходу, просчитывает перспективы. В глазах неспешно проявляется призрак пламени задора и предвкушения, пока только призрак, но как дать ему плоть, Кроуфорд примерно представляет. Только бы не ушло, только бы закрепилось, только бы он сам понял, что теперь-то уж...

Фудзимия всё так же подчёркнуто неторопливо встаёт, засовывает руки в карманы брюк и кривит уголок рта в полуулыбке.

— Вечером.

Слушая посреди уличного шума удаляющиеся шаги, Кроуфорд кусает изнутри щёки, чтобы не улыбаться совсем уж по-идиотски.

Кажется, и в дальнейшем назначать время и место встречи им не понадобится.

@темы: драббл, фанфик, Дрей

---

[Aerdin]

19.09.2012 в 00:21

Пишет  nover:

Дорогая Ызарга, с днем рождения!
Знайте, я безумно благодарна вашей маме! Только ей могла придти в голову такая гениальная мысль - родить вас!

Скромный подарок.

Название:.....
Автор: nover
Бета: Vintra
Фендом: кроссовер WK и SPN
Рейтинг: G
Пейринг: подразумевается Брэд/Ран.
Написано в подарок на ДР Ызарги.

Финикс. Аризона.
На этот раз бар назывался просто - «У Джонни». Находился он на окраине города, и невзрачная деревянная надпись была лишь с одной стороны подсвечена неоном. Сквозь неплотно прикрытые двери слышалась музыка, разговоры и пьяные выкрики посетителей. Обычный вечер пятницы. Отличным от всех других вечеров его делало наличие на стоянке двух черных Лексусов да пары громил с рациями в руках. Капризы очередного богача?
Высокий молодой человек в светлом костюме и неброском сером плаще, неотличимый от сотни таких же клерков, празднующих конец очередной рабочей недели, плавно толкнул двери бара. На миг оглушающий ритм хауса вырвался на пустынную улицу, заставив громил задержать взгляд на входе. Спустя пару секунд дверь захлопнулась, отрезая расцвеченное огнями помещение от пустынной тишины улицы.
Внутри было шумно, накурено и неоправданно людно для такого захолустного места. Вновь прибывший протиснулся к барной стойке и жестом указал бармену на пиво.
Молодому человеку можно было бы дать лет двадцать семь-тридцать, если бы не глаза за стеклами тонких очков: в них читалась усталость и неспособность удивляться. Именно эти качества делают из людей стариков, а вовсе не морщины или дата в паспорте. Так что да, у молодого человека были глаза старика. Это, пожалуй, единственное, что отличало его от остальных присутствующих. Но в полумраке бара, в мелькании огней светомузыки, досуг ли кому-то вглядываться в глаза незнакомца. К высокому черноволосому мужчине, как бабочки на огонек, слетались дамочки, не отягощенные моралью. Он с удовольствием угощал их разноцветными коктейлями и, можно сказать, довольно весело проводил время. Можно сказать, если не замечать редкие взгляды, кидаемые им порой на зеленые портьеры в задней части бара.
Именно там, если открыть дверь за занавесями, спуститься по лестнице и, пройдя мимо кладовки и двери с надписью «Не влезай – убьет», можно было найти еще одну не запертую дверь. Она вела в помещение, где не было ничего, кроме деревянного стола, крытого зеленым сукном. Именно здесь собирались солидные мужчины, а иногда и женщины, чтобы перекинуться в покер, вист или баккара. Само по себе это было не наказуемо (кроме штрафа для владельца бара за незаконные доходы), но ставки здесь, в задней комнате захудалого бара, поражали воображение. А разговоры и сделки, заключенные за столом, определенно ставили игроков вне рамок закона.
Вот только сегодня, молодой человек был в этом абсолютно уверен, ставки были неожиданными даже для этого бара. Сегодня здесь пытались обыграть время, обдурить саму смерть.
Патрик в городе. Эта весть пронеслась по городу, подобно тайфуну. И в маленький неприметный бар на окраине Феникса стали стекаться все те, кому было что поставить на кон, и - жизненно необходимо выиграть. Конечно, в основном те, кто мог позволить себе пару Лексусов и охрану.
Когда молодой человек появился в дверях «игровой комнаты», бодигарды оттаскивали высохшее тело своего хозяина из-за стола. Старик дышал, как астматик, и, судя по всему, счет его жизни шел уже на минуты.
Ведьмак поднял голову и наградил вошедшего укоризненным взглядом:
- Вы уверены?
- Абсолютно. - Лед в голосе незнакомца не оставил сомнений в его намерениях. Он оглядел помещение из-под отросшей смоляно-черной челки, приметив пару скелетов в углу. Очевидно, игроков, не сумевших вовремя остановиться. Хмыкнул, сел за стол, привычным жестом ослабив галстук и поправив очки.
Ведьмак провел ладонью над рукой гостя и, повернув к себе, всмотрелся в сплетение линий, как в книгу:
- О, надо же, пророк! – восхищенно присвистнул Патрик. – Впервые вижу.
Он с искренним любопытством оглядел визави и протянул руку:
- Будем знакомы, мистер Кроуфорд.
Тот чуть поморщился и пожал протянутую руку.


- Десять.
- Отвечаю. И повышаю до тридцати.
- Отвечаю.
- А вы рисковый человек, мистер Кроуфорд. И, к сожалению, совершенно бездарный игрок.
- Время покажет. Вы играете?
Патрик усмехнулся и перекинул зубочистку из одного угла рта в другой:
- Ну, если вы так мечтаете расстаться с жизнью…
Ведьмак небрежно бросил на стол карты вверх «рубашками»:
- Не хотите ли рассказать мне, почему вы так спешите умереть?
- Не хочу.
- И все же я смею настаивать. Люблю честную игру, знаете ли.
Кроуфорд саркастически вздернул бровь:
- Я задолжал кое-кому.
Патрик расхохотался:
- И расплачиваетесь годами жизни? Сдается мне, это больше похоже на долг чести.
Люди не перестают меня удивлять! Долг, честь, мораль… Ну, хорошо, – он сложил руки на столе, поверх карт. – Это долг другу, да?
Ведьмак внимательно вгляделся в поблекшие карие глаза напротив:
- Нет? Враг? Кроуфорд, полноте. Не разочаровывайте меня. Только не вы! Пророк и долг чести врагу? Невозможно…
Кроуфорд ухмыльнулся:
- Знаете, как говорят: держи друзей близко, а врагов…
- Да. Глупые человеческие поговорки. Но не в одной из них нет ничего о том, чтобы отдать жизнь за врага.
- А это, смотря какой враг, - Кроуфорд медленно улыбнулся, в глазах его вспыхнул огонь воспоминаний.
Патрик откинулся на спинку стула:
- Дорогой враг? Забавно. Я знаком с братьями, которые стремятся спасти мир. Вы отдаете жизнь за врага. – Он хмыкнул. – В мое время все ограничивалось клановыми войнами. Ах, как просто тогда было жить!
- Мы играем или вы предаетесь воспоминаниям? – вернул ведьмака в реальность голос Кроуфорда.
- Жаждете умереть? Не возражаю. Надо сказать, вы выбрали очень… благоразумный способ ухода из жизни. Я не причиняю вам вреда напрямую, архангелу за вашей спиной не за что меня карать.
Кроуфорд раздвинул губы в вежливой улыбке.
- Ну, что ж, - ведьмак эффектным движением перевернул свои карты. На руках у него было три дамы. В сочетании с двумя тузами на открытых картах.., - Фул-хауз.
Патрик подтянул фишки со стола к себе:
- Приятно было увидеться.
Кроуфорд, молча, перевернул свои карты. Три короля.
- Ого, а ты не так прост, как кажешься, пророк! – Патрик убрал руку с фишек.
- Обналичь половину на Рана Фудзимию.
- Сделано. Это твой враг? Повезло парню.
Кроуфорд молча встал из-за стола, собираясь покинуть комнату.
- Кто же ты такой, Брэд Кроуфорд? – задумчиво пробормотал ведьмак.
- Пророк под защитой архангела?
Патрик неискренне рассмеялся:
- А если лишить тебя всей этой ангельской мишуры? Что останется?
- Гений. Паранорм. Миллиардер.
Ведьмак от души рассмеялся, позволив мужчине покинуть комнату. Вслед за этим очаровательная женщина зашла в комнату и, присев на колени к Патрику, тихо прошептала:
- Влюбленный.

@темы: драббл, nover, фанфик

---

[алиса777]

Девятая глава "Убийцы и Белой гейши", Sick chibis and lingerie, напомнила мне, зачем я вообще взялась её читать. Несмотря на фанонные штампы, некоторые моменты были довольно яркими, а герои живыми, но не все и не всегда. Вообще, этот фик позволяет нам понять, как формировался личный авторский фанон серафим грэйс. В первых главах ко всем героям она относится примерно одинаково, все ей милы и интересны, но постепенно становится понятно, что есть её герои, а есть те, кто ей либо неинтресен, либо непонятен, и поэтому они выглядят довольно схематично. Помимо Аи и Кроуфорда, хотя с её трактовкой их образов можно, конечно, поспорить, чётко определяется третий любимый герой - Наги. Очень неплохо она изображает Кэна, а вот Фарфарелло, например, не её персонаж, поэтому появляется он в тексте редко. Сложные отношения у неё с Йоджи и Шульдихом, здесь они фанонны дальше некуда, даже глаза у Кукловода зелёные. По поводу Кудо хочется сказать, что такое ощущение, будто автор его любила-любила, да и разлюбила. А вот образ Оми у грэйс отличается от большинства фанонных версий Цукиёно, здесь мы встречаемся с маленьким хитрюгой, который самый настоящий Такатори. В начале главы мне очень понравился разговор Аи, Кэна и Оми.
А теперь остановимся на их беседе несколько поподробнее. Я думаю, вы обратили внимание, что Ая усиленно открещивается от розового цвета, а вот окружающие, напротив, постоянно пытаются его "порадовать" розовыми вещами. Так вот, словарь табуированной лексики открыл мне глаза на аину нелюбовь этому симпатичному цвету. Pink служит намёком на нетрадиционную сексуальную ориентацию. Я думаю, что если бы кто взялся переводить "Гейшу", то пришлось бы менять слово "розовый" на "голубой".
Наконец, стихотворения в конце главы. Что касается строк из хайку о том, что там, где задают вопросы о любви, любви как раз и нет, то мы встретим этот же мотив в одном из ключевых моментов "Белой бабочки". Завершает же главу стихотворение Уильяма Блейка Моя милая роза. Вообще, Блейк был поэтом, который считается одним из родоначальников "движения свободной любви", последователи которого выступали за отмену запретов на различные проявления человеческой сексуальности. Главное - это любовь, чувства, а социальные условности, в частности запрет на однополые отношения, должны быть отринуты. Но в то же время само стихотворение о Милой Розе является предостережением тому, то попадается в ловушку чьей-то сильной и агрессивной сексуальности.
Вот тут можно почитать перевод нескольких стихотворений Блейка: читать.
Ну, и под конец, чисто по-человечески. Кроуфорд тут такой трогательный! Прямо-таки отец-одиночка, который влюбился. )))))

@темы: ссылки, англофанфикшен, алиса777, статья

---

[Aerdin]

14.08.2012 в 23:41

Пишет  Lady Ges:

Инари
Название: Повесть о дожде
Пейринг: Ран/Кроуфорд, Ран/ОЖП
Цикл: Инари
Рейтинг: инструкция подсказывает, что оно - R... хотя лично я и PG-13 бы не дала.
Предупреждение: Ран/ОЖП! И потом не говорите, что не предупреждала. Ну и так, по мелочи...
Размер: 2 336 слов

морально готовы?

На небе сходились тяжелые, грозные тучи,
Меж них багровела луна, как смертельная рана,
Зеленого Эрина воин, Кухулин могучий
Упал под мечем короля океана, Сварана.
Н. Гумилев.

Гроза в традиционном бумажном доме - не слишком приятно, и во время особенно близких раскатов Кроуфорду даже кажется, что пол слегка потряхивает.
Впрочем, может и не кажется. Но за годы жизни на островах он привык.
Продолжает привыкать.
К зимам в холодном доме, продуваемом всеми ветрами. К женщинам в пестрых кимоно, прячущим вечность в тени густых ресниц. К неизвестно откуда взявшемуся мальчишке, которого Ран опекает, и который до сих пор смотрит на Оракула зло и настороженно.
К самому Фуджимии - усталому, непредсказуемому, любящему дремать рядом с обогревателем, замаскированным под традиционную хибати, и пить растворимый кофе из бесценных чашечек, разрисованных не опознаваемыми геральдическими цветами.
К тому, что Фуджимия превосходно умеет считать противников в схватке, метры и секунды - при планировании операций, но его взаимоотношения с деньгами настолько сложны и путаны, что иногда хочется плакать.
К тому, что Фуджимия ненавидит дождь. Хохлится, злится, жалуется на сырость и старые раны. Норовит усесться поближе, прислониться спиной к спине и молчать.
К тому, что лучше не замечать странностей и ничего не говорить. И что после таких вечеров любовник становится удивительно отзывчив и чуток в постели. Будто извиняется за что-то.
- Я не знаю, что они со мной делали. - Звучит слишком неожиданно, и Оракулу нужно несколько мгновений, чтобы сообразить, кто говорит. И что ответа не требуется.
- Кицуне?
Тема не то, чтобы запретна, и не то, чтобы желательна. Но лучшего случая может и не представиться. Тишину за спиной разрывает резкий, болезненный выдох. Кроуфорд лопатками, обострившимся чутьем стреляного воробья чувствует, как в комнату просачивается прошлое. Стылое, злое - как дождь за сдвинутыми амадо. И отдавать Абиссинца этому прошлому никак нельзя.
На то, чтобы развернуться, отложив книгу, и перетянуть не сопротивляющегося японца к себе на колени, времени много не надо.
Зрачки у Фуджимии расширены почти во всю радужку. В них плывет, едва не выплескиваясь через край, застарелый, липкий страх. А губы совсем ледяные.

... Комната незнакома и неуловимо похожа на полуподпольные больницы, в которых Абиссинцу периодически приходилось отлеживаться. Собственное тело отказывается повиноваться, даже поднять веки - почти непосильный труд, и такая слабость отвратительна для того, кто давно уже превратил себя в идеальное оружие.
Воспоминания возвращаются почти сразу.
Последняя миссия. Дом, больше похожий на лабораторию средневекового алхимика.
Колбы, колбочки и реторты. Чучело крокодила под потолком.
Приторный запах можжевеловой смолы и свежих яблок.
Постыдно подкосившиеся колени и глухая чернота обморока.
Чужие холодные руки, которым нет силы противостоять, снимающие одежду, с любопытством естествоиспытателя исследующие тело.
Туман, липкий и горячий туман наркотического забытья...

На поцелуй Ран отвечает не сразу, Оракулу на мгновение кажется, еще чуть-чуть, и он будет отбиваться, отчаянно и не осознавая себя.
- Они никак себя не называли. - Плечи медленно расслабляются, губы вздрагивают в жалком подобии спокойной и уверенной улыбки. - Меня накачивали ядом... Или это был наркотик? Тело не слушалось. Слабость невозможная, круги перед глазами. Тебя касаются, переворачивают, натирают чем-то, а ты не можешь и пальцем пошевелить... Еще яблоками пахло, помню...
Рассказ бессвязен, но Кроуфорд понятливо кивает, помогает улечься удобнее, устроить голову на своих коленях, перебирает волосы.
Откровенность Абиссинца редка, и от того бесценна.

