и ещё один новый арт от Taro Amoretti )))

[Aerdin]

11.06.2012 в 22:07

Пишет  Taro Amoretti:
Как и прежде, все арты по ВК для Ызарги)

@темы: арт, Taro Amoretti

---

[алиса777]

Итак, глава пятая Aya's stalker фанфика An Assassin and White Geisha авторства Seraphim Grace, в которой наши герои, к вящей радости читателей, попадают в неудобное положение.
Причём некоторые Вайсс умудрились попасть в неудобное положение сразу по прибытии в киотский очая Ичирого (кстати, такой чайный дом существует на самом деле и является одним из старейших). Такими невезучими оказались Йоджи и Кен. Йоджи, который должен был ради конспирации работать официантом, поселили в дешёвый отель, а вот Кен оказался самой настоящей Золушкой. Его поселили вместе с остальным обслуживающим персоналом очая в общей комнате. В общем, и футон был жёсткий, и работы взвалили на него много, и вставать приходилось с зарёй. А вот Ая и Оми, как и положено золушкиным сёстрам, каждый день до десяти часов утра нежились в уютных постелях и предавались праздности.
Но и Абиссинца с Бомбейцем тоже скоро поставили на место. Во-первых, их навыки флористов у настоящих гейш не вызвали уважения, ибо гейша «составляет букеты сидя за столом, а не стоя над раковиной». А во-вторых, выяснилось, что несколько свиданий с Мурасакиро-сама оплатил Кроуфорд. Абиссинец сразу же выказал готовность убить Оракула, но его осадили и велели готовиться к предстоящей встрече. Утешал Аю только аутотренинг: «Я не должен убивать Кроуфорда, я не должен убивать каа-сан».
Но если честно, в самом дурацком положении пока именно лидер Шварц, только он ещё не знает об этом.
Запомнившиеся моменты:
1. Оми – майко Мурасакиро-сама, то есть Аи. Он учится, наблюдая за старшим товарищем, и смею предположить, что Бомбеец учится у Абиссинца многому, и не только тому, что ему может пригодиться в настоящий момент.
2. Очень понравилась картинка – босоногий Мурасакиро-Ая, одетый в серебристо-серое кимоно с вышитым на нём летящим драконом, в сопровождении Оми, которого наконец-то тоже нарядили в кимоно. Читатели «Белой бабочки» должны обратить особое внимание на эпизод с аиными босыми ногами.
3. Весьма любопытна реакция Вайсс, по крайней мере Абиссинца и Бомбейца, на лидера Шварц. Оми, которые сам неравнодушен к Наги, дразнит Аю поцелуем с Кроуфордом, ехидно интересуясь, «не отморозил ли Ая себе что-нибудь важное», потому что Оракул, по общему мнению Наоэ и Цукиёно, совершенно, ну совершенно, асексуален. Короче, молоды они ещё. А вот сам Абиссинец почему-то при воспоминании о поцелуе быстро, но довольно неловко закидывает ногу на ногу.
4. Оми, конечно, молод, но уже Такатори. Кроуфорд не узнал его, но зато стальные нотки в голосе будущего Персии отметил.
5. Смеющийся Кроуфорд – момент для вайсс-фикшена практически уникальный. Описывать не буду, это надо читать.
6. Йоджи ревнует Аю. Недаром Фудзимия просит Цукиёно молчать о поцелуе, а то «Йоджи меня убьёт».

@темы: ссылки, англофанфикшен, алиса777, статья

---

[алиса777]

Четвёртая глава "Белой гейши" Practising Haiku on the train.
Четвёртая глава оказалась крепким орешком, причём больше всего трудностей мне доставило то, что развлекало героев и скрашивало их дорожную скуку. Дело в том, что в этой главе Вайсс в полном составе покидают Токио и едут в Киото, и в вагоне поезда они устраивают поэтический турнир. Начинается всё с того, что Оми, наряженный ради конспирации в симпатичный сарафанчик, просит Аю помочь ему научиться складывать хайку. Слово за слово, и парни начинают обмениваться остроумными и довольно ядовитыми стихами в адрес друг друга. Самыми усердными участниками шуточного состязания оказались Ая и Йоджи. Причём стихи Йоджи имели отчётливую сексуальную окраску, а вот аины отличались умением подмечать самые слабые места оппонента. Например, он упрекнул Йоджи в том, что в погоне за победами на любовном фронте Балинез рискует подцепить "весёлую" болезнь. Но дальнейший поток двусмысленных шуток и непрозрачных намёков был пресечён самим Абиссинцем, который вспомнив о своей семье (именно его отец всегда был инициатором подобных шуточных конкурсов), вошёл в модус старшего брата и сообразил, что для ушей подрастающего поколения, представленного Оми, такие разговоры совершенно не подходят.
Вообще, в этой главе раскрывается отношение Аи не только к семье, но и к команде - по отношению к Оми он старший брат, Кена он уважает как человека, которому он без колебаний может доверить свою жизнь, а вот Йоджи для него - закадычный друг, с которым можно обмениваться колкостями.
Очень ярко аино умение подмечать чужие слабости и пользоваться ими проявилось, когда к ним в купе подсел некий господин Фурусава, человек женатый и в высший степени респектабельный. Но, увы, бастион добродетели уважаемого господина чиновника рухнул в тот самый миг, когда Ая, одетый в строгий костюм (естественно, женский, не забываем, что пока он Мурасакиро) и до этого момента постоянно одёргивавший юбку, чтобы она не открывала ничего лишнего, решил закинуть ногу на ногу. Уважаемый господин никак не мог решить, снимать ему с пальца обручальное кольцо или нет. Причём подозреваю, что от супружеской измены его удерживала не верность супруге, а осознание того, что оплатить услуги Мурасакиро он сможет только запустив лапу в местный бюджет. Таким образом, Ая показал нам уязвимость бюрократов перед соблазнами плоти. Хотя господин Фурусава вроде бы с искусом справился.
Если честно, то меня до сих пор терзают сомнения по поводу стихов, которыми обменивались Вайсс. У меня такое чувство, что я упустила нечто очень важное. Но у меня всё равно есть, чем с вами поделиться. Например, мне очень интересно, а для кого Оми пишет стихи? Опадающие лепестки, о которых шла речь в его стихотворении навели меня сразу на две мысли. 1. Вихрь опадающих лепестков сакуры сразу же напомнил мне сцену из аниме, где Наги таким образом развлекал Тот. 2. Во многих стихотворениях, сочинённых Вайсс в поезде, основной была тема увядания и тоски по весне. Возможно, это типичная тема для японской поэзии, а возможно, дело в том, что так выражалась их тоска по собственной загубленной молодости.
Ну, а теперь о моментах, которые меня порадовали.
1. Оказывается, смеяться тихим сексуальным смехом Аю учила Манкс. Хотела бы я на это посмотреть, честно.
2. Победителем турнира был признан Ая, и Оми говорит, что Абиссинец заслуживает того, чтобы его печатали. Мы с вами понимаем, что в авторской вселенной так и будет, правда?
3. Ая полностью погружён в чтение книги Джона Грэя "Мужчины с Марса, женщины с Венеры". Видимо так Ая, которому довелось играть роль женщины- соблазнительницы, учил матчасть.

@темы: ссылки, англофанфикшен, алиса777, статья

---

Белая бабочка

[DancingDragon]

Название: White butterfly (Белая бабочка)
Автор:Seraphim Grace
Оригинал (закрытая запись): seraphim-grace.livejournal.com/100663.html#cuti...
Переводчик: алиса777 (aliceallice на LJ)
Бета: fundo
Рейтинг: NC-18
Размер: макси
Жанр: историческая AU
Саммари: Средневековая Япония. Семья Фудзимия была уничтожена кланом Такатори. Общей участи избежали только Ая и Ран, которые оказались во власти Такатори. Сможет ли Ран отомстить тем, кто виновен в гибели семьи, тем более, что судьба сталкивает его с человеком, который видит будущее? Но у этого человека свои планы ...

Пролог
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвёртая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Статус: в процессе

запись создана: 30.11.2010 в 05:52

@темы: перевод, алиса777

---

Инари

[Lady Ges]

Название: Инари
Пейринг: Брэдоран
Рейтинг: нет и не будет...
Предупреждение: АУ, ООС, анафема, никанон.


Празднование кануна нового года всегда шумное и немножко беспорядочное.
Кроуфорд чувствует себя чужим и чуждым, неуклюжим гайджином в строгом темном пальто. Вокруг шелестит столетними шелками, волнуется пестрое человеческое море. Вот-вот начнется шествие в храм Инари Одзи.
Его провожатая - девушка-девочка, в тяжелом платье придворной дамы прошлых веков, скользит рядом, изредка касается рукава тонкой ладошкой, шелестит что-то невнятное о древних обычаях, с кем-то знакомит.
Оракулу остается только покорно кивать, делая вид, что запомнил людей, чьи лица скрыты причудливыми масками театра Но или ритуальным макияжем. И совершенно уверен, что никто из представленных не соизволит запомнить его. Старым семействам нет дела до чужака.
Ему самому нет дела до чужой закостенелой гордыни.
Очередная фигура - женская, в неожиданно строгом, черном кимоно, очередная маска - кажется, лисья, оскаленная звериная морда поблескивает в свете фонарей. Очередной обмен ничего не значащими поклонами.
На одном из таких поклонов его провожатая исчезает, теряясь в толпе, и остается только оглядываться, пользуясь преимуществом, которое дает рост, в поисках знакомой прически.
Кроуфорд медлит, упуская мгновения, когда еще можно было свернуть на обочину, остаться в городе, включается в шествие идущих просить у богини милостей.
Потихоньку гаснет уличное освещение, то там, то здесь вспыхивают факелы и алые, ритуальные фонари. Льющаяся из колонок бравурно фестивальная музыка сменяется пронзительным плачем флейт где-то в отдалении и перестуком барабанов. Пестрая людская лента медленно обвивается вокруг стройного ряда ворот-тории, ведущего к храму, масок и ритуальных костюмов все больше, так что редкие туристы просто тонут в потоках разноцветных, безупречно подобранных шелков.
К нему, оглядывающемуся в поисках провожатой, подплывают дамы, наряженные куртизанками былых времен. На рукавах - в точности по сезону, журавлиные крылья парят над заснеженными соснами, и так легко поддаться очарованию этого парения, принимая протянутую чашечку с саке, в котором поблескивают хлопья сусального золота.
Оракул чувствует себя непозволительно молодым и непозволительно пьяным.
Еще одна женщина выплывает из тьмы незаметно и бесшумно. Под многослойным, сложным гримом, наложенным по всем канонам дремучего одиннадцатого века, не рассмотреть истинного лица. Темные пятна бровей, ярко-красные губы на мертвенно-бледном лице, полуприкрытые тяжелыми веками глаза - узкими щелочками, из которых усмехается стылая вечность. Тяжелый парчовый подол придворного хэйанского платья стелется по земле.
Изысканная фарфоровая кукла, неизвестно чьей прихотью ожившая.
- Этот - мой. - Быстрый, лукавый взгляд, едва слышный шепот, треск раскрывшегося веера, запах полыни и смолистых курений.
Рука, змеей выскользнувшая из широкого рукава, намертво вцепляется в пиджак, а смешливые тайю как-то сразу сникают и растворяются в толпе.
- Госпожа... - Не то, чтобы Кроуфорду неприятно, но в этом жесте и этом голосе слишком много приказа, а пальцы не по-женски сильны.
- Держись рядом.
На веере - не по сезону - распустившиеся гроздья глициний, обвивающих ворота-тории. Оракул еще помнит, что полностью распустившийся цветок обозначает конец пути, и это к несчастью, но никак не может вспомнить точного значения, а через пару мгновений это становится неважным.
На ступенях храма, как раз между двумя статуями удобно расположилась белая лисица, воплощенная богиня из древних легенд, и его слишком целеустремленно тащат к этим ступеням.
- Инари-сама, - женщина шелестит почти беззвучно, падая в глубокий поклон, пальцы на запястье тянут вниз, так, что волей неволей приходится согнуть спину, - позвольте представить вам моего избранника...
- Гайджин? - Раздавшийся прямо в мыслях голос глуховат, и едва различимо насмешлив. - Да еще и мужчина?
- Позвольте мне умолять вас о милости…
Зверь на ступенях благосклонно кивает, и женщина утягивает Оракула куда-то в сторону, раньше, чем он успевает хотя бы приблизительно понять, что происходит.
В расцвеченных разноцветными фонарями сумерках храмового сада белая маска лица оживает, искажаясь яростью и досадой, Кроуфорд с удивлением узнает знакомые черты.
- Ты понимаешь, куда ты вляпался? - От знакомого голоса становится почти легко, и ситуация явно теряет изрядную долю сюрреалистичности.
Сейчас бывший боевик Розенкройц согласен даже считать белую лису всего лишь искусно созданной голограммой.
- Меня пригласили.
Злобное "Гайджин!" можно считать почти оскорблением, и даже потребовать объяснений, но его уже тянут прочь, дальше, к людным улицам, электрическому свету и бравурно-попсовым мотивчикам, льющимся из репродукторов, от неверно-неясных сумерек, мириад фонариков и пронзительного плача флейты.
Оракул еще успевает заметить, что поклоны спрятавшихся под масками становятся глубже и почтительней, а взгляды - заинтересованней, как будто в единый момент из враждебного чужака он стал почти своим, почти достойным внимания.
Они почти выходят на проспект, где гуляние выглядит чуть более понятным и безопасным, когда Фуджимия сбивается с шага, цепляясь за его руку, и медленно оседает на землю.
Остается только подхватить его на руки, не особенно заботясь о сохранении безупречного порядка в костюме, и снова нырнуть в тени, переулками добираясь до оставленной на стоянке машины.
Гайджин, несущий на руках одну из участниц шествия может вызвать лишние вопросы, а Кроуфорду совершенно не хочется никому ничего объяснять. Он не знает, что Фуджимия делал на празднике, но с их профессией лучше не привлекать к себе лишнего внимания даже если просто выбрался подышать свежим воздухом.
Японец кажется слишком тяжелым, и то, что он без сознания совершенно не улучшает дела. Слишком длинные полы церемониальных тряпок путаются под ногами, мешают идти, так что дорога до стоянки кажется почти бесконечной.
Приходит в себя Фуджимия уже в машине, ерзает на сидении, пытаясь устроиться поудобнее, недовольно поправляет перекосившийся парик. И молчит, всем своим видом демонстрируя, что говорить не будет даже под пытками.
На извлеченной из рукава визитке стройные столбики иероглифов - имя, адрес. И незнакомый герб в углу.
Оракул только кивает. Ему тоже не хочется разрушать хрупкую тишину.
Но очень хочется спросить, какого черта Абиссинец вернулся в Токио, где его все похоронили три года тому назад.