... дни текут в странной, почти ирреальной дреме.
Персонал - зеленые хирургические шапочки, марлевые повязки, молчание - появляется два раза в день, если верить внутреннему хронометру. Жидкая кашица супов-пюре, уколы, влажные салфетки, профессионально безразличные прикосновения.
Наверно, именно так и сходят с ума. От желания сделать хоть что-нибудь - и полной невозможности даже пошевелиться.
Рутина, в которой от него ничего не зависит, затягивает, и, когда над ним склоняется высокая, седая гайджинка в камуфляже, он принимает ее за галлюцинацию.
- Всего лишь человек... - Она криво улыбается, а в хриплом голосе слышится обида и детское удивление. - Странно.
Щеки касаются неестественно холодные пальцы, и Ран чуть прищуривается, но сил не хватает даже на то, чтобы отвернуться.
- Впрочем, это ничего не меняет.
Кажется, его реакция только искренне забавляет женщину.
Рука скользит ниже, к подбородку, ласкает шею, ногти чуть царапают кожу над сонной артерией.
- Мурасаки ждет большой сюрприз. - Бледные, тонкие губы растягивает неприятная ухмылка. - Жаль, что ей вряд ли понравится...
Узкая ладонь оглаживает ключицы.
Женщина наклоняется, почти касаясь его губ своими, и выдыхает, глядя прямо в глаза:
- Невыразимо жаль...
И, впервые за много лет не самой спокойной жизни, Рану становится по-настоящему страшно.
В зеленых глазах гостьи плещется веселое безумие, а губы холодны, как лед...

Во взгляде все еще живо прошлое, но уже нет той душной паники.
- Она была седая, как лунь. И совершенно безумная. Я боялся ее. Веришь, никого и никогда так не боялся. Даже в детстве. - Тонкие губы кривит злая усмешка. Пальцы впиваются в плечо. - Так испугался, что захотел жить. Отрава в моей крови перестала иметь значение.
Кроуфорд молчит в ответ, легко поглаживает волосы ладонью.
Фуджимии сейчас не нужны чужие слова. Только чужое тепло.

... Он бунтует, отказывается есть и пить, пытается напасть на охрану.
Тело слушается плохо, помогают вбитые в плоть и кровь навыки.
Помощи ждать неоткуда, но он уже не намерен просто лечь и умереть.
Его нейтрализуют - неизменно аккуратно, почти бережно, так, чтобы не повредить, надежно привязывают к кровати, вкалывают что-то, от чего все тело выламывает нестерпимой болью, ставят капельницы с питательными растворами, вливают в горло туманящие разум составы.
Она приходит, когда боль почти затмевает сознание.
Ложится рядом, улыбается мягко, перебирает волосы тонкими, холодными пальцами и говорит.
О снеге и сливовом цвете - словами из древних поэм, неуверенно и запинаясь.
О незнакомых Рану безумных героях безумных времен - восторженно и путая времена - будто все они для нее еще живы.
О фехтовании и ядовитых травах - ехидно посмеиваясь, растягивая слова и фразы.
Это отвлекает, позволяет забыться, утонуть в шелесте чужого голоса, не думать о том, что делают с его телом.
А еще - губы у нее жесткие и холодные, и после каждого поцелуя накатывает странное оцепенение, забирающее остатки ощущений. Даже боль.
Не то, чтобы Ран возражал...
Но она никогда не заходит дальше поцелуев.

За плотно сдвинутыми ставнями шелестит ливень.
- Мне не задавали вопросов и не пытались выбить ответы. Обращались как с лабораторным зверьком. Кажется, я не оправдывал их ожиданий. Кажется, их злило, что та женщина навещает меня. Кажется, я ей нравился. Или был кто-то похожий... Не знаю.
Фуджимия улыбается - уже почти привычно, почти как всегда. Только плечи все еще каменно напряжены.

... С ее волос стекает вода, они пахнут грозой и штормовым морем.
Движения ломки, неуверенны, как у марионетки с перепутанными нитями, во взгляде - блаженная пустота. И нет сомнений в том, что сейчас она совершенно безумна и совершенно счастлива.
Ощущение вырвавшейся на свободу силы, холодной, солёной - как морская вода, беспощадно-равнодушной к живым, яростной - как тайфун, захлестывает с головой, сочится в легкие, заставляет отдавать последние силы, чтобы просто дышать.
Ее губы - теплые. На лице, вначале едва заметная, проступает паутина шрамов, багровеет, наливается кровью...
Слабость отступает, и можно поднять руки, оглаживая тонкие плечи, зарыться пальцами в волосы. Сейчас, наверно, хватило бы сил даже свернуть ей шею, но морское безумие слишком сильно, и в глазах уже темнеет, а губы скользят ниже, ласкают шею и ключицы.
Ладони скользят по груди, обводя старые шрамы, от этих прикосновений уходит сонная, липкая наркотическая одурь, и тело с готовностью откликается на чужую страсть.
Это слишком ценно, чтобы отказаться.
И слишком необходимо - снова чувствовать себя мужчиной, а не подопытной крысой.
После - она лежит рядом, устроив голову у него на плече, и все то - океанское, бешено-безумное, кажется, схлынуло, растворилось в посторгазменной усталости. Шрамы на лице бледнеют, вновь сливаются с кожей.
- Как твое имя? - Он уже не верит, что выживет, так почему бы не спросить?
- Я забыла. - Смешок гулко отдается в груди. - Очень, очень давно.
- И все же?
- Разве положены имена Тварям Тьмы?
Намек? Просто угадала?
- Зачем я здесь?
- Слепым свойственно заблуждаться. Нет нужды делать демона - демоном.
Она снова посмеивается, и ее губы снова холодны.
В воздухе - пахнет можжевельником и спелыми яблоками. Хочется спать...

- Она вытащила меня из тех лабораторий. Просто пришла однажды, закутала в простыню, перекинула через плечо и унесла. Коридоры, по которым мы шли, были заляпаны кровью, а у нее одежда - без единого пятнышка. - Желчная усмешка и снова - совершенно больные глаза. – Знал бы, как она водит, никогда бы не сел с ней в машину. До сих пор не верю, что мы ни в кого не врезались.
В голосе тихо шелестит страх, переплавляющийся в тоску.

... Вспышки молний, потоки воды на лобовом стекле, стрелка спидометра скользит к совершенно невозможным в городе ста пятидесяти и дальше. Дорожной полиции, кажется, плевать.
Он вообще не уверен, что их кто-то видит. Что все происходит в этом мире.
Слишком ярки вспышки молний, слишком яростно и торжествующе рычит гром. Слишком тяжела и беспросветна стена ливня, отрезающая их от мира, оставляющая только тусклые отблески рекламных вывесок, беспорядочно мелькающие где-то там, вне уютной кабины. Там, где есть люди и жизнь. И нет безумно улыбающейся женщины в серой камуфляжной куртке.
И льющегося из колонок заунывного плача на одной ноте.
И странной тоски, выкручивающей душу дурным предчувствием, тоже нет.
Она отворачивается от дороги, смотрит пристально, чуть склонив голову к плечу.
- В меня нельзя влюбляться, Ран. - Впервые - по имени. Впервые - во взгляде нет безумия.
- А любить - можно? - Не то, чтобы он собирался, конечно...
- Не нужно. - Мягкая усмешка сменяется оскалом. - Твоя госпожа высоко тебя ценит, знаешь? Она согласилась умереть ради тебя...
Машина тормозит слишком резко, едва не врезаясь в выплывшую из-за пелены дождя стену.
Поцелуй явственно горчит...

Сейчас их в комнате трое – считая безумную, давно умершую женщину.
Даже в смерти не желающую отпускать душу выбранного мальчишки.
И Кроуфорд с удовольствием бы избавился от незваной и нежданной гостьи, но, увы, есть ситуации, в которых верный глок бессилен.
Ему кажется, по углам, в лучших традициях страшных сказок, сгущаются тени.

Память сохраняет лишь обрывки.
Высвеченная вспышкой молнии фигура высокой, худой гайджинки в камуфляже. Взблеск поднятых в салюте мечей.
Дождь, окончившийся как-то слишком внезапно.
Женщины в пестрых, старомодных одеяниях, вооруженные тяжелыми нагинатами.
Сила - та самая, холодная, беспощадная, яростная, пахнущая океаном, так напугавшая его при первой встрече, разливается вокруг, мягко покачивая на своих волнах.
Седая гайджинка кажется пьяной, двигается слишком неровно, слишком неуверенно, будто едва держится на ногах. И смеется. Ни один из ее выпадов не уходит мимо цели.
Вопреки всей логике, Ран желает ей победы.
Резкие хлопки выстрелов едва различимы и так неуместны.
На сером камуфляже распускаются алые цветы.
Океан опускается на него многотонной волной цунами, оставляя только звенящий в ушах, торжественный и безумный похоронный плач.

- Не знаю, было ли правдой то, что я видел, и видел ли я то, что было правдой. Мурасаки-химе ни за кого не собиралась умирать. Не знаю, на что рассчитывала моя… - Абиссинец выдыхает резко, как от боли, – та женщина. И за кого она мстила.
В комнате мелко дрожит, расходится волнами от брошенного камня нечто неосязаемое, сила, похожая и не похожая на ту, давнюю, памятную, с маяка.

Воздух после грозы наполнен сыростью, пробирает холодом до самых костей. Особенно чувствительно, когда тебя только что выволокли из теплого салона, а из одежды на тебе – одна простыня.
Ряды охраны слишком плотны и решительны – против безоружного мужчины, едва держащегося на ногах.
Мурасаки-химе недовольно хмурит брови, повелительно машет рукой и все срывается ураганной круговертью. Откуда-то появляется одеяло, горячий чай, кто-то поддерживает под локоть, помогая добраться до машины.
Рыжая лисица устраивается на коленях, греет теплом живого тела, насмешливо косит янтарным глазом.
И можно бы расслабиться, откинуться на спинку сиденья и закрыть глаза, погружаясь в почти привычный аромат благовоний, но на месте схватки полыхает зажженный взрывом погребальный костер, унося с собой все, что осталось от странной, безумной женщины с больными глазами.

- Я приходил в себя в имении Мурасаки-химе. Традиционный дом. Карпы в пруду, цветущие ирисы, служанки в старинных одеждах. Хуже, чем в лабораториях. Там-то хоть можно было надеяться сбежать.

Контролировать свое тело, но не свою жизнь. Липкая паутина обывательского спокойствия, когда разбитая чашка становится почти трагедией, а щебечущий в саду соловей – предметом суматохи и долгих перешептываний в полутемных коридорах. Где нет правды и лжи – только двусмысленная уклончивость недосказанности. Змеиное гнездо в лисьей норе.

- Я не знаю, чего она ждала. Но однажды я пришел в себя от боли во всем теле, комната была разнесена в щепки. Пахло морем. Кто-то читал надо мной сутры. Тогда я впервые почувствовал, что та… женщина из лабораторий, что она умерла. И что я, к сожалению, еще жив.

Ощетинившиеся нагинатами служанки, белая лента, растянутая на ладонях Мурасаки-химе. Ливень. Ливень, не прекращающийся вторые сутки. Влажная, жаркая духота, тяжелым грузом сдавливает грудь. Женский голос, где-то над изголовьем глухо поющий молитвы.
Резные балки потолка, на которых – кольцо триграмм и ковш Повозки.
На запястьях – шелковые ленты амулетов.
Голос убаюкивает клокочущую в груди ярость, заглушает бьющийся в ушах звериный, отчаянный вопль. Тот самый – звеневший в машине, когда седая женщина с безумным взглядом шла убивать.
От одежд Мурасаки-химе тянуло кладбищенской сыростью, она говорила об опытах и братании на добровольно отданной крови.
На веере Каннон-сама разводила бесчисленные руки, стремясь спасти всех грешников разом.
Единственное, что Ран понял – что смерть, и так давно и плотно ходившая по его пятам, теперь жаждет поселиться в нем самом. И что лисица своих не сдает.

Ливень за сдвинутыми амадо.
Безумно расширенные зрачки.
То, что Кроуфорд принял за страх, было просто нарождающимся безумием.
Нет нужды делать демона – демоном.
Это – как играть в салки со смертью, когда к твоему виску прижимается холодное дуло, а аромат свежезаваренного кофе неуловимо отдает горьким миндалем.
Оракул склоняется, сминая тонкие губы в грубоватом, жестком поцелуе.
Штормовой океан подхватывает его ледяной волной, заставляя вспомнить о слепой, безжалостной силе стихии, однажды, у Маяка, недополучившей свою жертву. И готовой в любое мгновение взять реванш.
Но чужие пальцы цепляются за плечи так отчаянно, что слушать инстинкт самосохранения совершенно невозможно.
Да и нельзя.
Пророк, безумец, берсерк – так учили еще в Розенкройц – должен знать, ради чего ему возвращаться из-за грани. Этим поискам не препятствуют, их результат обязан учитывать каждый лидер. Если, конечно, он хочет быть живым лидером.
Его собственный выбор определила прихоть белой лисицы.
Выбор Рана – случайность.
Не то, чтобы способ, в конце концов, имел какое-то значение.
В тенях по углам комнаты все еще смеется та, седая, безумная, третья лишняя. Окончательно утратившая власть.

Рыжая лисица, устроившаяся под верандой, где посуше, поводит усами и звонко фыркает. Прячет нос в пушистом хвосте.
Мальчики, наконец, справились.
Госпожа Мурасаки будет довольна.

@темы: мини, фанфик, Lady Ges

---

[алиса777]

В восьмой главе Sing a song of sixpence, наконец, появилось кое-что новенькое. Правда, слепые по-прежнему слепы, но зато истина, отчаявшись пробить себе дорогу к умам и сердцам людей разумных, начала заявлять о себе устами безумца.
Вообще, в этой главе мы наконец-то встречаем команду Шварц в полном составе. Сразу скажу, что мне понравилось, как общаются между собой члены команды - каждый из них уже зарекомендовал себя как профессионал, поэтому может позволить себе определённую свободу действий и высказываний. Особо хочу отметить Фарфарелло - это, если честно, не серафимин персонаж, его она пишет не часто и видит своеобразно, например, в "Бабочке" он похож на Хичиго. Так вот, увидев руководителя команды вместе с новой пассией, Берсерк произносит странную фразу, которую тут же доводит до разума шефа Шульдих. Вот она: "Far says that hurting pretty women hurts God, but so does pink, so he's going to let her live." Меня сильно смутило прилагательное pink, ведь на Ае, который выглядел просто сногсшибательно, не было надето ничего розового. Порывшись в словарях, я узнала, что одно из слэнговых значений этого слова - "гомосексуалист". То есть фразу можно перевести примерно так: "Фарфарелло говорит, что причиняя боль красивым женщинам, ты причиняешь боль и Богу, но это под силу и педику, поэтому пусть живёт". Но остальным Шварц было совсем не до того, чтобы "дешифровать" заявления Берсерка, поэтому о его словах быстро забыли. Способствовал этому и сам Фарфарелло, решивший вдруг порадовать окружающих своим вокалом и исполнивший собственную переделку детской песенки о том, как в пирог запекли сорок. Послушать её, прочитать текст и варианты его перевода можно вот тут. Кстати, роли Берсерк распределил оригинально: король в конторе, занятый подсчётом денег, - это Кроуфорд (в принципе понятно, фанонный штамп), Наги - королева, лакомящаяся мёдом в будуаре (интересно, на чью пасеку забрался Вундеркинд? Не на критикеровскую ли? А может сотовый мёд каплет для Наги с чьих-то уст?), себя Фарфарелло видит в роли горничной (можно трактовать так - один я тут работаю, пока они маются дурью), а вот Шульдиху не повезло - его запекли вместо сорок в пирог. Любопытно, к чему всё это? Может ли быть, что в эти странные слова, как в малопонятные речи юродивых и тёмные изречения древних пророков, автор вложил какой-то смысл? Поживём-увидим.
В остальном, ничего принципиально нового не произошло. Хотя очередное платье Аи одобряю - тёмно-синий бархат ему к лицу. Правда, он уже начал злиться на весь белый свет, но понять его можно.
Да, чуть не забыла! Кроуфорд подслушал-таки как к Мурасакиро обращаются по имени Ая, и ему это понравилось. Этот факт весьма обнадёживает - глядишь, все участники этой вайссовской комедии дель арте переживут её развязку.

@темы: ссылки, англофанфикшен, алиса777, статья

---

Фанфик от Michael K. (.irritating)

[Aerdin]

14.07.2012 в 14:22

Пишет  .irritating:

WK, "Улыбки сфинксов", Кроуфорд|Ран, G

Дню ОТП Брэда и Рана посвящается.

Название: Улыбки сфинксов
Автор: Michael K. ( .irritating)
Жанр: в душе не чаю, может, капля ангста, быт.
Рейтинг: G
Категория: преслеш джен
Пейринг/Персонажи: Кроуфорд, Ран
Предупреждения: AU, OOC
Размещение: да кому оно надо? Но если вдруг надо, то хоть разрешение спросите...
Дисклаймер: оказывается, я сто лет его не писал =___= в общем, все не мое.
От автора: ну не любитель я, не любитель... Но, считайте, это все из-за того, что я обожрался анальгином, а теперь меня глючит.

читать дальше?

Рана мучила бессонница. Вот уже вторую неделю он не мог заснуть. И ни снотворное, ни выматывающие миссии, ни смены в магазине не могли приблизить его встречу с Морфеем ни на мгновение. Изредка удавалось подремать днем: закрыть глаза, потерять связь с реальностью, снова оказаться в своем самом страшном кошмаре, пометаться в бреду, не в силах отыскать выход, и вновь проснуться с гудящей головой и красными, будто присыпанными песком, глазами.
В итоге, как только на город опускался вечер, кутающий улицы и парки в мягкие и уютные покрывала сумрака, Ран уходил из душной, угнетающей своей тишиной комнаты в ночь, бродил по улицам, бездумно глядя в пространство, будто не принадлежащий этой реальности. Он уже давно не пытался найти ответы, он не задавал вопросы, он просто молча шел вперед, потому что ему казалось, что стоит остановиться, как под ногами разверзнется пропасть. И если он упадет, то уже никогда не поднимется. Ран не хотел сдаваться. По крайней мере, он пытался убедить себя именно в этом.

Две недели кряду Кроуфорд просыпался в холодном поту, резко садился в постели и подслеповато щурился, пытаясь уловить очертания знакомой реальности. Как только он нащупывал на прикроватной тумбочке очки и торопливо надевал их, мир становился прежним, переставая пугать подсознание картинами грядущего Армагеддона. Каждую ночь Кроуфорду являлся один и тот же кошмар - все планы летят к черту, всех членов его команды ждет неминуемая гибель, если не во время ритуала, то после, как кара за отступничество и предательство ЭсЦет. Поначалу оракул не мог сообразить, что происходит, он пытался проанализировать свои действия, действия команды, старался понять, что пошло не так, кто не справился со своими обязанностями. Но все было напрасно. Никаких зацепок, никаких подсказок.
В последние ночи что-то в этих снах-видениях неуловимо изменилось. Происходящее просматривалось отчетливее. И каждый раз основной фигурой в этой партии со Смертью был красноволосый лидер Вайсс. Точнее, его отсутствие. Осознание того, что весь план по освобождению от ЭсЦет летит псу под хвост из-за какого-то мстительного парнишки, не прибавило Кроуфорду оптимизма. Но теперь он, по крайней мере, знал, с чем имеет дело.

Ужасно уставший и болезненно бледный, с залегшими под глазами синяками Ран брел по одному из безлюдных и не самых благоприятных кварталов. Ему, в общем-то, было все равно, что случится в следующее мгновение. Наверно, он даже где-то на подсознательном уровне малодушно надеялся на то, что его убьют за несколько купюр в заднем кармане джинсов и совершенно бесполезную сережку. Ран не хотел признаваться даже самому себе в том, что он сдается. Он шел вперед, но самому ему казалось, что это лишь топтание на месте. Месть была смыслом существования Рана. Но убийство Такатори ничего не изменило: акт отмщения свершился, а из жизни вдруг исчез смысл. И вместе с ним и последняя иллюзия покоя. Айя не пришла в себя, жизнь не наладилась, лучше не стало, может, наоборот, стало только хуже. Ран чувствовал, что с каждым выдохом теряет все больше и больше жизненных сил, которых и так уже почти не осталось. Остатки плескались на самом дне, обнажая застывшую некогда и практически беззащитную теперь душу.
- Эй, ты, - Ран слабо улыбнулся, останавливаясь. Он прикрыл глаза, представляя, как сейчас чей-то неострый нож воткнется ему между ребер, как кровь замочит футболку, пропитает ее насквозь и соберется густой темной лужицей под спиной на асфальте.

Видение практически застало Кроуфорда врасплох. Он собирался приготовить себе кофе, чтобы хоть немного взбодриться после очередного кошмара. Но после увиденного лишь раздраженно чертыхнулся. Оставив чашку на столе и выключив кофеварку, он поднялся к себе, прихватил пистолет, предварительно проверив полноту обоймы, и помчался вниз, торопливо застегивая на ходу рубашку.
Он успел вовремя. Рана оракул заметил еще на подъезде к месту будущей трагедии, которую ему предстояло предотвратить. Оставив машину и заняв удобное место для наблюдение за улицей, Кроуфорд обдумывал свои следующие действия. Будущее было нестабильно, от раза к разу изменяясь то в одну, то в другую сторону. Но все мысли разом исчезли, когда раздалось оглушительное "Эй, ты", а Фудзимия покорно замер, ожидая своей участи.

Выстрел настиг незадачливого ночного грабителя внезапно, но не убил, лишь ранил. Убивать в планы Кроуфорда не входило. Он вызвал скорую и полицию и направился к Фудзимии, который почему-то так и не предпринял каких-либо действий, продолжая стоять посреди улицы.
- Зачем ты это сделал? - Ран в недоумении посмотрел на лидера Шварц.
- Так было нужно, - заметил Кроуфорд, убирая пистолет в кобуру.
- Кому?
- Мне. И тебе.
- Мне? - Ран уставился на Кроуфорда так, как будто увидел впервые.
- Тебе, - согласно кивнул тот. - Я вижу будущее. И твое тоже. Ты нужен мне для того, чтобы мой план сработал.
- Какое мне дело до твоих планов?
На мгновение Кроуфорд замолчал, а потом вдруг улыбнулся. Победоносно. Открыто. Искренне.
- Что ты ответишь, если я скажу, что твоя сестра будет жить долго и счастливо?
- Айя... - Ран вдруг запнулся, но быстро собрался с мыслями и кивнул. - Хорошо, если так, то я на все согласен.
- Не надо мне от тебя ничего. Просто живи.

И Кроуфорд, развернувшись, ушел. Он вернулся домой. Сварил, наконец, кофе и, сидя на кухне и наблюдая за тем, как занимается рассвет, облегченно выдохнул. Только что посетившее его видение принесло с собой успокоение и относительную уверенность в завтрашнем дне, а так же во всех последующих.

Ран вернулся к себе. Он еще долго думал над словами Кроуфорда, решая для себя, можно ли им верить. И, согласившись с тем, что попытка не пытка, убедил себя поверить. В конечном итоге он ничего не терял, а надежда на спасение Айи придавала сил и желания жить.

На рассвете Фудзимия забылся глубоким, спокойным сном.

@темы: мини, фанфик

---

О первом брэдоране...

[nover]

14.07.2012 в 07:19

Пишет  алиса777:

В поисках истока брэдорана

В честь Дня ОТП я хочу попробовать хотя бы и не в полной мере реализовать одну свою старую задумку. Дело в том, что копаясь в дневниках, сданных в архив, я иногда натыкалась на разговоры о "Вайсс Кройц", причём разговоры не только о каноне, но и о фаноне, в частности о пейрингах. Так вот, году так в 2005-2006-м можно было встретить мнение, что пейринг Кроуфорд/Ая - крэк чистой воды, типа Такатори Рэйдзи/Фудзимия. Увидев это, я удивилась, так как мне такое и в голову не приходило - обоснуи выдуманных фанатами пейрингов вообще меня крайне мало волнуют, так как всё это от лукавого. Но, как оказалось, подобное отношение к одному из самых любимых мною в мультифандоме пейрингов, не осталось в прошлом, а живо и поныне. В частности, я слышала его в дискуссиях на других ресурсах, например, на фикбуке, что это "невозможный пейринг". И вот тогда-то мне и стало по-настоящему интересно, как так получилось, что подобный вражеский пейринг не только перестал быть крэковым, но и приобрёл большое количество преданных поклонников. Совершенно очевидно, что в этом была чья-то огромная заслуга, и я решила обратиться к истокам. Сразу оговорюсь, что разговор пойдёт в основном об англо-фандоме, так как в ру-фандоме я запуталась с хронологическим порядком появления брэдоранных фиков, и решительно не могу сказать, какой же из них был первым. А вот с англо-фандомом установить подобное оказалось возможным. Правда, хочу сделать оговорку, что считать ту или иную вещь первой можно только до тех пор, пока не будет установлено иное. Я не читала все имеющиеся на открытых ресурсах фики с ОТП, поэтому мои выводы могут быть как скорректированы, так и опровергнуты. Ну, и разумеется, всё нижеизложенное - личное мнение автора поста.
Самым первым автором брэдоранов в англо-фандоме, а может быть, и вообще в интернете была, судя по всему китаянка Silrayn Silverwolf. Так что брэдоран некоторым образом является очередным достижением китайской цивилизации. Правда, проживала она в то время на Филиппинах. Сделать вывод о её первенстве в данном вопросе позволяет тот факт, что текстов по пейрингу Кроуфорд/Ая, написанных ранее 1999 года, а именно этим годом датируется её фик Chocolates for Ran-'niichan, обнаружить пока не удаётся. Кроме того, такой известный автор брэдоранов как серафим грэйс в одном их своих постов как-то признавала, что заинтересовалась этим пейрингом именно после фиков сильрайн сильвервульф. Поэтому давайте остановимся на творчестве этого автора подробнее.
Фанфики сильрайн сильвервульф отличает целый ряд особенностей, о которых будет чуть ниже, но самым главным является огромная любовь к описываемым героям. Эта любовь так велика, что она не только заставляет читателя не обращать внимания на тяжёлый язык, которым написаны её фанфики (это и немудрено, ведь английский для неё не родной), но и обратить внимание на пейринг и полюбить его.
Своё видение Кроуфорда и Аи Фудзимии и отношений между ними сильрайн изложила на своём сайте Devil's Rose и шипперском манифесте от 2004 года. Важной особенностью творчества сильрайн сильвервульф является то, что она совершенно не боялась экспериментов - Кроуфорд и Ая вместе с остальными вайссошварцами отправлялись в Древнюю Грецию, викторианскую Англию, на её родные Филиппины и даже в Место-которого-нет, то есть Таинственное царство кицунэ. Именно она рискнула даже сменить Ае пол в одном из своих фиков и чуть было не устроить законный брак между Кроуфордом и ставшем девушкой Фудзимией. Больше я такого не встречала ни у кого, равно как и того, чтобы Ая оказывался не человеком, а кицунэ, причём не обычным, рядовым кицунэ, а принцем, прекрасным и хвостатым. Другой важной особенностью является то, как она прописывала остальных персонажей, скажем так, окружавших брэдоран. С её лёгкой руки и в ряду других брэдоранных фиков можно встретить Шульдиха, который вовсе не против устроить тройничок, и Кэна, который так предан Ае, что в тексте нередко имеет место быть дженовый ранкэн. Нужно заметить, что самыми тяжёлыми для неё персонажами, выходившими наиболее бледными, были Оми и Фарфарелло. И эта тенденция сохранилась в большинстве прочитанных мною англоязычных фиков по пейрингу Кроуфорд/Ран. Исключение, пожалуй, составляет Stray cat clueless psycho, где на мой взгляд Оми прописан неплохо. Кстати, если говорить о заимствованиях, то у серафим грэйс встречаются прямые заимствования из фиков сильвервульф.
Поднимала сильрайн сильвервульф и сэмешно-укешный вопрос, то есть вопрос о том, кому же быть сверху. Решила она его довольно быстро, рассудив, что:
1) Кроуфорд старше, выше ростом и одевается в строгие деловые костюмы, что соответствует стандартному яойному типажу сэме. Ая, соответственно, подпадает под типаж уке. Вообще, вопрос о том, что кто в костюме, тот и сэме, решался в юмористическом, кроссоверном с Ину-Яшей брэдоране, где Ая, хотевший быть сверху, испортил костюм Оракула и выдал ему взамен джинсы и футболку, а вот сам был в костюме и при галстуке. И все всё сразу поняли)
2) Дополнительным аргументом в пользу раскладки Кроуфорд/Ая сильрайн выдвигала то, что старший по возрасту и более опытный Кроуфорд сможет позаботиться об Ае и удержать его от импульсивных поступков, в то время как Фудзимия сможет смягчить его. То есть снова мы встречаем формат отношений, являющийся классическим для яоя.
На этом, пожалуй, я на сегодня закончу. Хотя тема эта благодатная - например, можно попробовать рассмотреть модели отношений между Кроуфордом и Фудзимией у разных авторов, сходные сюжетные ходы и т.д. Но на сегодня у меня всё. Хочу пожелать только и любимым героям, и всем сошипперам побольше хороших и разных фиков и артов!

@темы: алиса777, статья

---

Фанфик от Рыжая Кавайка

[Aerdin]

Мы позволили себе всё же оформить шапку))))

Название: без названия
Автор:  Рыжая Кавайка
Форма: миди (7 716 слов/48 806 зсп)
Пейринг/Персонажи: Кроуфорд/Ран
Категория: слэш
Жанр: экшен
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: всё будет хорошо
АУ, POV Кудо Ёдзи

14.07.2012 в 20:38

Пишет  Рыжая Кавайка:

Очень символично, я считаю, что я закончила этот фик именно сегодня.
Потому что год назад, когда я начинала его писать, он должен был быть фиком на одно мероприятие, но в связи с непреодолимой силы обстоятельствами не подошел - персонажи отказались делать мне тот пейринг, который был нужен, и выплыл совершенно другой. И фик лежал недописанным до нынешнего четверга, когда я внезапно поняла, как его закончить.
На этот раз шапки не будет.
Будет только

Авторское предупреждение.

Авторское предупреждение.
Вы можете поверить мне на слово, что там есть брэдоран.
Точно так же вы мне можете поверить, что все в конечном итоге будет хорошо.
Рейтинг этого дела PG-13.
Жанр - экшен.
Айя называет Кроуфорда по имени. Текст не несет глубинной нагрузки, написан потому, что мне захотелось, Кудо хороший. Вроде ничего не забыла.