Дом оказывается традиционным до зубовного скрежета. Холодным, пустым и совершенно не тянущим на понятие "обитаемый".
Чуть смущенное признание Фуджимии в том, что он не сможет раздеться самостоятельно, на несколько мгновений ставит в тупик. Кроуфорд почти насильно загоняет в самые глубины подсознания все возможные и невозможные фривольные комментарии.
Старинные женские платья - из тех нарядов, которые сложно снять без посторонней помощи.
Да и с посторонней, как выясняется - не легче.
Чуть позже, когда многоцветная роскошь хэйанского одеяния свалена на полу неопрятной грудой шелка и увенчана растрепанным париком, Абиссинец, едва не держась за стену, уползает смывать ритуальный макияж. Оракул неторопливо оглядывает расписные фусума и створки стенных ниш, гадая, где могли бы лежать футоны. И обогреватели.
Фуджимии, возможно, плевать на температуру и не только, но за собой особой любви к аскезе он никогда не числил.
И ему не хочется уезжать, оставляя японца в одиночестве.
Тот выползает из душа усталым, сонным и взъерошенным, так, что устраивать допрос не поднимается рука.
Тем более что обогреватели все же нашлись, пара стареньких масляных радиаторов, которые неизвестный художник неумело, но очень старательно изрисовал алым лаком для ногтей. Теперь Кроуфорд занят поисками розетки и удлинителя.
И старается не разглядывать слишком пристально Абиссинца, укутанного в спальную юкату.
Между ними - молчание и слишком много вопросов.
О шествии. О масках. О белой лисице на ступенях храма.
О том, что случилось, и что только могло случиться.
О причинах и поводах.
Абиссинец не стал бы возвращаться из пустой сентиментальности.
Абиссинец не стал бы вытаскивать его из неприятностей.
Абиссинцу нужна гадалка?
Гадалка нужна тем, кто сейчас за ним стоит?
- Что это было?
- Последствия неудачной ночевки на голой земле. Тебе не о чем беспокоиться, Кроуфорд.
- Ты знаешь, о чем я.
- Шествие в честь Инари-сама. Ее просят о хорошем урожае риса.
- Ты занялся сельским хозяйством? - Оракул насмешливо вскидывает бровь. - После стольких лет возни с цветами потянуло к земле?
- Что-то в этом роде. Розетка за свитком в токонома. Футон в соседней комнате.
- Один?
Японец только раздраженно передергивает плечами.
Больше всего это похоже на попытку как можно вежливее выпроводить засидевшегося гостя. Но гайджину ведь простительно не понимать тонких намеков?
Кроуфорд подключает радиаторы и усаживается на пол, скрестив ноги на турецкий манер. Сегодня вечером в его распоряжении все время этого мира.
Шаги Абиссинца подчеркнуто слышны, когда он выходит.
И столь же подчеркнуто слышны, когда возвращается – неся в руках низенький столик-поднос с чайником и парой деревянных пиал, выкрашенных черным лаком.
Только вместо шкатулки с растертым в пыль мат-ча и прочих положенных принадлежностей – картонная коробка с чайными пакетиками.
- Какое вопиющее нарушение традиций. - Довольную ухмылку можно даже не особо прятать.
- Зато быстро. Сладостей по сезону, извини, тоже нет. Но вода горячая.
- Буду считать себя польщенным. И все же, что это было, Фуджимия?
- Поклонение лис Канто Инари-сама. Очень давняя традиция...
В голосе японца - сухой шелест старых свитков и легенды о давно забытых богах, превращенных в демонов.
Кроуфорд рассеяно улыбается, нянча в ладонях пиалу со свисающим хвостиком-ярлыком пакетика. Поднимающийся от воды аромат не имеет ничего общего с ароматом настоящего чая, но это не так уж важно. Главное - есть, чем занять руки.
Достаточно легкого толчка, чтобы отправить человека на дороги духов, откуда не возвращаются. Старым семействам нет нужды содержать наемных убийц. Они знают, как, когда и куда следует толкнуть.
Выплеснувшийся от неверного движения кипяток обжигает пальцы, заставляя вернуться в здесь и сейчас.
- Но, причем здесь ты?
Абиссинец на мгновение вскидывает голову, и в лиловых глазах вспыхивает горькая усмешка.
- Ран Фуджимия умер в Сендае, девять лет тому назад. Три сквозных в грудь. Никакой живучести бы не хватило.
- И ты продал душу дьяволу?
- Скорее - попросил помощи у богов. И меня, как это ни странно, соизволили услышать.
Неловкая пауза заполнена приглушенным стуком, с которым пиала опускается на поднос.
- Она назвала себя Мурасаки-химе. И сделала предложение, от которого было глупо отказываться. Кицуне не могут убивать, ты в курсе? Им это не нужно. Обычно.
Оракул глубокомысленно кивает, хотя еще в начале вечера считал оборотней всего лишь плодом воспаленного средневекового воображения. Розенкройц так и не сумели воссоздать ничего подобного.
- Но иногда всего, что они могут, бывает недостаточно. И к цели может подобраться только человек. И только по своей воле.
- Как я понимаю, ведомые спермотоксикозом юнцы не котируются?
Фуджимия фыркает и палочками выуживает из своей пиалы чайный пакетик, преувеличенно аккуратно выкладывает рядом на поднос.
- Котируются. Но не для этих целей.
Улыбка проскальзывает от едва дрогнувших уголков губ к глазам, рушатся последние остатки японской церемонности и в комнате теплеет не только от обогревателей.
И это хорошо.
Кроуфорд точно знает, что хорошо. Хотя и не уверен до сих пор, почему.
- Знаешь, быть цепным псом на службе у лис не так уж плохо.
- Скажи лучше, чем вся эта история может быть чревата для меня.
- Ничем. - Безмятежная и немного усталая улыбка. - Но уже к утру все кицуне Японии будут в курсе, что ты мой любовник.
- Любовник? - Кроуфорд отставляет свою пиалу с чаем в сторону, и все чудеса внезапно открывшегося мира оборотней отступают на задний план.
Сложно сказать, что раздражает больше - то, что его втянули в историю не спросив, или то, что все равно согласился бы.
- Вытащить тебя по-другому не получалось. - А вот Фуджимия совершенно спокоен и ситуация, кажется, его почти забавляет. - Было бы крайне досадно, если бы в такую ночь тебя сожрали жаждущие крови демоны.
- Ты вроде как сказал, что кицуне не могут убивать.
В ответ - небрежное пожатие плеч.
- А кто сказал, что в шествии участвуют только кицуне? На дорогах духов редко бывает безопасно.
- Кто бы мог подумать. И... насколько я должен буду соответствовать?
- Раз уж не убрался, когда просили, переночуешь здесь. - Японец едва сдерживает зевок, и как-то резко вспоминается и его давешний обморок, и излишняя бледность, и неуверенность в движениях. - Утром можешь убираться на все четыре стороны. Поводов для сплетен мы и так дали на ближайшую сотню лет всему лисьему поголовью. А повесть в стихах, посвященную нашему бурному роману я тебе потом перешлю. Как только до меня доберется конечная версия.
- Повесть в стихах?
Количество сюрпризов за один вечер, определенно, превышает все возможные и невозможные нормы.
Богиня. Оборотни. Умиротворенный Фуджимия...
- Не думаешь же ты, что кто-то поверит в случайность нашей встречи? Бессмертие - это очень скучно, Кроуфорд. И они развлекаются, как умеют... Запасной футон - в кладовке. Юкаты - в шкафу в ванной.
На этот раз сдержать зевок не получается.

Заснуть все не удается.
Из-за того ли, что непривычно спать в незнакомом, непроверенном месте.
Из-за того ли, что перед глазами все еще крутится пестрая карусель фарфоровых масок и дорогих шелков.
Из-за того ли, что так спокоен Фуджимия, разливая чай по пиалам черного лака...
На кухне, странно европейской для такого традиционного дома, находится саке и плоские алые чашечки. Брэд захватывает еще дзабутон и выходит из относительного домашнего тепла в предутренние серые сумерки, усаживается на энгаве.
И чувствует себя почти что самураем.
В маленьком садике цветет камелия, опавшие цветы на дорожке в сумерках странно похожи на пятна крови.
Символ верности господину даже перед лицом неминуемой гибели.
Печальная, но прекрасная смерть.
От холодного саке ломит зубы.
Следует ли уйти, исчезнуть, бежать все дальше и дальше от внезапно ставшего непонятным мира?
Жить как раньше, не пытаясь угадать, под каким из строгих кимоно или не менее строгих костюмов прячется рыжий хвост?
Принять новые правила игры?
Насмешливо скалится наконец-то проснувшийся дар, мимолетным взмахом разворачивает сеть неожиданного и невероятного.
В конце концов, он никогда не надеялся умереть в своей постели...

@темы: мини, фанфик, Lady Ges

---

Дневник коммодора

[Lady Ges]

Название: Дневник коммодора.
Пейринг: Брэдоран
Рейтинг: нет и не будет...
Предупреждение: АУ, ООС, анафема, никанон. Время действия - с 1862 по 1868 г. Место - Япония.



Из дневника коммодора Брэда Кроуфорда...

... Их мир слишком не похож на привычный нам, но следует ли только из-за этого считать японцев варварами? Это страна непривычно покорных женщин, и безумно гордых мужчин, которые хватаются за меч при любом удобном поводе и даже без него, ни в грош ни ставя ни свою, ни, тем более, чужую жизнь. Приданный мне сегуном переводчик часто затрудняется объяснить, из-за чего же, собственно, произошла стычка...

Я бы назвал его вампиром, еженощно пьющим мою кровь, но вампирам положено охотиться на прекрасных юных девственниц, а не на морских офицеров, давно уже растерявших всякую невинность.
В нем нет женской мягкости евнухов Запретного Города, с которыми мы развлекались в Китае, и слишком много холодной, пряной ненависти к разрушившему его мир чужаку, от того любая встреча с ним - поединок.
Проклятый азиат, лживый и лукавый, как и все его племя, прячущий аметистовые глаза под тяжелыми веками, вечно отговаривающийся сотней строк из давно забытых его соплеменниками кодексов, которые лишь для него странно живы. Наполненный детским любопытством мальчишка, мечтающий узнать все разнообразие мира, заваливающий сотней вопросов об оружии, книгах и картинах. И снова - об оружии. Шпион своего господина, присланный ко мне выяснить все, что только можно.

..."Для того чтобы победить гайджинов, мы должны научиться делать все то же, что и они - только лучше."
Мало кто смог бы полнее сформулировать единственную выигрышную стратегию.
Полагаю, местные, в конце концов, добьются многого. Они упорны и старательны. Нам следует опасаться этой страны и ее азиатского коварства, смешанного с почти европейским честолюбием. Мой переводчик пытался провести для меня чайную церемонию. Странно видеть его отчаяние при виде моего полного невежества...


Статуя, укутанная в одеяния из дорогого шелка, становящегося поистине бесценным только от того, что он касается его кожи так и там, где хотелось бы - мне. Стальной меч, прячущий свою смертоносность в лакированных черных ножнах. В этих местах не принято украшать их тисненой кожей или камнями - лишь полированное дерево - вершина спартанской роскоши.
Я завидую его мечу точно так же, как его одеяниям. Мне никогда не получить и доли той заботы и ласки, с которой он полирует клинок. В моих руках он спокоен даже в мгновения наивысшей страсти, отдавая тело, но не позволяя касаться души, и движения его выверены и холодны.

…Сегодня объединенная эскадра обстреляла порты провинции Тесю. Кажется, им не избежать гражданской войны, которая растопчет их страну и уничтожит их культуру, как это уже было не раз. Мой переводчик огорчен, но уверен в непогрешимости решений своего господина…

В совершенстве своем он подобен толедскому клинку – что вместе с тонкостью и гибкостью таит в себе всю опасность остро отточенной стали.
Быть с ним - мучение, но и быть без него невозможно.
Его любовь – оттенки и полутона, она отражается в рисунках на перегораживающих комнату ширмах и картинах в нишах стены. Она – в составе благовоний и узле, которым он завязывает пояс после бурной ночи. Она во всем, что может быть очевидно для японца, и только манит пеленой возможной значимости для европейца.
Я хотел бы сочинить Песнь Песней, чтобы оставить в веках память о нашей связи, но слишком плохо владею японским. А соотечественники, увы, не смогут понять, видя всего лишь грязь и похоть там, где на самом деле существует лишь восхищение.

… Сегун Кэйки официально попросил меня стать военным советником на службе Бакуфу. Консул настоятельно не советует мне принимать предложение. Но у меня есть личные причины…


... Брэд Кроуфорд покончил с собой после поражения войск сегуна на Хоккайдо вместе со своим близким другом и, предположительно, любовником, Раном Фуджимией, шокировав европейскую общественность очевидной аморальностью своего поступка.

@темы: мини, фанфик, Lady Ges

---

[Ызарга]

Кроуфорд с утра был рассеян, выпил горький чай Шульдиха вместо своего приторного кофе и даже не стал напоминать, что раз они сопровождают клиента на закрытую деловую встречу, то форма одежды – парадная.
Через четыре часа, перед выездом к клиенту, настороженный Шульдих, на ходу повязывая галстук, успел перехватить Кроуфорда у зеркала и напомнить причесаться. Вопросов он не задавал, но в мысли попытался влезть. В голове напарника по кругу вертелось «но как?!» и «какого черта?!», переплетаясь каллиграфическими змеями. По дороге к клиенту и на протяжении рабочего дня непонятные вопросы превратились в пофигистичное «и хрен бы с ним, там видно будет!». Шульдих вздыхал: идеальный во всех отношениях как напарник, Кроуфорд оставался подвержен любимому пороку оракулов – фатализму.
«Хоть бы что-нибудь произошло, чтобы он встряхнулся!», - пожелал Шульдих в сердцах, глядя, как клиент с двумя деловыми партнерами рассаживаются за столом.
Через минуту, как по заказу, в зале погас свет и раздался звон разбитого стекла. Из оконного проёма выпрыгнула фигура в черном, в закатных лучах знакомо блеснула катана. Не утруждая себя пафосными речёвками, Абиссинец прирезал двух кинувшихся к нему охранников и двинулся к охраняемым. С клинка капала кровь, клиент с партнёрами застыли и, не моргая, смотрели на его приближение.
Шульдих, мельком пожалев о сданном на входе оружии, дёрнулся на перехват, но был остановлен рассеянным: - Брось, он быстрее.
- Я ему глаза отведу, - деликатно напомнил телепат напарнику о своих способностях.
- Попробуй, - Кроуфорд пожал плечами и продолжил подпирать стенку.
Шульдих потянулся к мыслям Фудзимии, наткнулся на непрошибаемую стенку целеустремленности и отступил. Прислонившись к стенке рядом с Кроуфордом, он немного посмотрел на сцену «и один в поле воин», поморщился от звука разрубаемых костей и поинтересовался: - Мы так и дадим ему убить нашего клиента? Это, между прочим, удар по твоему самому интимному – репутации.
- Бывает, - Кроуфорд пристально, склоняя голову то вправо, то влево, разглядывал Фудзимию.
- Ты сошел с ума, - констатировал Шульдих.
Партнёр клиента отмер, когда Фудзимия прирезал его соседа, и с диким бессвязным воплем ломанулся к дверям. Возмездие в виде катаны настигло его через пару секунд, и у ногам Кроуфорда прикатилась голова, ощерившаяся зубами в последнем крике.
- Видишь ли, - Кроуфорд, не отрицая подозрений, стянул очки и принялся протирать их полой пиджака. – Сегодня на рассвете мне было видение, что у нас с Фудзимией будет бурный роман, а потом мы с ним будет жить долго и счастливо вместе.
- И? – шёпотом спросил Шульдих.
Фудзимия как раз добивал их клиента. Склочный старик, если честно, совсем не нравился ни Шульдиху, ни Кроуфорду.
- И смотрю я на него, - напарник указал на Фудзимию, стряхивающего кровь с катаны, - и думаю: как же я дойду до жизни такой.
Шульдих промолчал, проникнувшись трагизмом жизни оракулов вообще и Кроуфорда в частности, и не заметил, как Фудзимия подошел ближе.
- Добрый вечер, - кивнул он. - Шульдих, я не тебе. Кроуфорд, что ты делаешь сегодня ночью?