Собственно фик

Часового Кудо снял хорошо. Можно даже сказать, профессионально. Жаль, что похвастаться некому. Парнишка в форме американской армии мирно спал в траве, оттащенный почти к самому ограждению. Снотворного в шприце-капсуле должно было хватить на 12 часов. Отлично. Йоджи спрятал капсулу в карман и переместился, пристраивая Кольт Коммандо на плечо так, как это делали американцы. В темноте его запросто примут за часового. Что и требовалось.
Вайсс сохраняли полное радиомолчание. Местные вояки при всей их внешней беспечности имели солидный арсенал технических средств, и любая несанкционированная радиопередача во-первых, перехватывалась и прослушивалась, а во-вторых, вызывала бы мгновенную реакцию. Именно поэтому Вайсс и решили обойтись без связи. Все было понятно и так.
Кудо беззвучно вздохнул, гадая, долго ли придется так торчать, и потер подвеску, амулет от несчастий. Глиняная подвеска на тонком шнурке мгновенно согревалась под пальцами и приносила ощущение уверенности. А все Айя. Вот уж точно, несчастье! Первоначальный план операции подразумевал, что часового будет изображать Кен, у него с рукопашкой лучше, но в последний момент Айя все переиграл. Мотивировал свое решение Абиссинец на редкость внятно, надо отдать ему должное. У Кудо, видите ли, лучше с меткостью в стрельбе на дистанции больше 50 метров. А значит, прикрывать отход эффективнее всего будет именно он.
Йоджи хотел было тронуть кнопку наушника, связываясь с Оми, который в данный момент на территории базы не находился, а сидел в кустах в прямой видимости от центральной передающей антенны, осуществляя техническую поддержку, пуская вместо настоящих событий вне и внутри зданий сделанную заранее запись. Однако наушника в ухе не было, стало быть…
Внутри корпуса базы, куда ушли Абиссинец и Сибиряк, грохнул выстрел, за ним второй. Дьявол!
Кудо мгновенно обернулся в сторону входа в тот корпус, где, по сведениям Критикер, был карцер, и где держали нужный объект. Первую волну подкрепления он, конечно, снимет одной очередью, но что будет дальше…
Он вскинул автомат, понадеявшись на то, что в магазине все 30 зарядов. И снова чертыхнулся, увидев, как из двери показались три фигуры. Йоджи повел стволом в сторону, нажал на спусковой крючок, снимая подбегающих солдат. И метнулся в сторону, помня, что перед ним – десантники.
Краем глаза он отслеживал своих, прикрывая, как мог. Абиссинец волок казавшегося странно знакомым высокого мужчину, тот еле переставлял ноги, но все же старался идти сам. Сибиряк чуть отстал, отстреливаясь, опустил свой автомат, достал что-то из поясной сумки, швырнул… Взрыв заставил землю вздрогнуть. Йоджи присел, бросил ставший бесполезным автомат, мимолетно пожалев, что эту штучку нельзя прибарахлить, и достал свой короткоствольный Узи.
Абиссинец наконец доволок объект до машины, свалил внутрь и пришел на помощь. Два автомата, плюс гранаты, бросаемые меткой рукой Сибиряка…
Этого хватило, чтобы уйти.
В машине Кудо расслабился далеко не сразу. Оми за рулем, сосредоточенный и мрачный, Встрепанный Кен, зажимающий правой рукой простреленное левое плечо. Бледный почти до синевы Фудзимия, с сурово сжатыми губами, просто излучающий неконтролируемую ярость… Йоджи даже не хотел смотреть на объект, боясь, что окажется прав в своих предположениях, кого же они украли у янки, и во что опять влипли.
Однако при пересадке в катер посмотреть все же пришлось. Да. Так и есть. Кудо чертыхнулся сквозь зубы. Потерявший вид, но вполне узнаваемый костюм, грязная рубашка, запонки, из которых осталась одна, чудом не разбившиеся очки… Они освободили Кроуфорда.



- А я говорил, что миссия полное дерьмо, - задумчиво произнес Кудо, глядя, как Кроуфорд пытается сесть. Оракул скривился.
- И я тебя тоже очень люблю, Кудо, знаешь… - тихо, но вполне разборчиво пробормотал он. Йоджи фыркнул.
- Жаль, что я не заставил Манкс все рассказать с самого начала!
- Она бы не раскололась, - пожал плечами Оми. – Ты же знаешь. Ты бы не стал пытать ее, а по-другому она все равно бы увильнула.
Он как следует обработал рану Кена и закрепил повязку.
- Скоро прибудем.
- Нет, - возразил Кроуфорд. Он сполз обратно в лежачее положение, черты его лица заострились, взгляд стал совершенно расфокусированным. – Нет. Скажи ему, что нам нужно не к пятому причалу. Нужно обогнуть порт. Причал для рыболовных лодок. Манкс там.
У Йоджи мурашки по коже побежали. Впервые Кроуфорд, железный Кроуфорд, был таким беспомощным… и все-таки даже в таком положении оставался чертовски властным и самоуверенным говнюком.
Оми кивнул, подхватился и пошел наверх. Наверняка разговаривать с Айей. Кудо рассеянно смотрел в иллюминатор, машинально краем глаз фиксируя действия Кроуфорда. Тот продолжал лежать, оставив попытки подняться, и смотрел в потолок небольшой кают-компании.
- Куда ты нас втравил? – наконец спросил Йоджи. Оракул покосился на него.
- За что люблю тебя, так это за понятливость…
- В каком смысле?
- Что в каком смысле? Люблю? – ясновидец явно издевался. – О, ну в каком это я смысле… да… самому интересно!
- Да нет, я имею в виду понятливость! – терпеливо ответил Кудо. – Что тут непонятного?
- Ну как же… я заранее договорился с Критикер, что если все пойдет по худшему варианту, то вытаскивать меня будете вы. А ты это просек.
- Да ладно, - фыркнул Йоджи. – Манкс чуть только золотые горы не пообещала и себя впридачу.
- И ты бы отказался? От золотых гор и такой чудесной девушки, как Манкс, узнай, что спасать придется меня?
Тварь Тьмы нарывалась.
- А вот интересно, почему твою задницу спасают Вайсс, а не твои любимые Шварц? Или кишка тонка?
По изменившемуся на мгновение лицу ясновидца Кудо понял, что попал в больное место. Однако Кроуфорд почти сразу исправился. Лицо его стало бесстрастным, и он все тем же тихим и потрясающе наглым голосом ответил:
- Может, я мечтаю тебя трахнуть?
Йоджи вскинулся.
- Да кто б тебе дал, кроме твоего рыжего?!
- Мой рыжий, как ты выражаешься, не жаловался, - фыркнул оракул. Кудо скривился, всем видом выражая отвращение, и отвернулся к окну.
По лестнице спустился Оми.
- Через пять минут пристанем. Кроуфорд-сан, вы уверены, что нам точно нужно на этот причал?
Йоджи искренне восхитился малышом. Безупречная вежливость, абсолютно спокойный голос, и тонна яда в обращении «сан». Ясновидец кивнул.
- Абсолютно…

Он оказался прав. На причале стоял микроавтобус, неприметный, каких в Японии сотни. Рядом с ним стояла вполне узнаваемая фигура – гибкая женщина в брюках и джемпере. Распущенные волосы развевались на ветру. Она побежала к катеру, стоило тому приблизиться.
Помогать выбраться Кроуфорду пришлось опять же Йоджи. Айя выглядел так, как будто Кроуфорд по меньшей мере лично запытал его сестру до смерти, что было совершенно не так. Кен был явно не способен на что-то серьезное со своей рукой, а Оми тащил все вещи, заботливо собранные и с брошенной машины (американского производства), и с катера, который надо было вернуть в прокат. Но заниматься этим будет Манкс. Слава всем богам. Девушка посмотрела на них.
- Все нормально? Потери?
- Сибиряк ранен, прогноз благоприятный, - доложил Оми. – Все остальное в порядке.
- Я хочу знать, - начал Айя ледяным тоном, но Кроуфорд прервал его.
- Думаю, нам пора двигаться. Леди, - это прозвучало на удивление спокойно, - думаю, вам лучше посвятить моих… спасителей в суть изменений в плане.
- О черт, - обреченно сказал Кудо. – Не говори, что возиться с тобой тоже будем мы.
Манкс сладко улыбнулась.
- Не думала, что ты такой догадливый…
- У нас и так тесно! И потом, если он захочет сбежать? И как же магазин? – возмутился Кен. Девушка вздохнула.
- Вряд ли он будет настолько глуп, что сбежит. Ему некуда бежать. А по поводу магазина могу сказать, что мистер Кроуфорд обладает достаточными познаниями в бухгалтерском учете и логистике, чтобы оказаться весьма полезным.
Оракул ехидно фыркнул и изобразил попытку поклона. Его наградили весьма мрачными взглядами все, кроме Айи. Тот демонстративно игнорировал Кроуфорда.
Манкс передала им ключи от машины и запрыгнула в катер. Кудо мог только позавидовать тем, с кем Манкс работала в одной связке – чем дальше, тем больше казалось, что она способна на нечто существенно большее, нежели быть просто агентом. Казалось, что она, при всей своей внешней хрупкости и даже отчасти виктимности, ничем не уступала Вайсс.
Айя сел за руль и мотнул головой, обозначая команду остальным загружаться. Йоджи вздохнул и подпихнул оракула к машине. Кроуфорд обернулся на него и лукаво облизнулся.
- Сволочь, - констатировал Кудо, садясь в микроавтобус.
Ясновидец не подвел. Уселся ровно напротив, разглядывая Йоджи и ухмыляясь самым гнусным образом.
Оставалось только не обращать внимания. Йоджи отрешенно таращился в окно, дожидаясь момента, когда же можно будет выбраться из машины, снять с себя одежду, забраться под теплый душ, расслабиться, смыть с себя пот и грязь…
- Потрешь мне спинку? – интимно спросил Кроуфорд, наклонившись вперед. Кудо едва удержался, чтобы не дать по наглой физиономии.
- Слушай, ты что, заразился от своего рыжего? Обычно он ведет себя как не в меру храбрый недоумок со спермотоксикозом.
Ясновидец фыркнул и сел прямо. По выражению его глаз Йоджи понял, что в одном точно был прав. Кроуфорд пытался его разозлить. Вывести из себя. Но никак не соблазнить. Вывод принес неожиданно много облегчения. И ведь нельзя сказать, что Кудо так уж боялся оказаться в постели с шварцевским оракулом. Да, в конце концов, он не девственник, да и никогда не заморачивался особо полом партнера…
Ответ всплыл быстро. Вот только не особенно понравился самому Йоджи. Он действительно боялся. Только боялся он не трахнуться с Кроуфордом, а того, что этого поступка не поймет Айя. Навсегда замкнется в своем ледяном молчании, и так и будет избегать Йоджи. Как поступал уже… черт, полтора месяца! Ровно с того дня, когда Оми, приехавший с какой-то экскурсии, вручил Кудо эту треклятую подвеску.
Говоря по совести, амулет был красивым и стильным. Явно предназначенным для туристов из Европы, поскольку хорошо комбинировался с неформальной одеждой. Продавались такие вещи в огромном количестве – согласно законам рынка, любой спрос рождает предложение. На самом деле амулет вовсе ничего не отгонял, ничего не привлекал, невзирая на пояснительную записку, в которой было сказано, что «волшебный амулет, сделанный по всем правилам древнего искусства фен-шуй, будет отгонять неприятности и привлекать удачу». Ничего такого амулет не умел. Разве что в самом деле отгонял Айю – но вовсе не его мерзкий характер, ледяной голос и потрясающую вредность. А Кудо бы хотел обратного. Ему было в самом деле любопытно, насколько истинна личина холодного, упрямого, самозацикленного деспота. Или это только маска, скрывающая истинного Айю.
Собственно, интерес этот был не то, чтобы правильной идеей, да и вообще. У самого Йоджи имелось, что скрывать, а уж добавлять к этому тайны кого-то еще… Впрочем, насколько Кудо знал, в его досье в Критикер имелась строчка «авантюрист, при наличии избытка свободного времени может влипнуть в неприятности». Не то, чтобы это было оправдание, но все-таки…
Йоджи повернул голову, чтобы посмотреть Айе в затылок, но обнаружил, что подозрительно притихший Кроуфорд наполовину сполз в кресле, и поза его более чем неестественна. Кудо чертыхнулся. Протянул руку, коснулся шеи оракула, прямо под челюстью… Пульс ясновидца был уверенным, хотя и несколько замедленным. Как у крепко спящего человека. Йоджи взял руку Кроуфорда, задрал рукав пиджака, расстегнул манжету рубашки, подвинул…
- Ого, - задумчиво сказал Оми. – Наркотики?
- Транквилизаторы, - угрюмо сказал Айя. – Вот говнюк.
- Кроуфорд говнюк? – уточнил слегка растерявшийся Цукиено. Фудзимия фыркнул.
- Именно.
- Я согласен с твоим определением, - сказал Йоджи осторожно. – Но ты же не думаешь, что он это сам?
- Он открытым текстом заявил тебе, что это похищение, освобождение, то, что задействовали нас, это его план. Его идея. Он снова ведет какую-то игру!
Голос Айи был тихим и полным ярости. Йоджи поерзал на сиденье. Ситуация почему-то стала хуже, в один момент, но почему, ухватить никак не удавалось. Он посмотрел на Цукиено. Оми задумчиво грыз ноготь на большом пальце. Что всегда делал, когда укладывал факты в цельную картину и додумывал недостающее. Кажется, малыш знал, в чем дело.
Кудо с подозрением посмотрел на Оми. Тот взгляд поймал, посмотрел в красноволосый затылок и пожал плечами, всем видом демонстрируя позицию «я, может, что-то и знаю, но не скажу, потому что Айя». Позицию Йоджи понимал. Возможно. А может, и нет, учитывая складывающиеся обстоятельства. Впрочем, выяснять все немедленно было бы опрометчивым поступком. А поступать опрометчиво в ситуации, когда замешан Айя…
К магазинчику они подъехали за два часа до открытия. Момоэ-сан еще не было, и потому процесс выгрузки и транспортировки Кроуфорда в свободную комнату, наскоро переделанную под гостевую спальню, прошел быстро и тихо. Кудо первым шмыгнул в душ и наконец позволил себе расслабиться. Как и мечтал.
Проснувшись, он пошел выяснять, как дела и какие планы. Айя уже возился в магазинчике, составляя какую-то икебану под стрекот симпатичной женщины лет тридцати. Покупательница, как ни странно, вовсе не заигрывала с симпатичным цветочником, зато заставить ее замолчать мог бы, наверное, только нокаут.
Айя, что было еще более странно, спокойно слушал ее, методично подбирая нужные компоненты. Кивал. Задавал уточняющие вопросы. Йоджи подошел поближе и с изумлением понял, что женщина рассказывает Фудзимии про какую-то книгу. Кудо невольно заслушался.
Айя обернулся, кивнул и показал на школьниц, выбиравших розы. На его лице не было ни ярости, ни презрения, ни холода. Кудо невольно захотел спросить, что случилось… но не стал. Вместо этого он направился к девочкам с розами, на ходу расплываясь в обаятельнейшей из своих улыбок.
Рассчитав всех школьниц, Йоджи уложил деньги в кассу, вздохнул и повернулся к Фудзимии.
- Кофе будешь? Я собираюсь сварить.
- С имбирем, - кивнул Айя. – Проверишь потом… объект?
- Не вопрос, - согласился Кудо. – Айя… он тебе что-то сделал?
Айя повел плечом.
- Это неважно.
Йоджи смотрел на него и думал, что больше всего хочет обнять этого упрямца и сказать – не закрывайся от меня. Не убегай в свою ледяную скорлупу… я рядом. Я хочу помочь, поддержать.
Он кивнул и отправился варить кофе.
Кофе Кудо воспринимал как философию. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на всякое дерьмо. Йоджи взял банку, отмерил нужное количество зерен, смолол и высыпал в турку. Немного порубленного имбиря, щепотка сахара, чуть-чуть лимонной цедры… По кухне поплыл божественный аромат.
Йоджи налил первую порцию в чашку и отнес Айе. Тот кивнул, принимая напиток и отхлебывая на ходу немного.
- А почему ты обычно не пьешь кофе? – полюбопытничал Йоджи. Айя поставил чашку на полочку под прилавком и ответил:
- Я не умею его варить.
- Да ладно?! – изумился Кудо. – Ты – и не умеешь?!
- Не умею. Что в этом такого?
- Ну, - начал выкручиваться Йоджи, почуяв скользкое место, - ты такой идеальный, и чего-то не умеешь, это же офигеть!
Айя помолчал. Лицо его стало бесстрастным и замкнутым.
- Я вовсе не идеален. Как и любой другой.
Он отвернулся и занялся заявками на доставку. Кудо беспомощно посмотрел ему в спину, пожал плечами и пошел варить вторую порцию.

С чашкой в руках он поднялся по лестнице на второй этаж и прошел до конца по коридорчику. В самой дальней комнате было тихо. Кудо открыл дверь и заглянул. Кроуфорд, натягивающий спортивные штаны – черт, штаны Айи! – обернулся и ехидно заухмылялся.
- Ты несешь мне кофе, милый? Как любезно.
- Перебьешься, - буркнул Йоджи. – После транквилизаторов кофе нельзя.
- Ты такой заботливый, - промурлыкал оракул, выпрямляясь. Вид у него был до отвращения бодрый и жизнерадостный. – Покажешь мне, где тут душ?
- У лестницы, - ответил Йоджи, намереваясь уйти. Кроуфорд поперся следом.
- Я так и не поблагодарил тебя.
- За что это? – подозрительно осведомился Кудо.
- Ты раздел меня, обтер влажным полотенцем, судя по всему, укрыл одеялом…
- Я ничего подобного не делал! Это, наверное, Оми.
Кроуфорд ухмыльнулся, обогнул Йоджи и направился в ванную. У самой двери он обернулся.
- Ты не хуже меня знаешь, что ваш Оми меня просто не перевернет. Я вешу вдвое больше.
Он еще раз ухмыльнулся и скрылся за дверью ванной комнаты.
Вот же говнюк.

Первые пару дней Кроуфорд присматривался и вел себя почти что прилично. Во всяком случае, при виде Айи он становился тихим и спокойным. Почти как всегда. Йоджи почти расслабился, тем более, что Кроуфорд здорово помог с квартальным отчетом. Несмотря на то, что «Конеко» был прикрытием, поддерживать его безопасность было необходимо. Вдобавок дела в последнее время шли более чем удачно. Казалось, что все женщины и половина мужчин в Токио сошли с ума и пожелали обзавестись цветами всех видов и форм. А еще они дарили эти цветы друг другу.
А потом на шее Кроуфорда появилась подвеска. Из темной глины, элегантная и абсолютно не имеющая отношения к магии. Кудо присмотрелся, сравнил со своей подвеской… Да, он не ошибся, даже не подходя близко. Подвески были явно из одной мастерской. Неудивительно, что эта вещичка так раздражала Айю. На всякий случай следовало уточнить только одно.
- Оми, ты можешь мне сказать, почему ты выбрал именно эту подвеску? – спросил Йоджи. Цукиено поднял голову от тетрадки с математикой и потер висок.
- Ну, я не мог придумать, что подарить тебе, и купил имиджевую вещь, которая бы придавала тебе шарм и еще больше загадочности.
- А шейный платок, браслет, серьга? Эти варианты тебе не пришли в голову?
- Ну, Йоджи, - развел руками юноша. – Куда нас повели, там я и должен был купить что-то, я же не один ездил! Все покупали в этой лавке, и я тоже.
Кудо укрепился в подозрениях. Если Оми мог бы ощутить воздействие, особенно зная Шульдиха, то его классная руководительница – вряд ли. Вот только зачем бы это могло понадобиться Кроуфорду…
- Оми, послушай, что-то происходит. И ты знаешь, что. Что за игру затеял Кроуфорд?
Малыш помолчал.
- Йоджи, прости, я могу рассказать только о том, что касается той миссии… на базе. Но не больше того. Я и этого-то не должен знать, но я сравнил кое-какие данные…
- Выкладывай.
Оми вздохнул и повернул к Йоджи монитор своего компьютера.
- Смотри. Сразу после того, как были уничтожены Эсцет, в нескольких странах были отмечены волнения. Ряд террористических актов, которые никто не поспешил взять на себя, ряд групповых самоубийств, похожих на ритуалы, для которых похищали девушек…
- Сеть начала распадаться, - кивнул Кудо. Пока все было понятно. Оми открыл файл.
- А теперь смотри. Где не было ни одного такого случая? В пределах зоны влияния НАТО?
- В Америке… - потрясенно сказал Йоджи. – Это значит…
- Да. Именно там сейчас собираются новые Эсцет. Возможно, они будут называться не так, вероятно, они будут преследовать иные цели, но тамошняя верхушка не упустила поводьев. Они контролируют ситуацию.
- А Кроуфорд?
- А Кроуфорд, вероятно, временно перешел на сторону Критикер, - пожал плечами Цукиено. – Ему тоже невыгодна власть Эсцет. Ему нужна свобода действий. Эсцет ему этого не дадут никогда. А с Критикер он всегда может договориться…
- Значит, он забросил им или дезу, или информационную бомбу, - сообразил Кудо. – Вот зачем нельзя было оставлять следов! И почему мы были в форме американских ВВС, тоже понятно. Они должны потратить время на поиски предателя среди своих. Но какой в этом смысл…
- Полагаю, Критикер выигрывают время. Для более серьезных действий, в которых нужно действовать более тонко. На других уровнях. Мы там уже бесполезны.
- Шварц, - мрачно сказал Йоджи. – Со способностями этих гадов…
- Почти угадал, - сообщил Кроуфорд от двери. – Я вас недооценил, признаю. Этот разговор должен был состояться послезавтра.
- А теперь объясни, где тогда твои ребята? – потребовал Кудо. Оракул гадко ухмыльнулся.
- Заняты.
- Чем?
- А вот этого тебе знать не положено, - фыркнул Кроуфорд. – Оми, когда этот балбес перестанет тебе надоедать, приходи, я расскажу, как решить последнюю задачку, там есть подвох. И заодно мне кое-что от тебя нужно.
Цукиено ответственно кивнул.
- Хорошо, Кроуфорд-сан. Полагаю, вы хотели бы связаться с Наги.
- Он тебе пишет? – ясновидец напрягся. Оми помотал головой.
- Не совсем. У нас система сообщений на ряде форумов. С ним все в порядке, но он беспокоится.
Кроуфорд схватил Кудо за плечо и вытолкал из комнаты.
- Иди-иди. Потом поцелуемся.
Йоджи толком не успел ничего ответить, как дверь комнаты малыша захлопнулась у него перед носом.
- Эй! Открой немедленно!
- Оставь его, - коротко посоветовал Айя, останавливаясь на предпоследней ступеньке лестницы. – Помоги, пожалуйста, привезли товар, а Кен еще не может разгружать.
Кудо кивнул, бросил мрачный взгляд на дверь и пошел.
Разгружать.


На следующий день пришла Манкс. Она принесла большую сумку вещей – и все для Кроуфорда. Оракул кивнул ей, спокойно и благодарно, и что-то негромко сказал. Девушка ответила ему так же негромко. Йоджи вздохнул. Он-то надеялся, что Кроуфорда просто-напросто заберут. Но не тут-то было.
Кудо махнул рукой и отправился разыскивать Айю, чтобы решить, кто будет работать на доставке. Фудзимия обнаружился в кухне, разглядывающим банку с кофейными зернами.
- Айя, привет, - сказал с порога Йоджи, - давай насчет смен поговорим? У нас заявок на доставку выше крыши.
- Привет, - согласился Айя. – Справишься? С доставкой?
- Конечно, справлюсь. Сварить нам кофе?
- Будь добр.
Кудо улыбнулся и протянул руку за банкой. Айя помедлил – какие-то доли секунды! – и отдал. И отвернулся к холодильнику, принимаясь выбирать продукты для завтрака.
- Кажется, Кроуфорд задержится у нас, - сказал Йоджи, насыпая кофе в турку. Фудзимия помрачнел.
- Манкс уже пришла?
- Да, а ты ее не видел?
Айя медленно покачал головой.
- Плохо.
- Почему ты так думаешь? – осторожно спросил Кудо. Фудзимия помолчал.
- Он не должен светить наше убежище. Он все еще здесь. Или что-то идет совсем не так… или у него опять своя игра. Даже сложнее, чем думают в Критикер.
Йоджи хотел было продолжить расспросы, но не успел. В кухню вошел Кроуфорд – одетый в новую свежую рубашку, брюки, и даже галстук не забывший повязать.
- Как хорошо пахнет… Йоджи, пожалуйста, ты не мог бы сварить и на меня?
Тон его был абсолютно спокойным. И деловым. И… он как будто перестал что-то из себя изображать. Оракул тем временем сел за стол и тем же тоном продолжил:
- Айя, мне нужно с тобой переговорить. Вчера вышел новый закон о налоговых льготах малому бизнесу, который работает по упрощенной схеме. Думаю, нам стоит им воспользоваться.
- Мне не нужны поблажки, - сухо уведомил его Айя. Кроуфорд кивнул.
- Да, но я говорю не о тебе. А о бизнесе. Согласись, это подозрительно, когда такой шикарной возможностью не пользуются. Ты хочешь налоговую проверку из департамента? Поверь, это хорошая возможность укрепить все официальные инстанции в мнении, что «Конеко» совершенно чист. Ты знаешь схему.
Кудо машинально кивнул. Все это звучало разумно. Черт! Всегда первым делом проверяют налоговые дела. Это дает картину, довольно неплохую… Айя посмотрел на него, и Йоджи пожал плечами.
- Я согласен. Этим стоит воспользоваться… а закон-то чей? Кто принял?
- Префектура, - сообщил оракул. – Временная мера, введенная на период кризиса, пока иена не начнет расти.
- Понятно, - кивнул Кудо. – Айя, а может, в самом деле? Это ведь заявление надо подать и декларацию? Или просто заявление?
- Полагаю, в вашем случае достаточно заявления. Вы же вовремя подаете все документы. Фудзимия кивнул.
- Хорошо. Я напишу заявление и отправлю.
Йоджи ждал от Кроуфорда… ну хоть чего-нибудь. Самодовольной улыбки. Колкости. Требований признания своих заслуг. Но оракул просто поблагодарил его за кофе и развернул газету, умыкнутую с крыльца.
Кудо не стал дожидаться завтрака. Выпив свой кофе, он выкурил первую сигарету и принялся собирать товар по заявкам. Когда рядом появился Айя, он не смог бы сказать. Фудзимия просто возник в какой-то момент рядом, и с ним работа стала продвигаться быстрее. Айя потрясающе умел всегда делать свое дело так, чтобы не мешать другим в их работе, и чтобы общий результат был наилучшим.
- Спасибо, - сказал ему Кудо. – Ну, я поехал.
- Ты не позавтракал.
- Я в городе перекушу. Не люблю есть по утрам, ты же знаешь.
Айя кивнул.
- Хорошо.
Он погрузил в фургончик последнее и выпрямился.
- Пойду открывать магазин.
- Удачи тебе, - неожиданно для себя сказал Йоджи. Айя коротко усмехнулся.
- Спасибо.




Йоджи поставил фургон в гараж, вздохнул и поплелся на кухню. Жрать хотелось просто невыносимо. Он привычно прошел по коридору, не включая свет, и, повернув за угол, замер. Из-под двери кухни пробивался свет. Кудо на цыпочках подошел и прислушался.
- И ты решил, что я вот так просто должен забыть?
Голос Айи был холодным и… пожалуй, сдержанным. Йоджи замер.
- Я не призываю тебя к этому, - ответил Кроуфорд устало. – Я знаю, что совершил ошибку. Я должен был тебе рассказать… но у меня не хватало времени.
- Ты знаешь, что я помог бы тебе. Скажи ты мне, что нужно спасти твоего Наги, я бы первым пошел помогать. Ты выбрал иной путь.
- Прости, - помолчав, сказал оракул. – У меня нет оправданий.
Пауза в разговоре показалась Йоджи бесконечной. Он уже хотел как ни в чем не бывало войти, но Айя внезапно заговорил снова.
- Может, ты все же объяснишь, что тогда произошло? Что заставило тебя забыть обо всем? Почему ты так поступил? Почему сейчас ты продолжаешь вести себя так, как будто ты действительно хочешь все вернуть?
- Потому что хочу. Вернуть тебя. Снова получить твое доверие.
- Тогда расскажи, что тогда случилось. И почему ты принял решение, даже не задумавшись.
- Я не мог потерять Наги, - тяжело вымолвил Крофорд. – Просто не мог. Я… не предвидел до последнего.
- Ты – и не предвидел? – напряженно спросил Айя. – Почему?
- Потому что мой дар выходит из-под контроля, - помолчав, признался оракул. – Нет, это не смертельно, если вовремя принять меры.
- Так твои ребята сейчас?
- Да, - подтвердил Кроуфорд. – Они сейчас ищут нужного человека. Пока я был с Эсцет, то такой человек, специалист по контролю и восстановлению дара, был всегда. Сейчас же…
- И твой дар сейчас непредсказуем?
- Да, - снова подтвердил оракул. – Айя… ты нужен мне. Без тебя я не справлюсь.
- Правда? – сухо спросил Фудзимия. – Что-то я не думаю, что все настолько плохо. Будь все настолько плохо, ты бы сразу поговорил со мной. Не доставая Йоджи. Кстати, зачем?
Кроуфорд вздохнул.
- Правду, Брэд, - холодно предупредил Айя. – Я хочу слышать правду.
- Четыре линии из пяти, - медленно ответил оракул. – Четыре из пяти.
Высокая вероятность, сообразил Йоджи. Но чего?
- И ты хочешь изменить этот расклад?
Кажется, Айя снова начал заводиться. Кроуфорд помолчал.
- Ты бы не хотел? Ты бы позволил всему, что важно для тебя, разрушиться из-за своего страха, своей ошибки? Ты бы позволил кому-то другому получить то, о чем ты мечтаешь, без боя? Просто из-за того, что у него больше шансов?
Черт! Кудо хотел было выдохнуть, но вовремя удержался. Нет, но каков, а? Пытаться манипулировать им!
- То, что ты не манипулируешь мной, не дает тебе права манипулировать другими, - тихо ответил Айя. – Йоджи прикрывает мою спину на каждой миссии. На каждой, Брэд.
- Я не оспариваю его класс, как профессионала, - согласился Кроуфорд. – И он хороший друг, особенно, если держать его в рамках… но дело не в нем. А в нас.
- Никаких нас нет, - прервал Фудзимия. – Не знаю, когда ты это поймешь.
- Никогда, пока я жив, - твердо ответил оракул. – И я буду пытаться. Я люблю тебя.
Йоджи пораженно сморгнул. В кухне повисла пауза. Наконец Айя нарушил молчание.
- Тогда расскажи все. От начала и до конца. Что, почему, каким боком сюда вмешались Критикер, причем тут мы. Я должен знать все.
- Да, - согласился Кроуфорд. – Я думаю, стоит позвать Кудо, он за дверью, наверное, соскучился.
Айя мгновенно оказался у двери, рывком распахнул ее… Йоджи едва успел отшатнуться и выставить перед собой руки.
- Айя, я все забуду! Только скажи!
Фудзимия посмотрел на него, помолчал и мотнул головой.
- Заходи. Послушаем вместе.