@темы: драббл, Ызарга

---

[алиса777]

Третья глава "Убийцы и Белой гейши" - Aya's most persistent customer.
Попробую привести свои впечатления в определённый порядок.
1. Если честно, то я никак не думала, что что-либо по Вайсс Кройц способно меня так развеселить. Дело в том, что тайм-лайн фика - "Капитель", причём её первая половина, то есть аина сестра в коме, а вот Такатори жив, здоров и процветает. Как обычно ведёт себя среднестатистический фанонный Ая в предлагаемых обстоятельствах? Правильно! Ангститься, ангститься и ещё раз ангститься - сторониться всех, огрызаться, вообще вести себя как бесчувственный отморозок, а на досуге предаваться печальным размышлениям. Ну, и ещё желательно страдать анорексией и не следить за своим внешним видом. Вот такая программа-минимум, программа-максимум может включать себя садомазохизм, по крайней мере моральный, убийства под покровом ночи тёмных и не очень тварей и постепенное схождение с ума.
Как ведёт себя здешний Ая? Увы, вести себя по освящённому фанонными традициями шаблону он не хочет. Он полон энергией и силой молодости, которые постоянно прорываются сквозь маску сурового Абиссинца. Он периодически как будто забывает о всех своих горестях, и ему хочется смеяться и подшучивать над окружающими. В принципе, белогейшный Ая напоминает мне канонного Аю времён Цусимы и Крашерс, хотя, возможно, я ошибаюсь. Он здесь нормальный здоровый молодой парень.
2. В третьей главе мы с вами впервые встречаем Кроуфорда. Вспомните всё, что ему приписывает фанон чудотворящий. Вспомнили? А теперь забудьте, вам это не поможет. Образ бездушного, холодного и расчётливого лидера Шварц, интересующегося только биржевыми сводками, уступает место образу человека в меру циничного, критично настроенного по отношению к окружающему его миру, но в то же время с выраженными эмоциональными потребностями. Например, мы с удивлением узнаём, что ему недостаёт флирта, а ещё лёгкой и непринуждённой беседы. Кроуфорд и Ая в образе Мурасакиро разговаривают об опере, музыке и поэзии, причём любимый поэт Оракула - Уитмен, а вот Ая предпочитает творчество Эмили Дикинсон.
3. Автору, конечно, надо отдать должное - в текст она вложила много личного, недаром в комментариях она поддразнивала читателей тем, что свои фанфики она может сдавать в качестве домашней работы по современному английскому языку. Народ в комментах дружно завидовал такому счастью, но поделать ничего не мог. Когда начинаешь читать главу, постоянно задаёшься вопросом - Ая здесь ООС, Марти-Стю автора или же мы раньше как-то не так смотрели на него? Вторая половина главы проливает свет на непонятности, которые вызывали все эти вопросы. Например, поразившее всех стихотворение Дикинсон, Ая учил в старшей школе. То есть автор пытается показать, что Ая с полным правом мог быть и таким, какие она его описала. Хотя, конечно, вопрос об оосности по-прежнему остаётся на повестке дня.
Запомнившийся момент. Возвращаясь с банкета вместе с другой гейшей, Теншико, Ая в машине вынимает гребни и вытягивает ноги, ворча при этом, что будет жаловаться в Критикер на сексуальные домогательства при исполнении служебных обязанностей, затем пересчитывает полученные от Оракула деньги, тихо обалдевает от их количества (1 миллион иен) и остаток поездки проводит, забавляя себя пересчитыванием купюр. Вспомнился мне по этому поводу фанфик, где Кроуфорд на подпольном аукционе купил Аю за миллион, правда, не помню в какой валюте. Тут Ая дороже будет, тем более, что за следующую встречу Кроуфорд готов заплатить три миллиона. Да что там деньги, он уже готов в Киото отправиться за Мурасакиро.

Вопрос: Понравилось?

1. Да!		7	(100%)
Всего:		7

@темы: ссылки, англофанфикшен, алиса777, статья

---

[алиса777]

Итак, вторая глава "Убийцы и Белой гейши" - Training. Здесь я, пожалуй, начну с собственных "спойлеров", о которых я говорила в прошлом посте.
1. Почему у меня возникла ассоциация со "Звёздными войнами"? А вот почему - вторая глава посвящена обучению Аи сложному искусству быть гейшей. Само собой, ему необходим наставник, проводник в новый неизведанный мир. Со своим наставником Ая сталкивается даже не успев переступить порог специальной школы для гейш. Постучав в дверь, а стучащему, как известно, отворят, он тут же сталкивается (хотела сказать нос к носу, но не выйдет - уж больно велика разница в росте) со старушкой, которая интересуется у него: "Из Критикер будешь ты?". Такая манера говорить вкупе со сморщенным личиком и ростом в половину аиного сразу напомнила мне наставника юного Люка Скайуокера - магистра Йоду. Вообще манера говорить у оба-сан интересная. Вот её вторая фраза: "Парня дюжего прислали нам Критикер взамен девы прекрасной, как было обещано на этой неделе".
2. Ассоциация с древнегреческими мифами. Давайте пока оставим юного падавана постигать секреты обольщения, и поговорим вот о чём. Я уже не очень хорошо помню 12 подвигов Геракла, но есть там такой эпизод, когда боги отправляют Геракла жить среди женщин. Он выполняет женскую работу и носит женскую одежду. Так и Ая, попав в мир женщин, вынужден носить роскошные кимоно, драгоценные украшения, пользоваться косметикой и в совершенстве постичь науку обольщать мужчин. Мне всегда было интересно и, честно говоря, не очень понятно, почему из всех вайссошварц, чаще всего именно Аю наделяли женскими чертами и заставляли вести себя не слишком-то по-мужски? Вряд ли только из-за имени. Ая-принцесса, Ая, кхм, проститутка, а теперь и Ая-гейша. Не понимаю ... Я этот вопрос не раз задавала, но вразумительного ответа не получила. Хотя, если начистоту, то я никакого ответа не получила.
3. Ещё моё внимание привлёк тот факт, что в "Гейше" описан, скорее всего, крашерский Ран. У серафим есть белошаманный Ая в "Белой бабочке", там же, кстати, есть и цусимский и идёт постепенная эволюция к капителевскому Ае. В сайд-стори к "Бабочке" Фудзимия сайд-бишный. В "Вожделении" - крашерский, во "Всём, что угодно" - капителевский. Вообще, "Гейша" - одна из первых работ серафим грэйс по вайссовскому фандому, и здесь она пока ещё присматривается к героям. Кстати, интересно будет проследить эволюцию образов её любимых героев - Фудзимии и Кроуфорда.
4. Самая запомнившаяся сцена - возвратившийся с первого свидания, уставший, захмелевший, но довольный собой и значительно поправивший своё благосостояние Ая целует в щёку заждавшегося его Йоджи, пачкает его красной помадой, а затем душераздирающе зевая, уходит в свою комнату.

Вопрос: Понравилось?

1. Да!		10	(100%)
Всего:		10

@темы: ссылки, англофанфикшен, алиса777, статья

---

быстродраббл

[Aerdin]

для  Lady Ges
почти h/c, флафф, SideB
175 слов

Барабанящий в стекло оранжерей ливень отменно сер и образцово омерзителен. Тревога не дает болеть без них спокойно: Ая бродит по дому, устраиваясь то на диване, то грея ладони у фальш-камина, то подбирая концы длинного пледа на лестнице.
Ая удобнее поправляет беспроводную гарнитуру мобильника и игнорирует голос здравого смысла, требующего вернуться в постель с такой температурой. Хлопает дверь черного входа, но динамик не просыпается успокаивающим стрекотом "Ая, мы вернулись!". Он поудобнее нащупывает пистолет в кобуре и замирает, прижимаясь к стене, сливаясь с тенями в углу.
Вошедший аккуратно стряхивает и ставит на плитку зонт, похожий на мокрого грача, и только потом поворачивается, глядя прямо в дуло.
- Какао с коньяком, - соблазняет Кроуфорд, даже не потрудившись вспомнить про приветствие.
Ая вспоминает про подползавшую утром к 39 температуру, окончательно уверяется в том, что бредит, и потому требует, принимая правила игры:
- Сначала - благую весть.
Кроуфорд кивает и подходит ближе, деловито оглядываясь и увлекая за собой на кухню:
- Вернутся через восемь часов.
Кружка с какао согревает ладони, а пылающий лоб остужает прохладная рука, пахнущая дождем. Можно жить.

Вопрос: Понравилось?

1. Да!		21	(100%)
Всего:		21

@темы: драббл, фанфик, Aerdin

---

[алиса777]

У меня уже довольно давно было желание прочитать макси серафим грэйс "An assassin and white geisha". И не просто почитать, но и рассказать о нём.
Начну я, разумеется с первой главы, которая называется The mission.
В этой главе мы узнаём о новой миссии Вайсс и о страшном секрете Оми.
Обычно свои заметки о прочитанных фиках я начинаю с того, что мне не понравилось, но тут такого нет. Мне понравилось всё, но давайте по порядку.
1. Мне очень понравилось то, как описана команда Вайсс - незначительные фразы, мелкие детали и мы видим яркого и живого персонажа. Особо, конечно, хочу отметить Аю. Здесь у него очень острый глаз и не менее острый язык. Чего стоят только его диалоги с Йоджи. И ещё деталь к его образу - меня тронуло то, что он не сомневается в том, что сестра рано или поздно выйдет из комы. Недаром, рассматривая роскошное кимоно, которое ему для миссии выделили обычно прижимистые Критикер, Ая сначала думает о том, за сколько его потом можно будет продать, чтобы оплатить больничные счета, но потом решает, что лучше будет его приберечь, потому что Ая-тян очнётся, а у неё уже есть такие красивые наряды.
2. Было очень смешно. Особенно насмешили сцены с посещением Аей стилиста и короткий разговор со встретившимися Ае и Йоджи в торговом центре Шульдихом и Наги. Вообще, у меня до сих пор стоит перед глазами мрачный Ая в тёмно-синем платье в стиле ампир и длиной до пола и Оми в девчачьей школьной форме с ультракороткой юбочкой и спустившимися белыми гольфами. Недаром у кое-кого из Шварц пошла носом кровь. Автор даже сообщает нам такую пикантную деталь, как то, что под платьем у Аи бюстгальтер с поролоновыми вкладками и мужское нижнее бельё.
Небольшой спойлер: во второй главе нас ждёт намек на "Звёздные войны" и лично у меня возникает ассоциация с древнегреческими мифами.

@темы: ссылки, англофанфикшен, алиса777, статья

---

[Lady Ges]

Название: Дождь за окнами.
Пейринг: Брэдоран
Рейтинг: R, наверно...
Предупреждение: написано по заявке на Постель 19-8. Брэд/Ран или Ран/Брэд. Отец Рана и Такатори не были врагами, а наоборот единомышленниками. После смерти родителей (несчастный случай или происки врагов) Такатори воспитал Рана и Аю. Ран вырос достойным приемником своего воспитателя. Вайсы пытаются покарать Тварей тьмы, Шварцы в своём качестве телохранителей. Дождь. Стройная фигура у окна, а за его спиной тот, кто может быть: любовником, защитником или может быть врагом. Очень хочется ХЭ - ну, как получится.