Сидя на кухне рядом с Айей, прихлебывая чай, Йоджи чувствовал себя так странно, как тогда, в самом начале. Они притирались друг к другу довольно сложно, поначалу им нечего было обсуждать, не о чем болтать, и они все мучительно искали общие темы. Собирались на нейтральной территории типа кухни или гостиной, по двое, реже трое, и говорили. Каждый о своем. Это потом, незаметно для них самих, они научились говорить об общем, незаметно появились общие темы, интересы…
- Все началось восемнад… неважно, дата не имеет значения, - сам себя поправил Кроуфорд, нарушая тишину. – Я получил распоряжения от Старейшин. Очень подробные, очень четкие, и я понял, что они готовят апокалипсис в той формулировке, которая касается конца существующего миропорядка. Оставить все, как есть, я не мог. И дело даже не в том, что я не хотел умирать, этого никто не хочет, но в том, что в новом мире не осталось бы места для действия. Такие эксперименты не заканчиваются хорошим. Да, собственно, меня и не интересовал предполагаемый успех или неуспех. Старейшины меня разочаровали, оказавшись фанатиками, приверженными одной цели. Я использовал дар, использовал его, полагаю, слишком сильно. Я составил план, я учел все факторы, все ресурсы использовал по максимуму. Надо сказать, вы меня поразили… убить двух Старейшин – нереально, вы же не паранормы.
Йоджи вскинулся было, но Айя успокаивающе прикоснулся к его руке.
- Не перебивай, хорошо? Что было дальше?
Кроуфорд пожал плечами.
- Потом… ну, ты сам знаешь. Я почувствовал, что ты мне интересен, да и ваша команда в целом очень неплоха, и тогда мы пару раз работали вместе.
Кудо понял, что это говорится скорее для него, и кивнул. Оракул посмотрел в окно.
- Потом я понял, что мой дар слабеет. Я стал видеть меньше, на более короткий промежуток времени, и мне приходилось прилагать много усилий. Я увлекся медитациями, прочей ерундой, даже обзавелся парой десятков «самых настоящих магических талисманов»… Это помогло, но ненадолго. Я решил, что дар угасает. Такое бывает, но не очень часто, это самое лучшее, что может случиться, если дар меняется. Я был готов к этому. В конце концов, обучение должно начинаться с трех лет, я начал в пять. Редкий случай, но я справился со всем.
Йоджи невольно покачал головой. Пять лет! В пять лет он сам… черт, чем он занимался? Ходил в детский сад, играл с мальчишками, строил гаражи из песка для своих любимых машинок и мечтал о собаке-роботе. А Кроуфорд, значит, развивал дар…
- И ты молчал, - констатировал Айя. Оракул кивнул.
- Пойми, это бы просто значило, что я отказался бы от операций, но продолжал играть на бирже, для этого не надо быть провидцем. Плюс у меня есть капитал и акции в доходном бизнесе.
- Почему же ты не выбрал этот путь?
- Потому что потом дар заработал снова. Стал более точным, сильным, красочным. Я стал видеть не просто картинки, я стал видеть фильмы, со звуком и спецэффектами, если можно так выразиться. Я видел только одно будущее - неотвратимое. В основном смерти, аварии… Я не мог предотвратить ничего из этого, все, кого я видел, умерли бы так или иначе. Это продолжалось неделю, и только потом стали появляться вариации. И почти сразу после я и увидел… про Наги.
Айя кивнул. Кудо смотрел на Кроуфорда и думал, что сам он уж точно бы перепугался и постарался сделать все, что можно. Он бы просто не смог рассуждать здраво. Фудзимия помолчал.
- И зачем тебе Наги? Что он должен сделать? И когда ты увидел это?
- Я знал это всегда, - просто сказал Кроуфорд. – Они единственные, кто в курсе всей системы обучения паранормов. У них есть связи. Я не готовил их, если ты это имеешь в виду. Случись что с даром Наги, я бы сделал то же самое для него. Плохо то, что филиал Эсцет в США устоял. Мои соотечественники обладают рациональным мышлением, и поэтому их не задела смерть Старейшин. Они решили создать свою мировую империю. И они это могут.
- И ты? – спросил Кудо. Оракул пожал плечами.
- Делаю, что могу. Я связался с Критикер, они уже сделали правильные выводы. Я затеял игру с новой организацией, Р-8, так они называют себя, с тем, чтобы выиграть время для Шульдиха и Наги. Единственный человек, кто не просто может, но захочет помочь мне, сейчас в Калифорнии. Он приедет, но переправить его сюда довольно трудно.
- Твой дар стабилизируется, и что дальше? – спросил Айя.
- Дальше будет много работы, - пояснил Кроуфорд. – Действительно много, и не только по обнаружению членов Р-8, но и по стабилизации ситуации в мире. Придется искать паранормов, выводить их из-под влияния, создавать какие-то надзорные группы. В общем, работа на много лет.
- А при чем тут мы? – поинтересовался Кудо. Кроуфорд посмотрел на Фудзимию.
- Боюсь, что мне понадобится ваша помощь. Скорее всего, возникнут проблемы, мне нужно будет, чтобы Шульдиха и Наги встретили, и помогли им быстро и незаметно проводить нужного специалиста в то место, которое я подготовил еще до всей этой заварушки. Очень вероятны проблемы именно здесь.
Айя кивнул.
- Какого рода проблемы?
- Япония считалась беспроблемной территорией. Думаю, несколько агентов уже здесь, и будет больше.
Йоджи вздохнул и сдержал зевок.
- Хорошо. Все понятно. Ты же предупредишь нас, когда надо будет двигаться?
- Конечно, - кивнул оракул. – Может, пойдешь спать?
- Иди, - поддержал Айя.
И Кудо пошел.



Получив привычную одежду и ноутбук, Кроуфорд перестал маячить в торговом зале и мешать. Он занимался своими делами. Йоджи посматривал на него, когда проходил мимо гостиной, а иногда ловил взгляды, которые бросал на Кроуфорда Айя. Эти взгляды были задумчивыми и оценивающими, как будто Айя пытался проникнуть в голову оракулу и узнать, что же он думает на самом деле.
Йоджи был в затруднении. Его чутье – чутье детектива и мужчины – отчетливо говорило, ловить нечего. Больше нечего. Однако какая-то часть его отчетливо понимала – Айя его не бросит. Айя определенно ценил его как друга и напарника. Кудо вытащил сигарету и сел на скамеечку во внутреннем дворике за магазином.
- Дашь зажигалку? – спросил Кроуфорд, садясь рядом. – В моей кончился газ.
Кудо протянул ему требуемое. Оракул прикурил, затянулся, выдохнул дым и вернул зажигалку владельцу.
- Спасибо.
Йоджи кивнул.
- Не любишь футбол? – спросил он, когда пауза стала затягиваться. Кроуфорд покачал головой.
- Не очень. И не хотел бы мешать Кену.
- А мне, значит, захотел, - констатировал Кудо, внезапно озлившись. – Стоило мне начать что-то делать, и ты сразу прибежал. А если бы не эта Р-8, ты сколько бы еще занимался своими делами?
Оракул помолчал.
- Я все время пытался. Он не хотел меня видеть.
- И тебя это останавливало?
Кроуфорд потер рукой челюсть с левой стороны.
- Счет от стоматолога за установку коронок, скорее. У Айи очень тяжелая рука, знаешь ли.
Кудо знал. Он невольно усмехнулся, представляя себе это. И сразу же посерьезнел. То, что Айя дошел до такого предела обиды, злости, неприятия, чтобы бить… Йоджи вздохнул. Такую силу страстей он понимал. И понимал, что так переживать можно только предательство очень, очень дорогого человека.
- Он дорожит тобой, - тихо проговорил Кроуфорд. – Если ему представится возможность выбирать, с кем пойти на дело, он выберет тебя. Потому что доверяет тебе. Потому что знает, что ты не подведешь.
- Да ладно, не утешай, - снова вздохнул Йоджи. – Мир?
- Мир, - согласился оракул. – Я рад, что ты с нами.



Вечерняя смена в магазине была удобнее с точки зрения возможности выспаться с утра. Зато вечером приходилось улыбаться клиентам, пока последний не уйдет, а потом запирать все и убирать. Йоджи улыбнулся очередному покупателю и сразу понял – этот пришел сюда не за цветами. Конечно, высокий парень в костюме внимательно рассматривал цветы, но Кудо просто чувствовал, что это не более, чем предлог. И все же цель его была непонятна. Рэкетиров они давно отвадили, якудза сами к ним не лезли, зная, кто покровительствует магазинчику. Впрочем, парень европеец, так что, может, он просто новенький?
Парень повернулся к нему и улыбнулся.
- Please, I need something extraordinary.
- Of course, sir, - ответил Йоджи. – May be, these orchids?
- No, - покачал головой европеец. – I need an American flower.
И улыбнулся. У Кудо по коже пробежался мороз.
- You mean…
- Crawford. He’s there, isn’t he? I saw him in your head.
Йоджи обреченно кивнул и запер магазин. Тем более, что других покупателей не было. Да и часы на стене показывали начало девятого.
- Wait here, please, - сказал Кудо незваному гостю и пошел искать оракула. Тот попался сразу у лестницы на второй этаж.
- Тебя там спрашивает телепат. Европеец, - сообщил Йоджи. Кроуфорд замер на секунду, потом кивнул.
- Спасибо.
Глядя ему в спину, Йоджи подумал, что надо предупредить всех.


Однако пришлый телепат пришел не за тем, чтобы ссориться. Кроуфорд поговорил с ним, выпустил, и даже предложил помощь в уборке магазина. Йоджи снова поразился – оракул в обычной жизни оказался почти таким же, как и они все. Он завтракал, помогал в работе, читал газеты, предпочитал крепкий хороший кофе и пищу с мясом, а не традиционные японские блюда. Хотя и их он ел с философским спокойствием, уверенно обращаясь с палочками.
- Что ему было надо? – спросил Йоджи, аккуратно раскладывая ножницы, ленты и украшения по коробочкам.
- Он приходил от своей группы. Сообщить, что мы можем на них рассчитывать.
- Рассчитывать? Они тоже против Эсцет? – спросил Айя от двери в подсобку.
- Верно. Им тоже нужна свобода действий. И им совсем не нравится перспектива восстановления организации.
- Я вот что хотел спросить, - медленно сказал Айя, - а как быть со школой для паранормов?
- Никак, - быстро ответил Кроуфорд. – Они постараются сохранить свою автономность от Р-8. Сейчас у них появилась возможность не работать на заказ. Они просто обучают паранормов, готовят их к жизни в обществе, а не делают из них спецагентов.
- То есть, ты на это надеешься, - кивнул Фудзимия. – Кто сейчас их содержит?
- Я, - помолчав, признался оракул. – Эта школа должна продолжать работать. Может, кто-то из них согласится примкнуть к нам.
- То есть, ты не собираешься вербовать никого из выпускников? – недоверчиво спросил Кудо. Кроуфорд покачал головой.
- Собираюсь, конечно, но не впрямую. Шварц завербовали в свое время обещаниями быть причастными к управлению миром. Как только мы поняли, что нам врут, что нас просто используют, мы немедленно начали готовить переворот. У меня нет оснований считать других паранормов глупее меня. Если кто-то и будет сражаться на нашей стороне, то только по собственному желанию и собственным мотивам. Мы не Р-8. Мы не располагаем возможностью пообещать быть в команде повелителей мира. Нам как раз не нужны повелители.
- А эти, от которых приходил телепат, они кто?
- Это группа из Ирландии. Они были там одни, как и мы в Японии. Они попытаются найти всех, кого можно, и перетянуть на нашу сторону, объяснив ситуацию. Думаю, какое-то количество групп они соберут.
С несколькими группами паранормов уже можно будет что-то планировать, понял Кудо. Что ж, придется считать это положение не безнадежным.


Йоджи проснулся удивительно рано – почти в семь утра. Встал, принял душ, спустился на кухню…
- Доброе утро, - приветствовал его Кроуфорд, наливая в чашку кофе. Айя сидел за столом со своей чашкой.
- Доброе, - согласился Кудо. – А чего вы не спите?
- Обсуждаем операцию, - пояснил Айя. – Хорошо, что ты проснулся. Мы пока начерно обсудили ситуацию, твое мнение нам не помешает.
- Я слушаю, - сказал Йоджи, готовясь отобрать турку у оракула, но тот вручил ему чашку с животворным напитком и принялся готовить третью порцию.
- Нам нужно встретить Наги и Шульдиха. Проблема в том, что они полетят разными рейсами, вызывая разделение сил противника, и мы должны исходить из того, что по крайней мере Шульдиха постараются при посадке устранить.
- Это будут наемники или паранормы? – уточнил Кудо.
- Вряд ли паранормов будет больше двоих, - задумчиво сказал Кроуфорд. – Их осталось мало, и здесь точно не более одной группы, а это связка оракул-телепат. Мы вычислили их еще до отлета Шульдиха и Наги, и они обладают посредственными способностями, но недооценивать тех, кто их направляет, нельзя.
- Значит, будут наемники, - кивнул Йоджи. – Какие у вас соображения?
- Если бы я хотел устранить телепата такого уровня, как Шульдих, - начал ясновидец, - я бы просто не дал самолету с ним сесть. Сбил бы где-нибудь над Тихим океаном.
- Не пойдет, после того, как мы украли тебя с американской базы, все ВВС на ушах. Воздушное пространство мониторится.
- Прав, - согласился оракул. – Поэтому я бы приготовил жаркую встречу здесь, в Нарите, на подлете. И списал бы потом на террористов.
- Переносной ракетный комплекс придется разместить на лодке, - задумчиво сказал Йоджи. – Но это возможно. Тут все возможно.
- Именно. Поэтому я заранее оповещу Морское управление безопасности о возможном террористическом акте, - кивнул Кроуфорд. – Самолет сядет.
- Тогда нам предстоит встретить еще как минимум две группы, в одной из которых паранормы, - сказал Йоджи. Айя снова согласно кивнул.
- Я бы даже отправил на устранение телепата три группы, под прикрытием снайперов.
- Я тоже, - улыбнулся оракул Фудзимии. – Значит, нам придется их устранить.
- Нам тоже понадобятся силы со стороны, - рассудил Кудо. – У нас есть возможность нанять кого-то? Есть хорошие боевые группы у якудза, их можно взять в аренду, но сумеем ли мы их достаточно хорошо координировать? И потом, потеряв агентов тут, Р-8 должны будут послать еще группы, уже отборных ребят…
- Отборных просто нет, - пояснил Кроуфорд жестко. – Даже тот телепат, который возглавляет Р-8, недотягивает до уровня Шульдиха, как сообщил Наги. Они ощутили его внимание, но пока он их не засек. Вдобавок мы – точнее, вы – посеяли сомнения и смуту. Р-8 не смогут заручиться поддержкой военных сил США. Да, сюда прилетят две, может быть, даже четыре группы паранормов, но мы будем готовы их встретить и зачистить. Главное – сохранить мою группу и того, кого они привезут.
- Понял, - согласился Йоджи. – Что требуется от меня?
- Ты поведешь группу боевиков встретить Наги и человека с ним, - сказал оракул. – Их попытаются захватить живыми, но если поймут, что не выходит, убьют. Мы возьмем на себя снайперов и группы прикрытия агентов Р-8. Учти, они нас ждут.
Кудо кивнул, прикидывая варианты. Задача состояла из нескольких пунктов. 1. проникнуть в аэропорт с оружием – само по себе не так-то просто, придется задействовать и подкуп, и работу Оми. 2. обнаружить противника – это, впрочем, было как раз решаемо, люди из якудза знают местный рынок наемников. 3. встретить Наги с «грузом» и препроводить куда скажут.
Все три пункта по отдельности были решаемыми, но вместе… впрочем, подходить к делу легкомысленно Кудо не собирался.


В аэропорт они проникли просто и элегантно. Умница Оми умудрился взломать локальную сеть аэропорта и отключить не только камеры в нужных залах, но и вывести из строя один из управляющих серверов. Поэтому группу, проскользнувшую по служебным коридорам в один из пассажирских залов, где все так же царили спокойствие и мир, никто не засек. И это было хорошо.
Плохо было то, что создавшейся ситуацией воспользовались и наемники Р-8. И их было больше. Кудо осторожно пересчитал потенциальных врагов и задумался о том, насколько внезапными будут их действия.
Его команда разделяла его опасения. Ребята предлагали прикрываться пассажирами, но Кудо не хотел и не мог прикрываться ни в чем не повинными людьми. Оставалось выманивать противника по одному и уничтожать. Он посмотрел на часы – до прилета нужного рейса оставалось буквально несколько минут…
Объявили прибытие, и Кудо решительно пошел вперед. В какой-то момент он перестал даже думать о том, что здесь опасно, и шел уверенно и спокойно. Его прикроют. Достаточно создать неразбериху, панику, и действовать противнику будет куда сложнее. Хорошо, что им нужен тот человек…
Кудо ожидал увидеть обычного японского школьника в форме, в сопровождении ветхого старца, но навстречу ему двинулись стройный юноша в джинсах и рубашке и мужчина средних лет в ковбойской шляпе.
- Не ожидал тебя увидеть тут, - спокойно сказал Наги.
- И лучше бы не видеть, но тебя собираются пришить чуть больше сорока человек в этом зале, - улыбнулся Йоджи и вежливо кивнул незнакомцу. – Прошу прощения, сложнопреодолимые обстоятельства.
- Не беспокойтесь, - ответил мужчина. – Мальчик сумеет защитить нас.
- Вас будут брать живьем, - предупредил Кудо.
- Я знаю. У вас есть машина?
- Я знаю, куда его отвезти, - кивнул Наги. Йоджи сунул ему в ладонь ключи от машины и повернулся к выходу.
- Машина стоит на служебной стоянке, черный Опель, номер 335. Пройдете через служебный вход справа от зала, прямо по коридору до лестницы, потом спуститесь на стоянку. Выезд слева.
Он поднял руку и почесал затылок…
Автоматная очередь хлестнула по стеклянным стенам и осветительным лампам, по окнам, прошлась по верху разделительных перегородок… Кудо толкнул Наги вперед, к выходу, побежал рядом, стремясь поскорее выбраться. В спину что-то толкнуло, чуть не лишив точки опоры. Стреляют, понял Йоджи и поблагодарил себя за предусмотрительность. Однако бронежилет может и не выдержать какой-нибудь бронебойной пули, подумал он и наддал. Он хотел схватить Наги за руку, но не смог – пальцы наткнулись на что-то твердое. Мальчишка окружил себя защитным коконом. Кудо улыбнулся на бегу. Когда Шварц не строили из себя черт знает что, работать с ними было приятно.
Он отпрыгнул к стене, пропуская охрану аэропорта внутрь здания. Может, всех и не поймают, но им и не надо, главное – уйти живыми и целыми. И добраться до второго терминала, чтобы успеть подстраховать ушедших туда Айю и Кроуфорда.
Йоджи сбежал по лестнице, промчался через холл к выходу на стоянке, запрыгнул в небольшой фургончик, которому, вообще-то, не полагалось находиться в этом месте…
- Гони! – выкрикнул он. Кен утопил педаль газа в пол и рванул по тоннелю в сторону второго терминала.



Пробиться в зал прибытия ему удалось не сразу. В терминале царила неразбериха куда серьезнее, чем в первом. Вероятно, потому, что здесь нападающих было даже больше. Кудо огляделся. Шульдиха он увидел сразу. Телепат стоял ровно посередине здания, закрыв глаза, и мерно покачивался, даже несмотря на то, что рукав пиджака справа был пропитан кровью. Айя и Кроуфорд у одной из стоек отстреливались и, кажется, все же проигрывали. Йоджи пригнулся и метнулся к телепату.
- Снайперы, - отсутствующим голосом сказал Шульдих. – снайперы…
- Работай, работай, - согласно кивнул Кудо, присел и принялся ждать, отслеживая ситуацию. На умирающего телепат вовсе не походил, значит, ранение не слишком серьезное.
- Готово, - неожиданно осмысленно сообщил телепат. – Атас, сейчас что-то будет…
Кудо перекатился вбок, схватил брошенный автомат, проверил заряды, принялся помогать Айе… С меткостью на дальние расстояния у него в самом деле было неплохо, мысленно ухмыльнулся он.
За этим он почти пропустил тот момент, когда позади начался разговор. Он обернулся.
Напротив Шульдиха стояли двое. Японец и европеец, спокойные, уверенные в себе, одетые в одинаковые безликие костюмы… «Связка телепат-оракул», всплыло в памяти. Кудо лихорадочно огляделся…
Кроуфорд и Айя сдвигались к ним. Кажется, с ними было все в порядке. Йоджи оглянулся на Шульдиха, убедился, что тот жив и даже почти не ранен, повернулся… И попытался выстрелить. Оружие сухо щелкнуло, Кудо чертыхнулся, оглядываясь… Двое в костюмах упали, и Йоджи метнулся навстречу выстрелу, пытаясь перехватить наемника. Бедро обожгло болью, но он не остановился, продолжая двигаться… Сильный удар в грудь остановил его, но Йоджи мотнул головой и снова двинулся вперед… а затем пол почему-то поднялся и ударил его по лицу.


Когда Кудо открыл глаза, над ним был незнакомый светлый потолок. Йоджи попытался вспомнить, у кого вчера остался ночевать, и с какой стати, но ничего толкового в голову не приходило. Он попытался сесть, но тело было как ватное. Он застонал.
- А, очнулся, - прозвучал сбоку знакомый ехидный голос. Кудо повернул голову, зная, кого увидит.
Шульдих сидел на стуле рядом с кроватью. И выглядел непривычно хорошо – никакой банданы, никаких вырвиглазных шмоток – только белая футболка, волосы, забранные в хвост, и рука в гипсовом лубке.
- Где я? – прохрипел Кудо. Телепат вздохнул.
- Не помнишь, да? Это наше убежище. Вообще-то Кроуфорда, но раз мы все тут, то наше.
Йоджи вспомнил. Вспомнил, как пытался собой защитить телепата, как падал…
- Я его убил, - спокойно сказал Шульдих. – Я всех их убил. Чтобы неповадно было.
Вот так и звучит в его исполнении «спасибо», понял Йоджи и слабо улыбнулся.
- А Айя?
- Они в кино.
- В кино?! – изумился Кудо. – Сейчас?!
- Кроуфорду там лучше думается, - пожал плечами Шульдих. – Пока тебя оперировали, потом ты в отключке валялся, пока все, тут побывали еще три группы. Мы ликвидировали их наполовину, а остальные примкнули к нам. Теперь нас ждет война пиара.
Йоджи вздохнул. Да, в современном мире пиар-технологии убийственнее пистолета. Это правда. Придется сражаться на этом поле, и это гадость.
- Не волнуйся, мы справимся, - убедительно сказал телепат. – У Кроуфорда есть план.
- План – это успокаивает… - пробормотал Йоджи. – Пить хочу. И в туалет.
- Да, позову сейчас Кена, он поможет.
Телепат вышел из комнаты. Кудо снова вздохнул и перевел взгляд в окно.
Что ж, по крайней мере, они живы. А значит, все еще может сложиться хорошо.
Йоджи уж постарается.

@темы: фанфик, Рыжая Кавайка

---

Фанфик от d-umka.

[nover]

14.07.2012 в 15:03

Пишет  d-umka:

Б. Кроуфорд и Р. (А.) Фудзимия
С днем ОТП, дорогие шипперы!

Рабочее название: Кушать подано
(Второе название: Химики)
Пейринг: Брэд Кроуфорд/Ран Фудзимия
Жанр: ужасы нашего городка, юмор, стеб, романс
Статус: в процессе
Специально на день ОТП

Он сам нарвался,
Он сам нарвался,
И в этом нашей нет вины.
Да будь вы сами на нашем месте,
Вы поступили бы так как мы.
(с) Chicago

Никогда не спорьте с официантом. (с) Я

1.
- Любимое блюдо - борщ, - чуть понизив голос, сообщил Персия, и взял паузу, давая тем самым осмыслить сказанное.
- И че? - не выдержал Кен через полминуты. - Гадость же невозможная.
- Ты просто не умеешь его готовить, - лениво протянул Йоджи, пробуя пальцем остроту вилки.
- А у тебя всегда всё подгорает, - не остался в долгу Хидака.
- А у тебя всегда всё пересолено.
- А ты на днях курицу...
- Убил и съел? - невинно хлопнул бездонными глазами Кудо.
Оми захихикал и тут же сделал вид, что нашел что-то интересное в рыбьих внутренностях.
- Кхе-кхе, - напомнил о себе Персия. - Во имя десертной ложки, вы беретесь за эту миссию?
- Да кто нас спрашивает, - буркнул Кен. - Стрихнин?
- Мышьяк? - внес предложение Йоджи. - Хотя это лучше в кофе.
- Цианистый калий? - Оми тоже хотел принять участие в обсуждении.
- Не знаю, - устало отмахнулся Персия. - У вас должен быть борщ. А клиента быть не должно. Лишите темную тварь аппетита, - закончил он и отключился.
- Аминь, - не удержался Кудо. - Что делать будем, поборники справедливости?
- Травить, - рубанул Кен. - Как и всех прочих. Зло должно быть наказано. Твоя очередь мыть посуду, кстати.
- Нуу, Кен-Кен, как у тебя все просто, - протянул Йоджи. - Травить! Запомни! Мы - не травим. Мы помогаем человеку отправиться в мир иной путем приятных вкусовых ощущений. Что может быть прекраснее, чем после восхитительного ужина в компании добрых друзей прийти домой, мирно лечь спать, предвкушая полный приятностей день, и тихо скончаться где-то между пятым и шестым сном?
Оми восхищенно зааплодировал.
- А все благодаря нашему кудеснику-химику, - продолжал развивать тему Кудо, переводя на него взгляд. - И дивным кулинарным способностям Аи, благодаря которым к нам вообще хоть кто-то еще ходит.
- Дык, - почесал в затылке Кен, - один черт. Я вот не понимаю - Оми химик, готовит Ая, кастрюли и ящики ворочаю я, а ты что тут делаешь?
- Я?! - вскинулся Йоджи, возмущенно тряхнув кудрями. - Я украшаю собой это унылое заведение. Привношу в вашу серую жизнь краски. Я луч света в скорбном мире и...
- Подбери лохмы, - раздался полный толченого льда голос. - Мне надоело объяснять клиентам, почему у нас в тарелках плавают твои волосы. Перестань ковырять тесто грязными руками. Оставь в покое приборы, я их только что намыл.
Темнота расступилась, и на сцене появился главный герой нашей пьесы.
- Ая! - одновременно выдохнули все трое, и тут же вихрем засуетились по кухне, убирая, протирая и расставляя по местам.
Посреди хаоса и летающих тарелок возвышался Ая Фудзимия и равнодушно взирал на мирскую суету. Мелочи жизни его не волновали, но почему-то именно их его бестолковая команда упускала из виду, если оставить ее без присмотра.
Через пять минут, оглядев сияющую первозданной чистотой кухню, Ая едва заметно кивнул, снял фартук, сел за стол и сумрачно сообщил:
- Начинаем операцию “Борщ”. Кен, в подсобку, чистить свеклу. Чистить, а не вырезать сердечки. Кудо, в зал, протирать столики. Протирать, а не крутить задницей.
- Нравится? - кокетливо подмигнул Йоджи. - Сознавайся, затейник.
- Нет, - холодно отрезал Фудзимия. - Увижу еще раз - будешь неделю чистить картошку вручную.
- Ты все обещаешь и обещаешь, - надулся Кудо. - А вы с чибиком?
- А мы, - с достоинством ответил Ая, - возьмем на себя самое главное.
Фудзимия не врал - в их деле залогом успешной работы всегда был правильно составленный рецепт.

2.
Ресторан быстрого питания “Заморыш”, расположенный в тихом переулке, но в центральной части города, мог посоперничать по популярности с самыми пафосными заведениями общепита, куда принято записываться в очередь за полгода. Секрет этой популярности был вовсе не во вкусной и здоровой пище - готовили там средне, еду подавали незатейливую, а цену ломили неприличную. Посетители “Заморыша” периодически находили в своих тарелках мух, кнопки, болты и саморезы, волосы всех мастей и уйму других интересных предметов. Самые активные поднимали шум и пытались науськать на несчастную едальню разнообразные комиссии и санитарных инспекторов. Иногда им это удавалось, и проверка действительно приходила, скрупулезно обнюхивала каждый уголок, требовала документы, и придиралась ко всему, включая радиус поварешки. Сотрудники “Заморыша” во главе с шеф-поваром, он же гендиректор точки, терпеливо выносили все нападки, любезно показывали бухгалтерию и склад с продуктами с переклеенными сроками годности. После чего комиссиям предлагали выпить по рюмке чая, заводили в подвал, и больше их никто никогда не видел.
Популярность “Заморыша” держалась исключительно на его персонале, хотя Йоджи считал, что эту контору спасает от разорения именно он. Как бы там ни было, каждый вечер все пять столиков в зале были плотно забиты полчищами девиц от десяти и до бесконечности. Девицы часами тянули самый дешевый кофе и молочные коктейли, галдели, отчаянно кокетничали и с упорством носорога оставляли на салфетках номера своих телефонов. Выручки они не делали. Персоналу “Заморыша” до одури хотелось подсыпать стрихнин в кофе всем сразу, но твердая рука шеф-повара быстро приводила команду в чувство и гнала на работу. А что думал сам шеф, никто не знал, и это тоже было хорошо.
Основной доход ресторану делали те немногие посетители, которые отваживались комплексно пообедать или поужинать, выбирая блюда из самой верхней ценовой категории. Таких клиентов в “Заморыше” любили и старались прикармливать, а Фудзимия, бывало, лично выуживал жучков из компота.
Об истинном же назначении едальни с немытыми стеклами не подозревали ни те ни другие.
По крайней мере, так уверял Персия, а с ним никто не спорил, потому что лень и некогда.

tbc

@темы: фанфик, d-umka

---

Интервью с англоавторами от алиса777.

[nover]

14.07.2012 в 07:57

Пишет  алиса777:

В честь такого радостного для шипперов события как день ОТП, предлагаю не ограничиваться только отечественным фандомом, но и поделиться радостью с зарубежными товарищами. А зарубежные товарищи пусть поделятся с нами информацией о том, как они "дошли до жизни такой", то есть, что же их привлекло в союзе лидеров двух враждующих команд.
Итак, слово предоставляется ... clueless_psycho!
Вот чем она поделилась в личной переписке.
"Я начала писать фики по пейрингу Кроуфорд/Ая в 2004 году, первой работой была VISION OF YOU о том, как наши герои впервые сделали "это". К тому времени мой опыт фикрайтерства составлял около года, и я писала по пейрингам Кен/Оми и Йоджи/Ая. Один мой знакомый, strifekun, создал сообщество crawfordxran, куда и пригласил меня вступить. Я вступила и даже завела себе аватарку сообщества, которую ношу до сих пор. Вообще-то я совсем не собиралась писать по паре Кроуфорд/Ран, но решила, что раз уж вступила в сообщество, то надо писать, чтобы всё было как следует.
Ну, одно за одним, и я прониклась этим пейрингом. Кроме того, в сообществе я встретила замечательных людей, таких как spiritaway и seraphim_grace, с которыми дружу до сих пор.
Самая большая моя работа по ОТП - Stray Cat первоначально вовсе не планировалась как брэдоран, но однажды я решила, что она будет про Кроуфорда и Рана, потому что идея показалась подходящей (лично мне) и гораздо более захватывающей, если написать её как брэдоран.
Полагаю, что самая большая проблема для автора, пишущего по этому пейрингу, состоит в том, чтобы обосновать отношения между героями, ведь, на первый взгляд, кажется, что они вовсе не пара. Но когда вы поймёте, как между ними может возникнуть связь, то открывается простор для вашей фантазии".
Вторым автором, которому в этот радостный для шипперов день, мы предоставим слово, станет ... seraphim_grace!
Ей были заданы точно такие же вопросы в личной переписке, и вот что она нам ответила.
"Итак, почему же эти двое на протяжении нескольких лет остаются моим ОТП?
На этот вопрос я могу ответить очень легко.
Они дополняют друг друга. По многим параметрам Кроуфорд является "рыцарем-в-поиске", у него есть цель, и он пойдёт на всё ради её достижения. Причём его цель во многом безумна, он хочет свалить Розенкройц по причинам, о которых мы можем только догадываться. Свои истинные мотивы Кроуфорд держит при себе, мы даже не знаем, насколько в курсе его мотивов остальные Шварц.
В противоположность этому, цели Рана очень просты.Он хочет причинить боль тем, кто сделал больно ему, надеясь, что после этого его боль уйдёт. Но так не бывает.
Так что первый аспект данного пейринга состоит в том, что один партнёр может увидеть в другом себя.
Ран - фантастический персонаж, потому что мы становимся свидетелями его резкой перемены от милого и весьма наивного ребёнка до замкнутого, держащего всё в себе наёмного убийцы, и уже потом, в Сайд Би, мы видим его в основном принявшим себя и окружающий мир молодым мужчиной. Мы видим изменения, произошедшие в нём, и понимаем их причины. А вот Кроуфорда, наоборот, нам не показывают. Всё, что мы знаем о нём, мы знаем с его слов, а этого мало. Он развивается сам по себе, недоступный нашему взгляду. Даже перемены, произошедшие в Кроуфорде между "Капителью" и "Глюэном" остаются за кадром. Именно поэтому он кажется нам более стабильным, чем остальные персонажи.
Кроме того, он очень силён там, где Ран только притворяется сильным. Это значит, что он достаточно силен, чтобы принять ту боль, через которую приходится проходить Рану. Кроуфорд единственный, кто настолько силен, и он единственный персонаж в каноне, который ничего не требует от Рана.
Если вы обратите внимание на взаимодействие героев в каноне, а именно на вторую серию "Капители", то вспомните, что уйдя с "Человеческих шахмат", Кроуфорд кажется грустным (хотя, возможно, это просто такая анимация). А что касается случая, когда Фудзимия нападает на лимузин Такатори, Кроуфорд мог бы с лёгкостью избежать этой встречи. Он мог бы сказать: Вайсс собираются напасть, давайте сменим маршрут, но вместо этого он устраивает своё эффектное появление и развлекается схваткой с Раном. В дальнейшем он спасает сестру Рана, хотя для его планов было бы лучше, если бы она была мертва.
Вот в эти-то лакуны в сюжете вы и можете вписать собственную вселенную.
Если сопоставить героев, то на первый взгляд они могут показаться очень похожими и дополняющими друг друга, но пристальнее присмотревшись вы заметите, насколько они отличаются друг от друга. И вот эти-то различия и позволяют объединить героев, они как подходящие друг другу кусочки паззла позволяют создать цельную картину. Порывистость Рана уравновешивает тягу Кроуфорда к тщательному планированию. Кто сможет их остановить, когда они вместе?
И последнее, Кроуфорд ведь позволил Рану убить Такатори".