Ночь. Дождь. Непроницаемый мрак за окнами. Стройная фигура у окна, кажущаяся неправдоподобно тонкой в причудливо мерцающем свете сотен свечей.
Сегодня Рану-саме угодно шутить. Сегодня он увлеченно играет в Хэйан. Кабинет высотного здания не слишком похож на традиционный дом, но покорные служащие расстарались. Открыть темную дверь - и очутишься в царстве зыбких теней и горьковато-пряного запаха благовоний.
- Кроуфорд?
Стоящий у окна юноша не оборачивается ни на скрип двери, ни на звук шагов. Нет нужды. Верный телохранитель его приемного отца безопасен.
- Я ждал тебя.
Темное кимоно с багровыми пятнами ликорисов на рукавах - точно в тон волосам.
Поворачивается, улыбается - одними уголками губ, той не доходящей до глаз улыбкой, которая не разглаживает вечную морщинку между сведенных бровей.
- Мне передали, что вы хотели встретиться со мной, Фуджимия-сама.
Огромный гайджин в строгом костюме так не к месту в этом царстве утонченной, вычурной тьмы.
Какая ирония.
- Смешная группа мальчишек-дилетантов, именующая себя Вайсс, очень беспокоит отца.
Не удивительно. Они убили двоих его сыновей. И, кажется, всерьез нацелились на младшего брата. Хочется сказать, что давно знаешь, кто их идейный вдохновитель, кто дергает за ниточки. Останавливает не вытравленное даже Даром любопытство. Красивая кукла, воплощение самурайского духа, весь - честь, доблесть и преданность сюзерену, как далеко ты зайдешь, Ран Фуджимия, в попытке получить власть?
Пророчества туманны и расплывчаты: друзья, любовники, смертельные враги... Было, есть, будет? А пока - только тепло свечей и холодный дождь за окнами.
- У господина Такатори много врагов, вам ли не знать?
Та же улыбка, только под тонким слоем ледка, сковывающего взгляд, вдруг вспыхивает безудержно-яростное пламя.
В одной из веток давно пройденной развилки его глаза блестели такой же яростью. Он звал себя "Айя" и жил только ради мести.
В другой - оно так и не появилось, незаметно перегорев под тяжестью мирных обывательских забот.
- Назовите мне политика, у которого их нет.
- Ваш отец, например.
- У него было слишком много друзей, - в голосе - лязг столкнувшихся мечей
- Я могу предоставить вам полное досье по интересующей вас группе. И по организации, на которую они работают.
Усмешка, похожая на изгиб клинка.
- Я никогда не сомневался в вашей компетентности, мистер Кроуфорд.
Я знаю, что ты знаешь, что я знаю.
Полураскрытый веер в узкой руке открывает нарисованный на одной из планок иероглиф "верность".
Американец молчит, аккуратно, кончиками пальцев, проводя по запотевшему стеклу, едва намечая контуры - "служение". Его забавляет серьезность, с которой мальчишка играет в слова.
Оракулу и самому давно надоел нынешний наниматель. И Эсцет больше заинтересованы в поиске альтернативы зарвавшемуся и от того неконтролируемому интригану. Но Рану придется доказать, что он достоин расположения и помощи Розенкройц.
- Боюсь, что следующим в их списке на уничтожение буду я.
Усмешка добралась, наконец, до глаз, играет в зрачках золотистыми бликами свечей. И вечно нахмуренное лицо кажется совсем мальчишеским.
Зимний, холодный ливень за окнами. На самой границе света - два смутных силуэта, ровно на шаг ближе, чем позволяет этикет.
Сверкнуть очками и улыбнуться.
- Кажется, мне следует сказать, что с вами все будет хорошо.
- Это пророчество?
Обмен понимающими усмешками.
- Может стать им.
Иероглиф на веере "тепло". Иероглиф на стекле "понимание".
Кроуфорд мысленно смеется, как не смеялся, кажется, со времен первого знакомства с Шульдихом. Развилка пройдена.

@темы: миди, Lady Ges

---

«Победитель», перевод, автор: angel_oracle

[BlueSunrise]

Название: Победитель
Автор: angel_oracle
Перевод: Blue Sun
Фэндом: Weiss Kreuz
Оригинальное название: The Winner
Оригинал находится здесь anime.adultfanfiction.net/story.php?no=60004333...
Рейтинг: R
Жанр: остался неопознанным
Пейринг: Айя/Кроуфорд
Отказ от прав: все права принадлежат правообладателям


- Ну что ж, еще один ткнулся мордой в пыль, я закончил, увидимся завтра.

С этими словами Йоджи отключил коммуникатор и радостно смотался. Айя услышал, как вздохнул Оми над его шуточками. Айе, в общем-то, было все равно, куда тот намылился, и у него не было никакого желания выслушивать разглагольствования Кена и Оми по поводу выходок Йоджи. Бога ради, это же взрослый мужчина, пусть сам разбирается со своими ошибками.

- Я тоже закончил, мне надо кое-чем заняться.

- Но Айя-кун, нам же нужно обсудить миссию, сам знаешь.

- Что ж, обсудим завтра, мне пора.

И Айя точно так же, как Йоджи, покинул младших членов команды на всю ночь. Может быть, он и чувствовал себя слегка виноватым, но более сильное чувство звало его прочь.

Он и сам не знал, куда направляется, подумал было о клубах и барах, куда шастал Йоджи, но эти заведения ему никогда особенно не нравились, да и одет он был неподходяще. Повернув за угол, он вышел на главную улицу, заполненную завсегдатаями ночных клубов и подвыпившей молодежью. Глупые, невежественные самцы, вечно счастливые и развлекающиеся, вся жизнь у них впереди. Он прошел мимо страстно целующейся юной парочки, со стыдом отметив у себя вспышку ревности. Раньше его никогда не занимали такие вещи – пока Он не появился на сцене, принялся подъезжать к нему во время их стычек, вынудил заняться с ним сексом, угрожая его сестре. Дурак, Американец, Мерзавец, кем он, черт возьми, себя возомнил?

Если бы Айя был честен сам с собой, то мог бы признать, что против секса он ничего не имел, хотя, конечно, поначалу был решительно против, но, надо отдать ему должное, Кроуфорд был хорош, действительно хорош. Припоминая все те вещи, которые мужчина проделывал с ним, Айя почувствовал, как набухает в штанах член. «Замечательно, его здесь даже нет, чтобы приставать ко мне, а я все равно по нему тоскую». Да, Айя тосковал. Пока он сопротивлялся мужчине, все было замечательно, а вот когда он стал получать удовольствие от разбуженных Кроуфордом чувств, наслаждаться совместно проведенным временем – вот тут-то все и пошло прахом. После падения Старейшин Шварц буквально исчезли с радара, и Кроуфорд больше не появлялся.

Глупо, до чего же глупо, твою мать. Как он мог позволить Этому Типу так с собой поступить?

Айя шагал по оживленной улице, на него постоянно натыкались пьяные завсегдатаи клубов, и он все больше заводился. Толкотня всегда раздражала Айю, внушая чувство неуверенности, он просто не умел сливаться с толпой.

Что. Черт. Побери. Это. Такое? Айя резко затормозил - чья-то рука опустилась на его шею сзади. Кто-то трогал его!!! Вот теперь чаша его терпения переполнилась, катана все еще при нем, и этот кто-то сейчас лишится руки.

Развернувшись, Айя выхватил клинок – только чтобы почувствовать, как его руку перехватили и завернули за спину, его самого толкнули назад, а свободной рукой мужчина ухватил его за подбородок.

- Плохой котенок, я-то думал, ты будешь рад меня видеть. Во время нашей последней встречи так и было.

- Отпусти меня, ублюдок!
Прохожие глазели на них, Кроуфорд только рассмеялся.

- Мой друг немного перебрал, а в такие моменты ему кажется, что он самурай.

Люди посмеялись и без долгих размышлений разошлись.

Тупые идиоты, они смеются над ним, действительно смеются.

- Ты за это заплатишь, Кроуфорд.

- Мммм, может быть позже, а теперь давай-ка побеседуем в более комфортабельном месте.

Более комфортабельное место оказалось ближайшей аллеей, и Айе стало интересно, почему здесь считается более комфортабельно.

- Пусти меня!

К удивлению Айи, Кроуфорд действительно отпустил его, практически отшвырнув к стене. Айя выпрямился и немедленно кинулся в атаку. Не прекращая ухмыляться, Кроуфорд с легкостью свел на нет все его усилия.

- Ох, да ладно тебе, Айя, ты способен на большее.

Как бы ни хотелось отрицать, он и вправду сражался не в полную силу, глубоко внутри ругая себя за это, но ничего не мог поделать, и никогда не мог, когда дело касалось американца. Кроуфорд всегда выходил победителем.

Сдаваясь, Айя прислонился к стене.

- Так что тебе нужно?

- Неужели ты позабыл про наш уговор?

- Снова станешь угрожать моей сестре? Я думал, мы уже прошли этот этап, - он не смог приглушить нотки разочарования. Айя искренне надеялся, что был для этого мужчины чем-то большим, чем легкодоступный партнер по траху, но очевидно ошибался.

Кроуфорд пожал плечами. – Я счел, что может потребоваться напоминание. Вряд ли ты доволен, что я оставил тебя надолго.

- Опять натравил телепата, чтобы тот читал мои мысли?

Кроуфорд снова усмехнулся. - Так тебе меня не хватало?

Айя гневно отвернулся. Кроуфорд вздохнул, осторожно ухватил его за подбородок, развернул к себе лицом и поцеловал. Что удивительно, поцелуй был столь же нежен, как и прикосновение.

Потом Кроуфорд взглянул прямо ему в глаза, и хотя на американце как всегда красовались очки, мешающие увидеть выражение его глаз, Айя был уверен, что что-то там разглядел.

- Айя, я не хочу принуждать тебя, мне казалось, что ты и сам получаешь удовольствие.

- Верно, но ты исчез не сказав не слова, я ничего о тебе не слышал несколько месяцев, я… я думал, что небезразличен тебе, - смутившись, Айя потупился. С одной стороны, хорошо выплеснуть накопившуюся боль, но вот так вот раскрыться перед врагом - недопустимо.

Кроуфорд погладил его по щеке. – Более чем небезразличен. Но мне нужно было привести дела в порядок, мы укокошили Старейшин, и за наши головы была назначена награда.

Айя поднял взгляд - этих слов он никак не ожидал.

- Обещаю, скоро я все тебе расскажу. Но прямо сейчас я просто хочу тебя. Мне тебя очень не хватало, пойдем, позволь вновь прикоснуться к тебе.

Айя прислонился к Кроуфорду и опустил голову тому на плечо. Конечно, все это может быть ложью, всего лишь способом убить его, но зачем – можно было это сделать и раньше. Айя не мог побороть свои чувства к этому мужчине. Кроуфорд всегда выходит победителем.

* * * * *

Квартира Кроуфорда осталась такой же, как он запомнил. Все на своем месте, все в порядке и что самое замечательное – не видно никого из Шварц.

Айя уселся на кровать в спальне и бросил на Кроуфорда угрожающий взгляд, который не сработал, ибо в ответ он получил улыбку. Айя моргнул. Улыбка, настоящая улыбка.

Кроуфорд подошел с двумя бокалами вина и протянул ему один. Осторожно приняв бокал и принюхавшись, Айя вновь недоверчиво на него уставился.

- Ну, и что ты от меня хочешь на этот раз?

- Я не собираюсь принуждать тебя, Айя, и наряжаться для меня тоже больше не нужно – только если захочешь сам, - Кроуфорд хмыкнул, наткнувшись на очередной мрачный взгляд. Разумеется, Кроуфорд знал, что Айя наслаждается их играми, и на сей раз собирался предоставить ему инициативу. Единственная проблема: упрямец Айя скорее всего никогда не признается в том, что получал удовольствие от таких забав, и не выступит их инициатором.

Кроуфорд решил, что добрые поступки себя не оправдывают.

Он присел на кровать рядом с Айей и снова погладил его по щеке, а потом наклонился и поцеловал. И снова поцелуй вышел нежным и легким, лишь с незначительным участием языка. Когда Кроуфорд отодвинулся и сделал глоток вина, Айя почувствовал, что отчаянно хочет большего.

Приняв решение, он перестал волноваться, зачем все это Кроуфорду нужно, и решил заполучить этого мужчину - прямо сейчас. Айя поставил свой бокал на тумбочку и то же самое проделал с бокалом Кроуфорда. Обернувшись к удовлетворенно смотревшему на него мужчине, он ухватил его за подбородок и притянул к себе для долгого глубокого поцелуя.

Потом Кроуфорд чмокнул его в кончик носа и прошептал: - Как бы это ни было приятно, сегодня мы сделаем все немножко по-другому.

- Ты о чем?

Кроуфорд снова улыбнулся и толкнул его на кровать, сам забрался сверху и шепнул ему на ухо: - Просто расслабься, Айя, я лишь собираюсь подарить тебе наслаждение.

Ощутив горячее дыхание на ухе и шее, Айя вздрогнул.

Стянув с Айи футболку, Кроуфорд начал нежно и неторопливо покрывать поцелуями и покусывать шею Айи, прекрасно зная, как ему это нравится. Добравшись до его груди, он приступил к поддразниванию сосков, в то время, как его руки трудились над брюками Айи.

Нежные поцелуи и прикосновения сводили Айю с ума, это было изумительно, но все равно недостаточно. Ухватив Кроуфорда за рубашку, он нетерпеливо сдернул ее, обрывая пуговицы.

Подранная рубашка не смутила американца, но оторвавшись от своего занятия, он произнес: – Айя, сегодня мы не будем ничего такого делать, - он вновь навис над Айей и поцеловал его в губы. – Я хочу, чтобы все происходило медленно, хочу, чтобы ты все чувствовал, и хочу, чтобы это длилось как можно дольше.

Еще один поцелуй – и Кроуфорд вернулся к прерванному занятию, двигаясь вдоль тела Айи вниз.

- Ммм, Кроуфорд, я хочу еще, пожалуйста!

Остановившись чуть выше пояса Айи, Кроуфорд поднял глаза и улыбнулся. – Скоро, прояви терпение.

Терпение, однако, не являлось сильной стороной Айи. Он скинул с себя брюки, носки и ботинки и затем взглянул на Кроуфорда.

- Теперь я готов.

- Айя…

- Ну ладно тебе, пожалуйста, я не могу медленно, ты же знаешь, что не могу, - ухватившись за брюки партнера, Айя принялся их расстегивать, на что Кроуфорд только хмыкнул.

- Ты – это нечто. А вдруг я прямо сейчас остановлюсь и не стану заниматься сексом?

- Ну уж нет, ты сам этого хочешь, - стащив вниз брюки американца, он обхватил его член рукой. – Видишь, не можешь же ты остановиться - с таким-то стояком?

Кроуфорд вздохнул. – Айя, просто позволь мне все сделать как надо, прошу тебя.

Тут не поспоришь. Кроуфорд сказал «пожалуйста», Кроуфорд спросил разрешения.

Айя улегся обратно на постель и, когда его член целиком заглотили, выгнулся дугой, задохнувшись от изумления.

- О, боже, о, боже, Кроуфорд – еще…

Выпустив член, Кроуфорд одними губами куснул его, а потом скользнул вверх и поцеловал Айю. Он обожал целовать эти губы, пробовать на вкус этот сладкий рот, боже, он действительно соскучился.

Разорвав поцелуй, Айя провел ладонями вдоль груди Кроуфорда вниз и нежно обхватил эрекцию американца, за что был вознагражден очаровательным стоном. Он улыбнулся мужчине, заметив в его руках бутылочку с маслом. И откуда, черт побери, тот ее извлек?

Основательно смазав пальцы, Кроуфорд прижался к нему своим пахом, в то время как Айя продолжал его ласкать. Видя его намерения, Айя убрал руку и закинул ноги на плечи мужчины. Кроуфорд обвел указательным пальцем его анус, а затем медленно ввел палец, не прекращая круговых движений. Айя взвыл – как же долго он этого ждал! К первому медленно добавился второй палец, и Айя насадился еще глубже, отчаянно нуждаясь в большем.

Глядя на него сверху вниз, Кроуфорд улыбнулся, и добавил третий палец, целуя внутренние поверхности его бедер.

- Ну же – пожалуйста – я готов, черт побери!

Да он был готов, убедившись в этом, Кроуфорд не собирался тратить время впустую.
Он извлек пальцы, нанес на член основательное количество масла, а затем медленно и осторожно вошел. Айя застонал и выгнулся, обхватив руками шею Кроуфорда, он притянул его для поцелуя. Повинуясь его желанию, старший мужчина страстно поцеловал его, не прекращая мягких толчков.

Секс вышел долгим, медленным и нежным, приближаясь к развязке, они не переставали ласкать, поглаживать и целовать друг друга, и кончили одновременно – впервые за все время, которое Айя был с Кроуфордом. Надо признать, тот оказался прав. Секс этой ночью оказался самым лучшим и стоил затраченных усилий.

После оба тяжело дыша, рухнули на постель. Немного придя в себя после оргазма, Айя уже собрался встать, когда Кроуфорд потянул его обратно.

- Останься. Я хочу, чтобы ты остался.

В кольце сильных рук старшего мужчины, Айя решил, что выбора у него не много, и расслабился.

- Не то чтобы я возражал, ничего подобного, но почему ты так непреклонно на этом настаивал?

Кроуфорд глубоко вздохнул, уткнувшись в изгиб шеи Айи. – Потому что хотел заняться с тобой любовью, Ран, и знал, что ты мне этого не позволишь.

- О, - Айя продолжал смотреть в потолок. И что, черт возьми, на это можно сказать? Этот человек по сути говорит… говорит ему…. ох, черт!

Что ж, действительно – может быть, это и не плохо. В конце концов, он несколько месяцев был одержим этим мужчиной, наслаждался сексом с ним, его обществом. Это замечательно, когда кто-то очень старается, чтобы тебе было хорошо. Он наслаждался, ощущая себя любимым. Да, это хорошо, и фактически…

- Я тоже люблю тебя, Брэд.

- Мммм, наконец-то ты понял, да?

- Ублюдок!

- Ты радоваться должен, поняв, что ошибался. Победитель здесь не я, а ты.

@темы: перевод, фанфик, англофанфикшен, Blue Sun

---

[Lady Ges]

Название: Верность.
Пейринг: Брэдоран, Ран/Шульдих
Рейтинг: R, наверно...
Предупреждение: Написано по заявке на Постель 26-1: Кроуфорд/Ран. Кроуфорд - владелец заводов, газет, пароходов, выигрывает у своего конкурента (Шульдих) Очень большую сумму денег(возможны другие варианты). Карточный долг - это святое, но и отдавать не хочется. Шульдих предлагает в обмен на его погашение своего любовника. Для последнего становится полной неожиданностью, когда какие-то люди хватают его, тащат куда-то и швыряют под ноги американцу. ХЭ для Брэда и Рана, но без розового сиропа. Ран - НЕ наивный мальчик. Кроуфорд - в постели, как и в бизнесе, властный, требовательный, жёсткий. В остальных ролях Вайсы и Шварцы. Другие пары могут присутствовать, но главные Брэд/Ран.


Секс с мужчинами никогда особенно не волновал Кроуфорда, но на этот раз отказаться и безразлично пройти мимо оказалось неожиданно сложно. Любовник партнера - экзотически красивый японец, яркий, дерзкий, воплощение извечной восточной загадки, будил не лучшие чувства.
Например, жгучую ревность и желание обладать, подчинить, присвоить. Будь он женщиной, Брэд бы сто раз подумал. Азиатки, еще со времен незабвенной Сильвии Лин вызывали у него внутреннюю дрожь и вполне закономерные опасения за целостность своего рассудка и состояние кошелька. Но Ран Фуджимия был мужчиной. Это незначительное обстоятельство решило его судьбу.
Втянуть азартного Шульдиха в игру по крупному оказалось не так уж сложно. Заставить его предложить вместо солидного проигрыша своего любовника - тоже. В конце концов, к партнерам по постели немец относился не в пример более прохладно, чем к партнерам по бизнесу, вполне справедливо считая первых всего лишь расходным материалом. Сегодня - один, завтра - другой. Он не сумел оценить попавшее к нему в руки сокровище.
Зато это замечательно получилось у Кроуфорда, когда он с легчайшим недоумением рассматривал своего нового любовника. Наложника.
Если верить отчету охраны, тот отчаянно пытался отбиваться, используя в качестве оружия зонтик-трость, со всем пылом и сноровкой опытного фехтовальщика. А его противники были связаны по рукам и ногам категорическим приказом не портить шкурку. Но, вкратце выяснив, в чем дело, сопротивление прекратил, торжественно сдав зонт.
Как мог бы отдать шпагу взятый в плен король.
Американец не ожидал от своих подчиненных таких цветистых сравнений, но к сведению все же принял.
Раздевался мужчина точно так же - с царственным, непоколебимым достоинством, ничуть, казалось, не смущенный насмешливо-похотливым взглядом Кроуфорда.
Сухощавый, почти до худобы, плоский живот с рельефным прессом, выступающая арка ребер.
Переступил соскользнувшие по стройным ногам брюки, выпрямился и застыл статуей из драгоценной, чуть пожелтевшей от времени слоновой кости.
На бедре наливался темным синяк. Ударили? Упал?
Определенно, за обладание таким сокровищем не стыдно было пожертвовать возможностью додавить-таки надоедливого конкурента. Брэд поднялся и сам. На то, чтобы раздеться, ему понадобилось всего несколько минут. И еще пару мгновений - чтобы увлечь азиата на постель.
Японец был демонстративно покорен. Не отворачивался от поцелуев, без единого слова развел ноги, позволяя взять себя. После - устало закрыл глаза и откатился в сторону, разрушая блаженную посторгазменную истому.
Кроуфорд чувствовал себя почти насильником. И обманутым.
В том, ради которого он затевал всю эту аферу, был огонь, способный взметнуться безудержным пожаром от малейшего дуновения ветра - полувзгляда, полунамека.
Сейчас с ним в постели лежала красивая, но совершенно пустая кукла. Тело, ради которого, пожалуй, можно было и не напрягаться.
Американец провел ладонью по спине отвернувшегося мужчины, чуть царапая кожу кончиками ногтей, задержал руку, ненавязчиво лаская упругую ягодицу. Игра еще не кончена. Он никогда не останавливался на полпути только из-за того, что цель оказалась чуть дальше, чем казалось на первый взгляд.

Ран добрался до дому только к полудню, поцеловал в нос готовившую обед Айю, солгал ей что-то абстрактно успокаивающее, добрался до своей комнаты и обессилено рухнул на постель. Свернулся в клубок, обнимая подушку. Гордость, не позволявшая опустить голову в присутствии нового любовника, потихоньку истаивала, оставляя после себя отчаяние и брезгливость.
Его передали из рук в руки, им воспользовались… даже не как дешевой шлюхой… у тех есть хоть какой-то шанс оттолкнуть неугодного клиента. Как игрушкой. Резиновой куклой для снятия напряжения.
По спине протянуло сквозняком от открытой двери, скрипнула половица.
- Айя, у меня голова болит, дай поспать… - парень мгновенно напрягся, сестре ни к чему было видеть его отчаяние.
- Прости меня, пожалуйста, прости… - Не Айя. Знакомый, такой родной, чуть гнусавый голос. На плечи легли тяжелые, мужские ладони. – По-другому не получалось…
Тело откликнулось на привычные прикосновения. Ран нырнул в чужое тепло, как в омут, отчаянно надеясь хоть так смыть с тела воспоминания о липкой похоти во взгляде и жестких, требовательных руках. Шульдих был нежен.
Шульдих любит его. Любит. Любит…
Слова, которые хотелось кричать, выходили из гортани только влажными, невнятными всхлипами.
- Я люблю тебя, мой хороший.
Где-то в самой глубине медленно выстывала ледяная корка, обволакивая сердце стылым холодом. Кроуфорд хотя бы был честен, воспользовавшись телом и не посягая на большее.
- Ран, Ран, солнце мое, ну что уже случилось? – горячие ладони ненавязчиво скользили по груди, чуть щекоча живот, лаская уже напрягшиеся соски. – Он был груб?
- Нет. – Парень закусил губу, давя стон. – Все… все хорошо, Шу.
Ответом был глуховатый смешок, когда немец перевернул его на спину и принялся расстегивать рубашку. В чуть прищуренном взгляде синих глаз была ревность.
- Мне надо уничтожить его корпорацию, Ран.
Сухие губы скользнули по тонкой ключице, вниз. Тело мало-помалу расслаблялось под знакомыми прикосновениями, наполняясь тягучим жаром возбуждения.
- Пожалуйста, помоги мне, Ран.
Сложно думать, когда требовательные губы ласкают сосок, а руки мягко, но так настойчиво скользят вниз, разминая мышцы, прогоняя последнее напряжение.
- Он запал на тебя, Ран.
Есть ли смысл в словах, когда отогревшееся в чужом тепле тело поет и требует большего?
- Помоги мне, Ран. Подыграй ему.
Дыхание почти обжигает нежную кожу.
- Помоги мне, Ран. Помоги, одному мне не справится…
Ладонь скользит по животу все ниже и ниже, выписывая затейливый иероглифы, среди которых, кажется, можно опознать «люблю» и «красивый». И ощущение наполненности кажется таким правильным, естественным и желанным.
- Ты поможешь мне, Ран?
Воздуха не хватает, и в груди теснится липкий комок.
- Да… Да… - почти жалобно, невнятным мяуканьем. - Шу?
- Все хорошо, хорошо… Я люблю тебя, Ран…

Кроуфорд и сам не ощущал, насколько тяжелым и голодным становится его взгляд, стоит ему только повернуться в сторону своего наложника. В нем слишком явственно, слишком вызывающе проглядывала чертова азиатская змеиная натура. Стоило только подойти на шаг ближе к ничем, кроме дурного воображения, не обозначенной черте, он мгновенно ускользал, уходил в себя – каким-то невозможно слитным, незаметным движением, оставляя только покорную, готовую ко всему куклу.
Брэду не нужна была игрушка, даже столь совершенная. Он как-то привык брать от партнера то, что хотелось ему самому, а не только то, что готовы отдать.
Женщину можно было бы очаровать – богатством, обходительностью, щедростью, призраком красивой жизни. В эту ловушку рано или поздно попадались даже самые искушенные и рассудительные. Схема работала и с парнями, но что-то подсказывало, что с японцем уловка не пройдет. Тем более что дарить ему цветы было глупо, драгоценности, учитывая обстоятельства их встречи, почти унизительно, а к дорогим ресторанам и театру интереса тот не проявлял.
Единственное, что вызвало хоть какой-то отклик – коллекция антикварного оружия. Парень застыл, восхищенно рассматривая одну из катан, жемчужину всего собрания. Кроуфорд с удивлением поймал себя на мысли о том, что, учитывая упущенные возможности, наложник обошелся ему не намного дешевле меча, объявленного одним из достояний нации. Непозволительно дорого для человека.
Сумел же Шульдих его чем-то приманить. А немец никогда не был особенно щедр к своим любовникам. На что мог повестись мальчишка из загибающегося цветочного магазинчика?
Гадать самостоятельно оказалось слишком сложно и безрезультатно.
В итоге, в один из дней, рассматривая спину задремавшего после бурной ночи наложника, Брэд сдался и отправил короткое сообщение старому знакомому.

Кудо Йоджи, весьма известный в определенных кругах хозяин детективного агентства, пригубил дорогой коньяк и пристально посмотрел на заказчика. С Кроуфордом он работал уже не в первый раз, но вот за любовниками американца следить ему раньше не приходилось.
- Внушает уважение. – Мужчина взглядом указал на чек, лежащий на журнальном столике. – Чего ты хочешь?
За такие деньги потребовать можно было многое. Хотя за откровенно дурно пахнущие дела, вроде шантажа, Кудо обычно не брался. Не его профиль.
Американец, насколько Йоджи успел заметить, ценил не столько вещи, сколько усилия, затраченные на их получение. Судя по указанной сумме, новый любовник уверенно двигался в топ списка, подвигая вниз кое-что из антикварных гравюр, но все еще не дотягивая до гербового кимоно.
И, пожалуй, это было опасно близко к Наги, которого Кудо мысленно обозначил как человека номер один в окружении дельца. По официальной информации – троюродный племянник со стороны двоюродной сводной сестры, седьмая вода на киселе. По неофициальной – подобранный на улице десять лет тому назад беспризорник, усыновленный с неподобающей в таких делах поспешностью. Судя по тому, что деньги на своего воспитанника Кроуфорд тратил охотно, а рассказывать о его успехах мог до бесконечности, мальчик уверенно занял положение любимого сына. И совершенно не собирался его терять, старательно убирая с дорогих любых возможных конкурентов, способных претендовать на внимание приемного отца. Наги оказался на редкость мизантропичен для своего возраста, и болезненно ревнив.
- Я хочу знать о нем все. Что предпочитает на завтрак, на чей плакат дрочит перед сном, под какой половицей хранит сбережения.
По столешнице прошелестела тоненькая папочка, из которой выпало несколько фотографий.
Кудо наклонился, отставляя в сторону почти не тронутый бокал, и перехватил одну из них. С нее улыбался красивый и весьма довольный жизнью парень лет двадцати-двадцати пяти.
- Это то, что собрали на него мои ребята.
- Фотографии, фотографии, фотографии… - Йоджи с профессионально-недовольной ухмылкой перебирал содержимое. – Не густо.
Изначально американец не собирался тратить на очередную игрушку силы и время. Знать бы, из-за чего потом передумал… Парень на фото был, безусловно, симпатичный, но проставленной в чеке суммы точно не стоил. Наверно, было в нем что-то кроме смазливого личика. Может, даже характер. Это становилось интересным.
- Иначе я не обратился бы к тебе.
- Ладно. – Мужчина с демонстративной неторопливостью убрал чек в бумажник, а выпавшие фотографии обратно в папку. – Мне понадобится неделя. В идеале – две.
- Пять дней.
- Кроуфорд, - Кудо ухмыльнулся самодовольно и почти нахально, - Я – лучший в городе, и ты это знаешь. Неделя. Раньше я просто не смогу тебе ничего обещать.
- Неделя. – Американец вздохнул, смиряясь с неизбежным, и залпом допил свой виски.
С приемным сыном клиента Йоджи столкнулся уже на выходе из особняка, и практически сразу же счел это дурным предзнаменованием. Но Наги, гениальный, а от того слегка безумный хакер, был человеком, ссориться с которым хотелось даже меньше, чем с его отцом.
- Добрый день. – Йоджи улыбнулся, не пытаясь, в общем-то, изобразить излишнее дружелюбие. Мальчик был слишком умен, чтобы в него поверить.
- Вы уже слышали о новом любовнике отца? – Наоэ был привычно вежлив.
- Только сегодня узнал.
- Кудо-сан, – Мальчишка стиснул переплетенные пальцы. – Это может показаться смешным, но у меня плохое предчувствие.
Это предчувствие посещало его каждый раз, стоило его отцу завести более-менее серьезный роман. Но почти открытая просьба о помощи – это было что-то новенькое. В конце концов, принцип «услуга за услугу» еще никто не отменял.
- Я не могу ничего обещать, Наги-кун. Но я подумаю, что можно сделать.
Йоджи и самому становилось по-настоящему интересно, во что же на этот раз ухитрился вляпаться американец.