@темы: ссылки, англофанфикшен, алиса777, статья

---

Игра в день ОТП.

[nover]

Если ты высокий, худощавый красноволосый японец с фиолетовыми глазами, отсутствием ч/ю и личной жизни, наличием фамильного меча и жаждой мести, то пиши мне (или сюда)
О себе: высокий кареглазый брюнет, американец по происхождению, ношу стильные костюмы и дорогие дизайнерские очки. Обладаю превосходной выдержкой и развитой мускулатурой, занимаюсь единоборствами. Жилплощадью обеспечен, в средствах не ограничен.
Если ты хочешь сохранить анонимность, то можешь оставить свое послание в комментариях к этому посту.

@темы: ссылки, nover

---

Миник-перевод от Катрионы.

[nover]

14.07.2012 в 03:23

Пишет  Катриона:

С днем брэдоранов!
Название: Не сегодня
Автор: LilyMoon’sAlias
Переводчик: Катриона
Бета: .Рен
Пейринг: Кроуфорд/Ран
Рейтинг: PG
Жанр: Romance/Angst
Разрешение на перевод: запрос отправлен

Отставив в сторону чайную чашку, Айя молча взглянул на сидящего напротив мужчину.

Нельзя сказать, что предложение о встрече, сделанное Кроуфордом вскоре после разрушения Академии, стало для него сюрпризом. Неожиданное появление старших Шварц после стольких лет отсутствия, а также оказанная ими помощь – вот это действительно был сюрприз. После такого Айя не сомневался, что Кроуфорд еще даст о себе знать. Вот только человек, сидевший напротив, разительно отличался от того Брэда Кроуфорда, которого он когда-то знал.

И дело было не только во внешности, хоть седина и выглядела весьма непривычно. Прежний Кроуфорд всегда производил впечатление человека отстраненного и безупречного, неподвластного влиянию страстей, повелевающих прочими смертными. Теперь же на его лице виднелись усталость – и даже некоторое недовольство. Айе хотелось спросить, где же он был все это время. Хотелось узнать, почему за все эти годы Кроуфорд не прислал ни единого слова? Но спросил он совершенно о другом.

– Почему ты вернулся?

– На то были причины, – ответил Кроуфорд, кончиком пальца поправив очки в стильной оправе. Времена отвратительного монокля остались в прошлом.

– Ты выполнял контракт? – допытывался Айя.

– Нет.

– Тебя попросили вмешаться?

– Нет.

Айя раздраженно вздохнул.

– Тогда почему?

– Я увидел, что ты будешь… нуждаться во мне. Точнее - нуждаться в помощи Шварц, – ответил Кроуфорд с некоторой заминкой.

И эта странная неуверенность Кроуфорда в собственных словах приводила Айю в замешательство. Благодаря способности видеть будущее тот всегда был невероятно самоуверенным, никогда не сворачивал с выбранного пути и всегда мог с апломбом ответить на что угодно. Айя поймал себя на том, что пристально разглядывает Кроуфорда, словно надеясь прочесть в его глазах какие-то ответы. И, пытаясь выиграть себе немного времени на раздумья, сделал еще глоток.

– Так… что же будет дальше?

Кроуфорд небрежно пожал плечами.

– Ты поедешь в Нью-Йорк и встретишь свою новую судьбу.

Айя еле заметно вздрогнул. По правде говоря, размышляя об отъезде из Японии, он почти не думал про Нью-Йорк.

– Новую судьбу? Звучит не слишком обнадеживающе, тебе не кажется? – огрызнулся он.

Едва заметное выражение боли промелькнуло на лице Кроуфорда.

– Ты кое с кем встретишься. Я видел, как ты выберешь другой путь и достигнешь успеха. Вместе с кем-то другим.

– Я столько лет ничего о тебе не слышал, а ты продолжаешь предвидеть мое будущее. С какой стати?

Кроуфорд прикрыл глаза, словно прячась за ресницами от пристального взгляда Айи.

– Я всегда присматривал за тобой.

Рука Айи дрогнула: эта фраза означала слишком много. Они расстались много лет назад – Кроуфорд исчез, не сказав на прощанье ни слова… И вот оказывается, все это время не спускал с Айи глаз.

От этой мысли, Айя ощутил странную легкость, словно с его души исчез давно тяготивший ее груз. Все это время он чувствовал себя игрушкой, с которой поиграли и бросили… вот только Кроуфорд постоянно предвидел его будущее и вмешался, когда счел это необходимым.

– Ты сказал, что я кого-то встречу?

– Да.

– А ты?

Кроуфорд накрыл руку Айи своей.

– Наши пути больше не пересекутся, но я видел, что ты будешь счастлив. Этого достаточно.

В мыслях Айи царил полный сумбур. Он встретит кого-то ещё? Они никогда больше не увидятся? Даже если Кроуфорда действительно заботит его счастье, неужели он вот так просто его отпустит? Айя тяжело сглотнул, чувствуя сладкую горечь от того, как один за другим в нем умирали вопросы, которые ему так хотелось бы задать своему бывшему любовнику. Он почти уже собирался уйти, когда почувствовал, как Кроуфорд крепко сжал его руку и, тут же отпустив, коснулся его щеки:

– Мне жаль, что я когда-то оставил тебя.

Айя прикрыл глаза, чувствуя, как незваные вспоминания о множестве подобных прикосновений зажигают в крови внезапный огонь желания.

– На этот раз именно ты покинешь меня, – продолжил Кроуфорд.

Айя глубоко вздохнул и, повернув голову, прижался губами к его руке. Задрожав, пальцы Кроуфорда мазнули по его коже. Айя открыл глаза и взглянул на него.

– Возможно. Но ведь это случится не сегодня.

@темы: драббл, перевод, фанфик, Катриона

---

Итак, день ОТП объявлен открытым...

[nover]

Наша команда "прожженых профи" приготовила для вас много сюрпризов.
День ОТП - это прежде всего моб, шествующий по дневникам. Каждый, кто неравнодушен к Кроуфорду и Фудзимии, может запостить в этот день любое подтверждение своего неравнодушия.

14.07.2012 в 01:27

Пишет  Мать Забвения:

Рекламная компания...
Посвящается дню БрэдоРанов. За идею спасибо потрясающей  nover. За помощь в доработке  d-umka,  Aerdin,  Катриона,  Lady Ges и  алиса777 - девушки с вами было по истине волшебно работать.

Всех вас с праздником любимой Пары!

Итак...

Специальное предложение: «Представляем вашему вниманию ростовой холодильник «Абиссинец». Система выработки холода не зависит от подачи электроэнергии. То есть, даже если вы окажетесь без света, или попадете на необитаемый остров, холодильник «Абиссинец» обеспечит вам автономное сохранение холода до 3 суток.
Покупая у нас ростовой холодильник «Абиссинец», знайте, что в нем собраны практически все новшества, которые привлекают нас в современных аппаратах и в то же время, он абсолютно прост в использовании.
Система контроля холодильника «Абиссинец» включает в себя звуковой сигнал оповещения «Шинэ», который не даст вам забыть закрыть дверцу.
Цветовая гамма моделей холодильника варьируется от строгого белого и черного плащей, с металлическими вставками, до привлекающего внимание оранжевого свитера.
Холодильник «Абиссинец» для тех, кто ценит самурайскую лаконичность и спокойствие».

Но погодите, это еще не все: «Если вы приобретете у нас ростовой холодильник «Абиссинец» 14.07 то совершенно бесплатно получите в комплекте к нему рефрижератор «Оракул», обладающий всеми качествами настоящего лидера среди похожих брендов.
Изотермический кузов, типа смокинг, делает рефрижератор «Оракул» столь необходимым при современном темпе жизни в жестких рыночных условиях.
Рефрижератор «Оракул» может использоваться, как самостоятельный холодильный аппарат с диапазоном поддержания температуры от + 12 до – 20 в зависимости от степени герметичности фургона, или в комплекте с холодильником «Абиссинец», и тогда вы получите многофункциональное транспортное средство с самостоятельной выработкой холода, не зависящей от общего состояния самого рефрижератора и мощностью замораживания до 100 кг в минуту».

@темы: коллаж, фанфик

---

[алиса777]

Седьмая глава "Убийцы и Белой гейши" Afternoon tea читалась мною со всё возрастающим удивлением - автор играет, причём играет настолько самозабвенно, что совсем забывает о читателях, которые решительно не поспевают за ходом авторской мысли. Вот сейчас специалисты-театроведы меня, наверное, заклюют и будут правы. Дело в том, что когда-то давно читала я книгу про народный театр, и мне всё происходящее напомнило грубоватые комедии, которые разыгрывались в балаганах. Судите сами, серафим грэйс весьма грубо (как по задумке, так и по исполнению) передёргивает уже вполне сложившиеся к 2005 году - времени написания фанфика - многие вайссо-штампы. Начнём по порядку, для придания всему хоть какой-то системы.
1. Ая непорочен аки агнец. Хотя его регулярно делают проституткой, но, видимо, одно другому не мешает. Гейшин Ая относится к сексу весьма прозаически - сексуальные потребности как свои, так и чужие он чётко осознаёт, но культа из них не делает. Во всяком случае подоплёку кроуфордовского и йоджиного интереса к своей особе он понимает, но относится к этому так: их проблемы, пусть сами и решают. В результате держит обоих на расстоянии, но в то же время никого не прогоняет. Мало ли что.
2. Ая пьёт только зелёный чай с жасмином. Здешнему Ае приходится по роду своих новых занятий пить много крепких напитков, причём для того чтобы не спиться и по пьянке не порешить своих клиентов его научили вызывать рвоту. Йоджи был в шоке, когда узнал об этом от Кена. Вообще, Кен на удивление хорошо освоился в очая. Чего нельзя сказать о будущем наследнике клана Такатори, который пострадал из-за собственной жадности - он решил полакомиться чужими сладостями, которые оказались приправлены ипекакуаной. Дело в том, что такой "подарочек" приготовили для Мурасакиро завидующие ей гейши, но Оми добрался до кексов первым, поэтому теперь он животом скорбен.
3. Персонажи, которые обычно изображаются очень прозорливыми, в "Гейше" на редкость слепы, как и положено главным высмеиваемым персонажам балаганных комедий. Кого высмеивают народные комедии? Правильно, власть имущих и тех, кто считает себя умнее других. Власть имущим уже досталось, зато продолжает доставаться тому, кого фанон изображает практически всеведущим и всемогущим, а именно Кроуфорду. Здесь его так дурят, что я начинаю опасаться за остальных персонажей, когда до него всё-таки дойдёт, кем его выставили. Слеп, кстати, и Йоджи, который никак не может вспомнить, где же он видел этого гайдзина.

@темы: ссылки, англофанфикшен, алиса777, статья

---

[алиса777]

Шестая глава "Убийцы и Белой гейши" Like Tom Cruise in that movie оказалась для моего восприятия довольно непростой. С одной стороны, были моменты, вызвавшие у меня у меня чистую, ничем не замутнённую радость, а с другой, временами я думала: "А к чему всё это?" Начнём, пожалуй, с озадачивших меня моментов.
1. Каждый автор, что совершенно естественно, вкладывает в текст много личного, а в случае с ранними фиками серафим грэйс, к которым и относится "Гейша", очень много личного. И одним из таких "пунктов" автора, который можно встретить во многих её фанфиках и ориджах, является "женский вопрос". Серафим часто интересуют не просто любовные отношения мужчины и женщины, но роль женщины в семье и обществе. Причём в "Гейше" "женский вопрос проявился, по-моему, как-то странно - в споре о праве голоса для женщин, который случился между членом кабинета министров, Аей в образе Мурасакиро и Кроуфордом. Если, например, в "Белой бабочке" борцом за права женщин, правда, в лице своей супруги, был Оракул, то здесь Фудзимия защищает равные права женщин с мужчинами. Нет, конечно, у Аи развито чувство справедливости и власть имущих он весьма не любит, но вряд ли его так уж интересовал "женский вопрос".
2. Когда я читала эпизоды с Аей в образе Мурасакиро, у меня сложилось впечатление, что это уже не Ая в образе гейши, а совершенно другая личность, не имеющая к Абиссинцу отношения. Поэтому кусочек с заигрываниями Кроуфорда мною воспринимался, если честно, уже не как брэдоран, а как история с пейрингом Кроуфорд/ОЖП. Хотя я гетные фики с Оракулом люблю. Короче, был бы полноценный гет, цены бы ему не было.
Ну, а теперь о том, что однозначно понравилось.
1. Сцена, где Кроуфорда наряжали на свидание. Дело в том, что самостоятельно облачиться в традиционную японскую одежду у него не получилось, поэтому ему потребовалась помощь, скажем так, специалиста. Но самое смешное заключалось в том, что за процессом тщательно следил Шульдих, с помощью своей телепатии забравшийся в голову Оракула. Естественно, что молча наблюдать за происходящим Кукловод не мог. Шульдих сразу же объявил, что Кроуфорд похож на Тома Круза. Обрадованный Оракул спросил: "Как в фильме "Последний самурай"?" На что ему ответили: "Нет. Как в фильме "Легенда". Ну, там, где Круз был в такой короткой золотистой юбочке." Кроуфорд тут же пообещал убить телепата, на что тот ответил скучающим тоном: "Конечно, конечно. Как только вернёшься домой", затем получив обещание - "С особой жестокостью", отсоединился.
2. "Страдания" Аи, вернувшегося с "задания". Кроуфорд оказался не только настырным, но и весьма самоуверенным ухажёром. Он даже пообещал просто похитить Мурасакиро, узнав, что у неё уже есть бойфренд.
3. Только-только вышедший из женского образа Абиссинец, в компании Кена заливающий "горе" алкоголем. Кроме того, не в курсе происходящего ещё один участник интриги - Йоджи, который сам имеет на красавца Аю некоторые виды.
Вообще, ситуация становится довольно щекотливой.
4. Оми в сейлор-фуку. Он несёт возмездие во имя Луны!

@темы: ссылки, англофанфикшен, алиса777, статья