Кен Хидака, личный шофер Кроуфорда, не без любопытства, правда, украдкой, рассматривал нового любовника шефа.
Выпрямившийся на пассажирском сидении парень не был похож на человека, довольного жизнью. Скорее – на героя исторического боевика, юного аристократа, из тех, что ближе к середине фильма убивают себя, не выдержав позора ложных обвинений. И которого потом оплакивают многочисленные друзья и верная невеста.
Вообще, если говорить честно, парень был не очень-то во вкусе начальства. Кен знал, насмотрелся за три года работы.
Женщины Кроуфорда-сана были роскошные, даже на вид тягуче-сладкие, как правило – европейки. Мужчины – самоуверенно-стильные, почти безликие, из тех, с кем не стыдно появиться в свете. Не чета надменному мальчишке в неизменном, потрепанном черном плаще.
И их еще ни разу не приходилось довозить всего лишь до ближайшей станции метро.
Кен, правда, один раз поинтересовался, не проще ли будет довести прямо до дому. Тогда на последнюю электричку они безнадежно опоздали и Фуджимии-сану пришлось бы ночевать на вокзале. Его пассажир даже ответить не соизволил – только посмотрел. Этого Хидаке еще на пару дней хватило, чтобы и мыслей лишних заговорить не возникало.
И когда Кудо-сан вдруг стал задавать вопросы, рассказывать было почти нечего.
Возил. Пассажир молчал. Всегда молчал. Только попросил высаживать на ближайшем вокзале. Ну и высаживал – что уж спорить? Кроуфорд-сама приказал выполнять все пожелания.
Что еще?
Пару раз в том районе мелькала машина Шульдиха-самы, его малышку ни с чем не спутаешь – больно уж цвет вызывающий. Да и водит он… своеобразно. Не спутаешь в общем.

Яд или пистолетный выстрел как способ покончить с собой. Мечта сделать все быстро и безболезненно. Все же у гайджинов никогда не было должного уважения к смерти и настоящего мужества.
Сион, старая, мудрая Сион, повидавшая не одно поколение рода Фуджимия, насмешливо усмехалась с резной подставки.
Чтобы быть самураем достаточно умереть.
Не обязательно достигать цели.
Даже став ронином, самурай обязан заботиться о чести своего господина.
Ран отложил книгу по военной истории в сторону, и устало потер лицо.
В комнате было неожиданно холодно для осени. Или это просто ему так не хватает чужого тепла?
А надо бы привыкать. К чужому молчанию и жадной похоти. Жестким рукам и требовательным поцелуям.
Шульдиху слишком опасно приходить. Не сейчас. Если он хочет получить расположение Кроуфорда, лучше не заставлять его ревновать. И пора бы уже пересилить себя и проявить хоть немного искреннего внимания.
Хорошего настроения не добавлял и украденный на днях бумажник. Который, конечно, нашелся уже через день в одной из окрестных полицейских будок, куда детвора сносит все найденные вещи. Полицейский, возвращавший находку, долго извинялся, явно чувствуя себя почти сообщником неизвестной банды, и смущенно рассказал, что в последнее время подобные проделки стали популярны среди старшеклассников.
Ран только кивал, покорно соглашаясь не подавать заявление. Деньги – смешная сумма, остались на месте, и беспокоиться вроде было не о чем.
Но что-то грызло изнутри, намекая, что это была не простая шутка разошедшейся детворы. И он, в очередной раз перепроверив карточки и визитки, все же переложил фото Шульдиха в стол. На всякий случай. Если в следующий раз потерянный кошелек не вернут.

Коньяк в бокалах был еще дороже, чем в прошлый раз, и Кудо задумчиво прищурился. Это было плохой приметой. Где-то восемь из десяти баллов по шкале тревожности. Брэд ждал результатов. Слишком много беспокойства из-за парня, выигранного в покер.
Американец не был ему другом, но, так уж получилось, вытащил из очень неприятной истории после гибели первой напарницы, когда Йоджи только-только начинал собственное дело. Детектив помнил за собой должок.
- Итак?
За полжизни, проведенных в Японии, Кроуфорд так и не научился подходить к интересующей проблеме исподволь. Впрочем, иногда это здорово экономило время и силы.
- На завтрак он предпочитает суп-мисо. В остальное время ест, что дают. За вечерней дрочкой не замечен. Деньги хранит в верхнем ящике тумбочки. – Кудо широко улыбнулся.
- Еще что-нибудь нашел?
Йоджи аккуратно выложил на стол диск в светло-лиловой пластиковой коробке.
- Фуджимия Ран, старший сын Фуджимии Юкио. Старая, почтенная семья. Собственный бизнес в сфере фармакологии. Год назад окончил с отличием токийский университет. После этого отправился в путешествие по Европе – набраться жизненного опыта. Точно выяснить пока не удалось, но, похоже, в почтенном семействе возник какой-то скандал. И сын предпочел уйти из дома, после чего его отцу оставалось только делать хорошую мину при плохой игре.
- Из-за чего все началось?
- Пока не знаю.
У Кудо, конечно, были и кое-какие наработки, и вполне определенные подозрения. Но вываливать клиенту непроверенную информацию, больше похожую на дешевую сплетню, было бы верхом непрофессионализма. Об этом вполне можно будет поговорить позже – когда у него на руках будут неопровержимые доказательства причастности Шульдиха ко всей этой афере.
- На сбор информации такого плана нужны время и деньги.
Американец молча вытащил чековую книжку.
Такая готовность безропотно платить настораживала, и Йоджи, пожалуй, был почти согласен с Наги. У него тоже было дурное предчувствие. Кроуфорд увлекся любовником гораздо сильнее, чем следовало бы.
Но чек он забрал. Если человеку хочется платить за минутное помешательство такие деньги – его воля. Тем более что, изучая собранные по личному делу материалы, Кудо подумывал, что отчасти понимает своего клиента.
У этого самого Фуджимии был характер.

На этот раз Наги обнаружился в гостиной.
- Мне не нравится то, что происходит, Кудо-сан.
На бледном треугольном личике явственно отражалось волнение.
- Мне тоже. – Йоджи не лукавил. История и вправду выглядела подозрительно. – Но у меня нет ничего, что я мог бы предъявить твоему отцу.
- Так не бывает. – Мальчишка, почувствовавший союзника, нахмурил тонкие брови. – Что-нибудь есть всегда.
Детектив на мгновение замялся.
- Имя Шульдих тебе что-нибудь говорит?
- Только то, что мельком рассказывал отец, – он небрежно пожал плечами. – Неприятный собеседник, ненадежный партнер.
- Предыдущий любовник Фуджимии.
- Отец знает?
- Да. Это его пока что не беспокоит. Но не нравится мне.
- Спасибо, Кудо-сан. – Бледное личико оставалось бесстрастным, но в глазах уже зажглись азартные искорки. – Если я что-то найду, я поделюсь с вами.
- Смотри не спались, умник. – Йоджи вздохнул, но все же набрался смелости и потрепал мальчишку по волосам.
- Не волнуйтесь. – Тонкие губы изогнулись в торжествующей и недоброй улыбке. – Я – лучший.

Брэд чувствовал, что ему что-то недоговаривают.
Но предпочел не давить. Несмотря на все его недостатки, Кудо был профессионалом. Действительно – лучшим в городе. И на сто процентов отрабатывал вложенные в него деньги.
Но Ран его действительно удивил. Хороший мальчик из хорошей семьи. Идеально чистая биография примерного сына, надежды и опоры родителей. Любит классическую поэзию, с восьми лет занимается кендо…
Окажись Фуджимия хастлером со стажем, Кроуфорд бы даже не удивился. Подобрать смазливого оборванца, обучить необходимому минимуму светских манер и таскать с собой на полуофициальные мероприятия – было вполне в стиле Шульдиха. Как и с легкостью отдать такого любовника в счет долга.
Ран – совсем другое дело.
Но теперь многое становилось на свои места. Под маской равнодушия прятался мальчишка, которого предал друг и возлюбленный. Отдал как игрушку в счет собственных долгов. И, лаская широкую спину и узкие, странно напряженные бедра, Кроуфорд впервые действительно пытался быть нежным.

Сион была ревнива.
Ран вздохнул, освобождая разум от воспоминаний о любовнике, и погладил рукоять. Говорили, что давным-давно, в проклятые и безумные годы Сэнгоку, основатель рода собирался в очередное сражение, но его меч, хоть и выкованный известным мастером, еще не пробовал крови. И тогда его жена предложила себя в качестве жертвы, сказав, что вместе с жизнью отдаст мечу душу – чтобы ее любовь вечно хранила ее мужа и его потомков.
Пока что катана признавала его. Ран чувствовал – по тому, как уютно лежала в ладонях обтянутая темным шнуром рукоять, едва заметной плавной покорности при выполнении сложных ката. Значило ли это, что не все еще потеряно?
- Брат?
Приглушенный девичий голос заставил его остановить движение на взмахе, убрать меч в ножны и, не мудрствуя лукаво, усесться на пол.
- Что случилось, Айя?
Сестра, периодически сбегавшая проведать его под предлогом тоски по подруге, обычно старалась не вмешиваться в отношения брата с катаной. Тоже знала – Сион ревнива.
- Это я у тебя должна спросить. Уже месяц как ходишь вялый, под глазами синяки. – Девочка уселась рядом, почти касаясь его коленей. – Домой возвращаешься поздно, мне уже и Сакура жаловалась.
- Кто еще жаловался?
- А разве этого мало?
- Нет. Этого даже много.
- Ран, - она передвинулась так, чтобы видеть лицо брата, - я понимаю, ты поссорился с этим своим гайджином. Так тоже бывает… Ну, ты же сам знаешь, братик…
- Все в порядке, сестренка. Честно.
- Возвращайся домой. Мне плохо без тебя. – Девочка вздохнула. – Родители только делают вид, что все в порядке. Возвращайся.
- Я не могу. Отец никогда не простит.
- Дурак ты. – Айя фыркнула. – Ну, поругается он. Ну, пошумит. Мама заступится. Да и папа уже не сердится на самом деле. Так, разве что для вида…
Наверно, она была права. Но вернуться сейчас с повинной в родительский дом было выше его сил. Там надо будет рассказать все, как есть. И про измену, и про свой позор.
Недопустимо, совершенно недопустимо, чтобы стало известно о том, что с ним обошлись как… с дешевой шлюхой.
И всю жизнь бояться, что эта история может всплыть на поверхность.
Сама мысль о подобном разливалась в груди тревожным холодком, прикосновением кусонгубу к обнаженной коже.
- Я не имею права.
- На ошибку? Слушай, я же все понимаю. Ушла любовь, завяли помидоры. Ран, ну чего ты упираешься? Каждый может ошибиться.
Если бы просто ошибиться…
- Вот ты вернешься, - девочка улыбнулась светло и чуть наивно, - и все будет в порядке. Как раньше.
Мечты, мечты. Как забыть клокочущую в груди бессильную ярость, переливающуюся под чужими, жадными ладонями в холодное, мертвящее безразличие? И ощущение колючей пустоты там, где так недавно смеялась и пела жизнь?
Ему оставалось отчаянье. И гордость, перетекающая в стылую, злую гордыню.
Даже став ронином…
- Ситуация такова, что отцу лучше было бы отречься от меня.
Пощечина была скорее обидной, чем болезненной.
- Идиот. – Айя зло поджала губы и одним движением взвилась на ноги. – Перестань корчить из себя героя легенды. Это уже слишком.
- Поверь мне, так…
- Ран, - она наклонилась, обнимая его лицо маленькими, холодными ладошками, - чтобы ни случилось, мы – семья. Папа может спорить, ругаться и ворчать. Но он любит тебя, Ран. Своим глупым упрямством ты только делаешь ему больно.
Семья.
… заботиться о чести господина.
Делать больно сейчас, чтобы уберечь от боли в будущем.
Его позор. Стоит кому-нибудь узнать – и жадные до сенсаций сплетники втопчут их имя в грязь. Или начнут шантажировать отца.
По его вине под ударом будущее сестры и всей семьи.
Можно ли жить с таким позором?
- Я тоже вас люблю, сестренка. – Он улыбнулся, чуть поворачивая голову, так, чтобы коснуться губами узкой ладошки.
- Ты подумаешь?
- Я подумаю.
Кто натворил – тому и исправлять. Не перекладывая ответственность на чужие плечи. Он докажет отцу, что умеет принимать все последствия своих решений.

Кроуфорд потер переносицу и устало вздохнул.
Сакура Идзуми, официальная владелица магазинчика.
Ее биография умещалась на полстраницы убористым почерком. Род старый, но обедневший. В семь лет осталась круглой сиротой. Воспитывалась в семье Фуджимия вместе с родными детьми. После совершеннолетия предпочла вернуться в крохотный магазинчик, некогда принадлежавший ее родителям, и уже почти два года отчаянно пытается возродить дело. С опекунами сохраняет самые теплые отношения, хотя и сопротивляется попыткам удачно выдать замуж. Где-то год назад ее дела пошли в гору.
Как раз когда туда въехал Ран.
Нужно быть гением, чтобы заставить это заведение приносить стабильный доход. Особенно во времена кризиса, когда люди перестают тратить деньги на такую бессмысленную роскошь как цветы.
Почему только этот финансовый гений сидит на городских задворках и осваивает навыки составления икебаны, вместо того, чтобы занять достойное место в компании отца?
Вопросов было много. Гораздо больше, чем ответов.
Почему ушел? Почему до сих пор не помирился с родными? Почему даже не попытался просить помощи, попав в явно безнадежную ситуацию?
Во всей сложившейся ситуации, вынужден был признать Кроуфорд, был один серьезный плюс – долго нывшее самолюбие, наконец, отпустило. Фуджимия Ран был человеком его круга. Достойным.
Тем, на кого не зазорно потратить время и усилия.

Айя на всякий случай сделала большие глаза, хотя по этой части ее собеседник мог дать ей солидную фору.
- Ну пожалуйста, Мамору… Очень надо…
Светловолосый мальчик только тяжело вздохнул. Обаянию Фуджимии-младшей сложно было сопротивляться. А уж когда к этому обаянию добавлялась фамильная настойчивость…
- Что на этот раз?
- Вот. – На божий свет появилась потрепанная страничка из блокнота, на которой аккуратно были переписаны имя и фамилия. – Сможешь найти телефонный номер? И досье?
- Айя! – Мальчишка поперхнулся воздухом, - Я же не полиция! Это же незаконно!
- В первый раз, что ли?
- Этот Шульдих тебе насолил чем-то?
- Не мне. – Девочка помрачнела, и Мамору предпочел не задавать лишних вопросов.
Так было спокойнее.
Хотя в последнее время в электронном архиве токийской полиции он уже чувствовал себя почти как дома. И это несколько напрягало. Да и сохранять за ужином невозмутимое лицо, когда дядя начинал рассказывать о бесчинствах расплодившихся хакеров, становилось все труднее и труднее.
Но он же не виноват, что там работают такие криворукие специалисты по защите!

Кафе-кондитерская почти в самом центре города была местом в меру приметным и в меру уютным.
Йоджи, правда, чувствовал себя несколько непривычно в столь миролюбиво-идиллической обстановке. Да и привлекательных девиц от восемнадцати там было, определенно, многовато.
- Кудо-сан, – взгляд у Наги был убийственно серьезен, но прилипшая к самому кончику носа сахарная пудра от пирожного сводила нужное впечатление на нет, - кажется, у меня есть интересная информация.
Мальчишка тоже чувствовал себя не слишком уютно.
- Да?
По столу скользнула совершенно женская, украшенная клочьями розового меха флешка. Йоджи перехватил ее, мысленно прикидывая, где бы найти надежный компьютер, которого было бы не слишком жалко. Не то, чтобы он страдал паранойей, но общение с юным гением научило его некоторой осторожности. Наоэ был любопытен и не гнушался никакими методами, чтобы удовлетворить самый мимолетный интерес. А программы, над которыми успел поработать малолетний хакер, были опаснее любой ядовитой змеи. Змея, по крайней мере, не будет выбирать с твоей машины файлы, по одной ей понятному принципу, и сплавлять на сомнительные адреса. Или втихую просчитывать на ней распределенные задачи.
И с первой, и со второй проблемой Кудо уже встречался. Кроуфорд, правда, неискренне извинялся и выплачивал компенсацию за моральный ущерб. Но явно был слишком доволен изобретательностью сына, чтобы хоть как-то приструнить последнего.
И вот эту-то изобретательность Йоджи совершенно не хотелось проверять лишний раз.
- Там переписка за последние несколько месяцев, - неприязненная, самодовольная ухмылка, - за исключением особенно слащавых любовных писем.
- Что-нибудь интересное есть?
- Вам лучше посмотреть все. Но последние полгода он целенаправленно интересовался отцовским бизнесом в сфере типографии.
- Кажется, это не самое прибыльное из его предприятий.
Личико Наги на мгновение скривилось, и Кудо кивнул, подтверждая, что понимает, о чем идет речь на самом деле.
- В последний месяц он кажется излишне уверенным в успехе своей авантюры. Я пометил нужное письмо – там говорится о том, что он уверен в успехе задуманного, и о стратегме красавицы.
- Дай угадаю, оно было отправлено вскоре после знакомства твоего отца и Фуджимии?
Мальчишка только кивнул.
- Я не очень хорошо разбираюсь в эмоциях, вам лучше посмотреть самому.
Наги несколько преуменьшал свои таланты, но Кудо и сам считал, что все письма лучше бы скормить его аналитикам. Может, они скажут что-нибудь умное.
- Я сообщу, если найдется что-то интересное.
Йоджи поднялся, и мимолетным движением провел по острому носику, смахивая налипшую пудру. Возмущенно-недоуменное выражение, возникшее на лице мальчишки, стоило, чтобы рискнуть ради него появлением на компьютере очередного хитрого вируса.

Подробное досье…
Слишком подробное досье.
Кроуфорд вздохнул, убирая вдоль и поперек изученный диск в ящик письменного стола. Только получив желаемое, он понял, что лишил себя привычной и невероятно азартной игры – «разгадай Рана Фуджимию».
Начиналось, как всегда, совершенно невинно. Иногда, после приятно проведенной ночи и в предвкушении не менее приятного дня, Брэда тянуло поговорить.
Особенно с тех пор, как американец выяснил, что, если не волочь новоявленного наложника сразу в постель, тот становится не то, чтобы более отзывчивым, но хотя бы чуть менее отмороженным.
Вспоминать было приятно.
Японец не был разговорчив, но умел очень выразительно молчать, одним взглядом отбивая малейшие попытки фамильярности. И беседа с ним иногда походила на забег по минному полю, одно неверное слово и приоткрывшаяся скорлупа снова захлопывалась со звонким лязгом.
Найти общую тему становилось уже почти делом чести. Опытным путем Кроуфорд выяснил, что театр его собеседник недолюбливает, в направлениях европейской музыки, знакомых Брэду, практически не разбирается. Таким же недоуменно-презрительным молчанием были встречены попытки поговорить о футболе, гольфе, теннисе и даже о скачках. На этом запас светских тем для беседы практически исчерпал себя, и американец уже почти растерялся. Но, подарком судьбы, в один прекрасный момент, память подбросила мельком виденные в отчете охраны строчки.
- Скажи, ты фехтуешь?
Наградой за правильно заданный вопрос было мгновенное удивление во взгляде.
- Да. – С привычным лаконизмом. И, после секундной паузы. – Не слишком хорошо. Нужно много тренироваться, чтобы стать достойным мастеров прошлого.
Внезапной разговорчивостью следовало воспользоваться, и всего за какой-то час они дошли до обсуждения разницы европейского и японского стилей.
Американец, знакомый с предметом весьма поверхностно, просто любовался движениями любовника, взявшегося показывать связки каких-то особенно показательных ката.
В конце концов, мушкеты оказались действеннее и шпаги и катаны. А Брэд, со всей страстью уроженца Нового Света, ценил эффективность.
Но никак не мог отказать холодному оружию в особой, хищной красоте.
Приглашение повторить все то же самое, только с мечом было вполне закономерно. Коллекцию древностей, японских и не только, Кроуфорд собирал уже давно. Не столько ради хвастовства перед партнерами, сколько из азарта погони за труднодоступными редкостями.
И уж тем более избегал демонстрировать ее тем, с кем делил постель. Мало кто из них действительно сумел бы оценить красоту того или иного клинка, а не потраченную на него сумму.
Ну, не то, чтобы сумма совсем уж не имела значения, но, определенно, была не самым главным.
Небрежно осмотрев вычурно украшенные образцы парадно-наградного оружия, Ран восхищенно застыл у стойки с убранным в простые ножны мечом.
- Середина Эдо, мастерские Котобу. – Этим клинком Брэд заслуженно гордился.
На то, чтобы выкупить его у знатной, но обедневшей семьи ушло немало времени и средств. Даже без учета множества справок, подтверждающих его право обладать оружием, внесенным в список национальных достояний.
Неприятно кольнула мысль, что нынешний наложник обошелся ему не намного дешевле. Особенно если приплюсовать потерянное удовольствие от возможности додавить таки Шульдиха.
- Вижу. – Японец успел вернуть голосу привычную сдержанность. – Характерная оплетка и менуки. Их стиль обычно не меняют при реставрации и полировке.
- Показать свои ката ты можешь и с ней. Только я тебе не соперник. – Кроуфорд чуть улыбнулся. – Я занимался боксом.
Ран только кивнул, сосредоточенно и очень осторожно снимая меч с подставки. И замер, опустив ее к поясу, одной рукой придерживая ножны, другой, как-то по-особому, невесомо и ласково, поглаживая рукоять. Катана подходила ему, как может подходить удачно выбранная одежда или украшения, создавая законченно-гармоничный образ.
Наверно, ему еще тогда, три недели назад, следовало догадаться, что парень не так прост, как кажется. И сделать выводы.
- Йайдо.
Голос отвлек от посторонних размышлений, заставив сосредоточиться на условном противнике. А вот движения американец заметить так и не сумел – только сверкнула стальная лента клинка, замирая всего в нескольких сантиметрах от беззащитного горла. Тонкие губы азиата змеились в хищной усмешке.
- Через самоконтроль контролировать соперника.
Брэд улыбнулся и шагнул вперед, мягким нажатием ладони отводя меч в сторону. Он, конечно, помнил, что касаться клинка руками совершенно недопустимо, но сейчас ему было все равно.
В глазах наложника было то самое задорно-горячее пламя. Страсть и азарт. И Кроуфорд хотел его именно таким – живым, порывистым, опасным.
И разочарованно скрипнул зубами, наблюдая, как на красивое лицо снова опускается безразлично-усталая маска.

Ладонь Шульдиха на плече была привычно теплой, и от этой уютной привычности даже крохотная комнатка третьесортного лав-отеля на городской окраине казалась вполне подходящим местом для свидания. Ну а где еще прикажете встречаться влюбленным, у каждого из которых слишком много обязательств перед другими?
Ран на самом деле не собирался приходить. Так получилось. Совпало: стылая внимательность Кроуфорда, гордого дорогой игрушкой, голодная усмешка ревнивой Сион, холодная постель и насмешливая, необидная забота в чуть гнусавом голосе.
- Ты плохо выглядишь. Что случилось?
Сегодня немец даже не пытался свести их встречу к сексу. Лежал рядом, улыбался, играл с волосами. За стеной монотонно скрипела кровать, и слышались гортанные, глухие стоны. Это раздражало.
- Все нормально.
- Мне звонила твоя сестра. Уж не знаю, где она откопала мой номер. Совестила… - почти уникальный дар говорить за двоих. – Она беспокоится. Я тоже.
- Не о чем. Все в порядке, Шу.
- Вижу я твое «в порядке».
Теплые губы невесомо пощекотали голое плечо.
- Ты похудел, Ран. Все так плохо?
Кровать за стеной как-то очень паскудно и пронзительно скрипнула, а следом донесся отголосок страстного вскрика.
- Звукоизоляция… - немец незло усмехнулся. – А еще называют себя приличным заведением… Твоя сестра беспокоится, Сакура беспокоится, я беспокоюсь. Что происходит, любимый?
Вроде бы ничего не значащие слова окутывали невесомым уютным коконом, успокаивая, заставляя верить, что все будет хорошо.
- Я… устал, Шу. И запутался.
Немец приглушенно усмехнулся, мягко и заботливо, приподнялся на локте, подтягиваясь, и почти сел. И так удобно прижаться ближе, позволить чужим, внимательным пальцам перебирать пряди волос.
- Честь и будущее семьи. Ты. Я. Кроуфорд… Слишком сложно. Перепуталось, перемешалось. Не понятно, что делать.
- Надо уничтожить Кроуфорда и его влияние. – Голос был мягок и медоточиво вкрадчив. Так, наверно, мог бы говорить демон-искуситель из сборника европейских легенд.
Если, конечно, Ран правильно понял тяжеловесные, давно устаревшие конструкции полузнакомого языка. Но Шульдих тогда говорил, что Гете обязательно читать в оригинале, иначе теряется вся прелесть текста.
- Он не останавливается ни перед чем, чтобы заполучить желаемое. Он заинтересовался тобой, Ран. Это наш шанс…
- Шанс?
Значит, теперь и для мужчин постель – единственный способ защитить тех, кто дорог? Не лучше ли тогда убить их? Не пристало, как женщине, выпрашивать у врага то, что не способен защитить как воин.
- Грядет конец мира. Пульс мужчин стал подобен женскому.
- В смысле? – Немец недоуменно вскинул бровь.
- Хагакуре. Так говорилось в Хагакуре. Я не торгую телом, Шу.
- А кто говорит о торговле?
Голос, кажется, стал еще вкрадчивее. Медоточивее. Шульдих всегда умел поставить вещи с ног на голову, облечь их в красивые и правильные слова – как тогда, когда рассказывал о долге и необходимости лечь под Кроуфорда. Это даже не казалось позором – так, досадная мелочь, дань обстоятельствам. Унизительно и почти страшно было потом.
- Это же просто стратегия. Превентивный удар, если хочешь. Я говорил, он не перед чем не остановится, чтобы получить желаемое. И он хочет тебя.
Чего больше во вздохе: искреннего сожаления или досады?
- Не стоит дожидаться, пока он потянется за чем-то еще. Например, за бизнесом Юкио-самы.
- Отец никогда не пойдет на подобное.
- Ты не хуже меня понимаешь, сейчас вы беззащитны перед шантажом как никогда. Стоит некоторым подробностям всплыть…
Хотелось зло фыркнуть и поинтересоваться, по чьей же вине все так получилось. На свою беду Ран слишком хорошо знал ответ.
Он поднялся, опираясь на локти, и сел, выбираясь из чужих объятий. Уходить, оставляя чужое внимательное, заботливое тепло, не хотелось. Но в глубине души уже поднималась слепая, обжигающая ярость. Влюбленный дурак – не значит полный идиот. А ситуация была настолько хрестоматична, что странно даже, как он мог не понять, что происходит. Не только Кроуфорда стоит опасаться.
Нет, не так.
Не столько Кроуфорда, сколько…
- Ты куда?
- Мне надо подумать, Шу. – Старательно контролируя голос.
Встать и натянуть джинсы и свитер – дело пары минут.
- Я не шлюха. Но буду защищать свою семью, чего бы мне это не стоило.
Ран наклонился, целуя любовника со всей доступной ему страстью и нежностью. На прощание. Шульдих всего лишь гайджин. Он может представить себе единственный выход из ситуации. Но ему позволено ошибаться.
Ведь нужно же прощать ошибку тем, кого любишь?
И уходить без оправданий и сожалений.

От неурочных встреч Кроуфорд никогда не ждал ничего хорошего. Особенно, если встречу назначал Кудо. Поэтому на лежащий на полированной столешнице диск смотрел с изрядным подозрением.
- Просто посмотри.
Возможно, американец ошибался, но в голосе детектива проскользнуло что-то явственно похожее на сожаление.
- Поделился хозяин одного лав-отеля.
- Они у тебя что, все на ставке?
- Большинство. – Вот теперь в ухмылке совершенно четко была видна профессиональная гордость. – В Токио, по крайней мере.
- Я не любитель домашнего порно.
- Это – оценишь. – Взгляд Кудо был неожиданно серьезным. – Да и порно там нет… Беседа, в основном.
- Кто?
В грудь острой, холодной иглой кольнуло… нет, не подозрение даже – уверенность в том, что прозвучат именно те имена, слышать которые хочется меньше всего.
- Ран Фуджимия и Кристиан Шульдих.
- О чем?
- Просто посмотри. В приложениях – деловая переписка Шульдиха.
- Спасибо. – Диск жег пальцы, и Кроуфорд постарался отвести от него взгляд, смотреть прямо в глаза собеседнику. – Спасибо, Йоджи… И ты…
Следовало бы отдать приказ, говорить холодно и безразлично. Не получалось.
- Не смею докучать. – Детектив подчеркнуто подобострастно поклонился и американец против воли усмехнулся.
Паяц. Умный, опасный, со связями. И когда успел?
А на видео мальчишка тянулся к Шульдиху, искал его прикосновений, и это было едва ли не больней, чем разговоры о предательстве. Бог свидетель, это было более чем похоже на немца – азиатское коварство и полная неразборчивость в средствах.
Но Ран, Ран… Было бы глупостью ожидать верности от партнера, выигранного в карты. И все же Брэду казалось, что за прошедший месяц японец успел понять, что Кроуфорд не из тех, кто будет добиваться чужой благосклонности грубой силой. Или шантажом.
Не понял. Не поверил. Эта досадная, ничего не значащая мелочь злила сильнее всего, больше даже чем мысли о собственной глупости и примитивности поставленной ловушки.
Следовало, не теряя лишнего времени, проверить письма, прикинуть расстановку сил, возможные альянсы и наилучшую стратегию. Перестать переживать, как пятнадцатилетний сосунок, которого в первый раз кинула девушка.
А перед глазами с бесцеремонной навязчивостью маячил образ расслабленно раскинувшегося на постели Рана. Согласившегося предать…

В комнате Наги царил полумрак, хозяин дремал, неуютно примостив голову на пятачке столешницы, между клавиатурой и развалом справочников. По монитору задумчиво проплывали сплетшиеся в причудливый клубок змеи скринсейвера.
Брэд подчеркнуто тяжело вздохнул и постучал костяшками пальцев по дверному косяку.
- Папа? – Мальчика встрепенулся, растрепанный, сонный, протер глаза и украдкой скосил взгляд на часы. – Еще не поздно.
Ночные бдения были давним камнем преткновения.
- Второй час ночи. – Американец вздохнул еще раз, смахнул с ближайшего кресла пару потрепанных журналов из серии «собери атомный реактор своими руками» и сел, всем видом демонстрируя крайнюю усталость. – Я тебе что говорил про «не позже двенадцати»?
- Мне уже не десять. – Наги надулся. – И мы с ребятами собрались поиграть…
- Как же… - Оставалось только потянуться и пошевелить мышкой, выводя компьютер из спящего режима.
По единственному открытому на экране окну меланхолично ползли строчки кода.
- Поиграть, значит…
- Я не хотел терять время пока все соберутся.
- Ладно, пусть так. Кто просил тебя взламывать почтовый ящик Шульдиха?
- Я не ломал! – Прозвучало с чрезмерной для невиновного горячностью, и Брэд усмехнулся. Его сын был гениальным хакером, но врать не умел совершенно.
И, откровенно говоря, не очень хотелось думать, что будет, когда научится.
- Наги.
- Пап, не волнуйся, я за собой убрал.
Мужчина предпочел многозначительно промолчать.
- И я не один им интересуюсь, – еще более пылко, - Бомбеец тоже пару дней назад лазил.
Это было уже интересно.
- Бомбеец? Индус?
Мальчика недовольно поморщился.
- Ник у него такой. И котенок на аватарке. Прикольный, пушистый. А вообще он японец. Мы с ним на одном форуме познакомились, я никак задачу решить не мог… - Наги споро нагнулся, извлекая из лежавшей на полу стопки тетрадей одну, вытряс из нее лист с непонятным рисунком. – С графами в общем виде, там алгоритм обхода и произвольное количество вершин…
- Ты уже хвастался, я помню. – Бурный поток специфических терминов необходимо было оборвать в зародыше, пока ребенок не вошел во вкус. – Ближе к делу.
- Мне сначала он помогал в базу данных управления полиции влезть….
- Наги! – на внятное возмущение сил уже не хватало. – Я же категорически запрещал!
- Пап, там же защита дырявая, считай никакой, я бы и сам справился, но если с двух разных точек, то безопаснее.
- Наги!
Мальчишка выбрался из своего кресла и уселся рядом, чуть наклонил голову, преданно глядя снизу вверх громадными, кристально честными глазами. Запрещенный прием.
- Почтовый сервер я один ломал. У них там и так проходной двор. Ну, почти. А потом туда Бомбеец полез. Я как раз внутри сидел. Он крут. – В голосе восхищение. - Не хуже меня, пожалуй… И, пап, не волнуйся, я за собой убрал.
Брэд вздохнул и потрепал взъерошенные темные волосы.
- Я категорически запрещаю тебе влезать в эти разборки. Ты меня понял?
- Да. – Только взгляд обиженный и недовольный.
Кроуфорд мысленно посетовал на трудности общения с выросшими детьми.
- Лучше скажи, что ты на этот раз подсунул Кудо вместе с письмами.
- Ничего. – Снова предельно честный взгляд, верить которому нельзя ни в коем случае.
- Между прочим, за твои шалости извиняюсь я.
- Я все предусмотрел.
- Это ты говорил в прошлый раз. И в позапрошлый.
Мальчишка мгновенно помрачнел.
- Ничего сложного. – Выдавил он наконец, опуская глаза. – Распределенный обсчет трехмерных моделей. И… Я все понял папа. Прости.
Проняло. Ну, слава Богу.
- Хорошо. – Брэд улыбнулся, поднимаясь, похлопал сына по плечу. – Теперь спать.
Уже закрывая за собой дверь, фыркнул, и устало почесал в затылке. Он сильно сомневался, что последний его приказ будет незамедлительно выполнен. Скорее уж прислуга будет жаловаться, что в комнате Наги-самы свет горел до самого утра, и слышались вопли вперемешку с оглушительным грохотом стрельбы. И учительнице надо бы написать записку, чтобы не слишком зверствовала, если заснет на уроке.
Пятнадцать лет, детство…
Хорошо хоть ошибки свои понял, и больше сервера взламывать не полезет. По крайней мере, пока что.
И все же… Бомбеец. Прозвище следовало запомнить и потихоньку навести справки. Похвала от Наги – это серьезно.

В круговерти дневной суматохи выделить несколько минут на звонок оказалось неожиданно трудно. Только заметив, что в очередной раз придумывает себе срочное занятие, американец потянул к себе телефон.
Брэд никогда не приказывал своим любовникам приехать. Просил, приглашал. Иногда даже уговаривал. Это было частью игры.
Фуджмия всегда реагировал так, будто слышал категорический приказ. Выдыхал короткое «Понятно», и через полчаса-час, в зависимости от пробок, прибывал к дверям особняка. Неизменно молчаливый и покорный.
На этот раз Кроуфорд, слыша в трубке знакомый голос, почти надеялся, что Ран, вопреки обыкновению, откажется приезжать. Выдумает какой-нибудь глупый предлог, в который, если постараться, можно поверить.
Увы, Фуджимия-сан был слишком обязателен.

Видео было не лучшего качества, но все необходимое просматривалось весьма отчетливо. Брэд пристально всматривался в глаза любовника, замечая, как каменеет и без того невыразительное лицо. Парень действительно осунулся со времени их первой встречи. Досадно было признавать, что, если бы не слова Шульдиха, Кроуфорд врядли обратил бы на это внимание.
Американцу отчаянно, до дрожи в мгновенно взмокших ладонях хотелось схватить Фуджимию за плечи, вытряхнуть из непроницаемого кокона. Чтобы ругался, обвинял, злился… Да что угодно, только не смотрел устало-безразличным взглядом.
Запись закончилась, и на несколько минут в комнате повисла нехорошая, липкая и тяжелая тишина.
- Чего ты хочешь? – Рану удалось сохранить достаточно самообладания, чтобы голос не дрожал. Во взгляде не было испуга. Привычная усталость и, кажется, сожаление.
От того, что раскрылся его секрет?
- Для начала – объяснений.
- Я не намерен оправдываться.
- Мне нужны объяснения, а не оправдания. – Кроуфорд старался, чтобы его слова не прозвучали слишком уж жестко.
В лиловых глазах всплеснулась холодная ярость. Агрессия, прятавшая под собой… страх?
- Неужели есть разница?
- Он шантажировал тебя?
- Это имеет значение?
- Да.
- Ты все равно не сможешь спать с изменившим тебе человеком. – Парень поднялся, подхватил с ближайшего кресла куртку. – Я считаю, что продолжение наших отношений не имеет смысла.
Поклон был настолько формально-вежливым, что больше походил на оскорбление.
Американец сдержанно улыбнулся, кивая в ответ.
И со всего маху саданул кулаком по столешнице, как только за японцем закрылась дверь.
Идея с показом была глупостью. Такой, которую мог совершить только одержимый гормонами и неразделенной любовью идиот.
Нет сомнений в том, что Фуджимия первым делом сообщит любовнику о том, что их замысел раскрыт. Пропадет эффект внезапности, и снова надо будет думать, куда чертов немец мог внедрить своего человека.
Давненько он не совершал таких ошибок.
Поздно сожалеть.
И все же… Врать себе не хотелось – жгучая досада не имела никакой связи с сожалением о потраченных деньгах.
С тем, что японец не пытался оправдаться, объясниться, сказать хоть что-то в свою защиту? Ушел, не дожидаясь, когда будут выгонять, без малейшего сожаления и с высоко поднятой головой. Будто все это было лишь удобной инсценировкой, чтобы избавиться от надоевшего партнера, который по-другому не отпустит.
«Ты не сможешь спать с изменившим тебе.»
С тем, что в затеянной ими возне Шульдих все равно переиграл его, оставшись при деньгах и сохранив верность любовника?
Наверно, оно и к лучшему – если он сошел с ума настолько, что позволил бессмысленной ревности взять верх – им лучше расстаться.
Иначе пришлось бы признавать, что немец победил окончательно. Вот этого Кроуфорд допустить никак не мог.
- Кудо?
В телефонной трубке раздалось только сосредоточенное хмыканье, как будто хозяина отвлекли от чего-то очень важного.
- Прекрати слежку за Фуджимией.

Ясное небо обещало прекрасный закат, и Ран мягко улыбался.
Еще днем в его душе поселилось странное, обреченное спокойствие.
Он проиграл.
Даже если Кроуфорд не будет мстить за измену, удовольствовавшись разрывом отношений – благополучие семьи под угрозой.
У Шульдиха нет никаких причин хранить в секрете историю, которую можно будет выгодно обратить в деньги.
Отец… Отец сделает что угодно, лишь бы позор не выплыл на поверхность.
В ситуации «или-или» без колебаний выбирай смерть.
Сион усмехалась с подставки холодно и выжидающе. Если верно, что она была сработана одним из мастеров клана Мурамаса, как же должен сейчас веселиться и петь клинок, иссушенный жаждой за бескровное столетие.
Небольшая кладовка, которую он давно уже приспособил под место для тренировок, как нельзя лучше подходила для задуманного. Жаль, что совершить все по правилам не получится, без кайсяку его ждет долгая и мучительная агония. Можно только надеяться, что он истечет кровью раньше. Если задеть брюшную аорту все кончится за считанные минуты.
В любом случае, к утру, когда вернется от подружки Сакура, все будет уже кончено.
Что значит его жизнь в сравнении с благополучием семьи?
Даже став ронином, слуга должен заботиться о чести господина.

Приказ прекратить наблюдение не нравился Кудо.
Совсем не нравился.
Потому что…
А что бы эти гайджины понимали в японцах?
Фуджимия был не из тех милых, удобных во всех отношениях мальчиков, падких на яркую внешность и дорогие подарки, с которыми привык иметь дело Кроуфорд. К черту Мейдзи и все его декреты. Нет нужды носить за поясом мечи тому, кто сам –клинок. Безупречно острый, проще сломать, чем согнуть. В точности как катана на стойке в одной из комнат на втором этаже цветочного магазинчика.
Так что, приказ или нет, снимать оборудование он был не намерен.
Жизненный опыт. Интуиция. Называйте как хотите.
Четвертый час сидения в душном кузове микроавтобуса в полной мере оправдал себя.
Оставался один звонок. Какова бы ни была роль американца во всем произошедшем, он имел право знать.
- Кроуфорд-сан? – Кудо очень старался, чтобы его голос звучал непринужденно. – Вы все еще помните Рана Фуджимию?
- Уже нет. – Слишком резко и зло, чтобы быть правдой.
- Тогда вас не слишком огорчит, если он убьет себя?
Связь слишком хорошая, и обрывистому, шокированному вдоху не спрятаться за шумом помех.
- Останови любой ценой. Еду.
Детектив быстро продиктовал нужный адрес, оборвал связь и откинулся на спинку неудобного стула. В перегруженном техникой салоне даже потянуться по-человечески не получалось.
На мониторе неподвижно сидящий мужчина гипнотизировал взглядом катану.
У задней двери магазинчика уже стояла хрупкая девушка, почти девочка, с волосами, заплетенными в пару смешных косичек.
Еще пару минут – и она будет в доме.
Значит, вмешиваться рано.

Едва слышно пахло тончайшей рисовой бумагой, которой нужно будет обмотать клинок, пылью и коричным маслом. Мужчина переложил катану на колени и провел ладонью по лакированным ножнам.
Надо отринуть страх и преисполниться уверенности.
Белая футболка и тренировочные брюки – совершенно не подобающий наряд, но во всем происходящем слишком мало от безукоризненного следования освященным веками канонам, чтобы беспокоиться еще и об одежде. Связывать ноги будет совсем по-женски и не гарантирует того, что тело не завалится на спину.
Отринуть страх. Человек, не готовый к смерти, достоин презрения.
- Кто станет следующим, Ран? – резкий женский голос прозвучал настолько неожиданно, что он почти вздрогнул.
Стоявшая на пороге девочка задумчиво теребила коротенькую косичку. Тени скрывали лицо, и на мгновение она показалась точной копией сестры.
- Сакура?
Убедившись, что ее заметили, подошла ближе и села напротив, церемонно подобрав ноги.
- Ты хочешь, чтобы я покончила с собой? Или Айя? Или твоя мать?
Причем здесь они?
- О чем ты? – думать было сложно. Еще сложнее – облекать мысли в слова.
Какой смысл в разговорах, если он должен умереть?
- О твоей трусости. Когда мужчины убивают себя, что остается делать тем, кто был под их защитой? Кто должен умереть следующим, теша твою гордыню? Я? Айя-чан? Твои родители?
В тусклом свете едва пробивающегося сквозь жалюзи солнца лицо Сакуры казалось неожиданно старым. И все это – он сам, приготовленный меч, девочка с жестким изгибом губ – казалось неудачной постановкой старинной пьесы.
- Ты не понимаешь, о чем говоришь.
- Объясни. Это мой дом. Я имею право знать.
Ран сглотнул и опустил взгляд. Действительно. Он хочет нарушить гармонию ее жилища. Она в своем праве.
- Я… - даже начать было невероятно сложно – Я совершил непозволительную ошибку, которая ставит под удар благополучие семьи. И должен искупить свою вину.
- Шульдих?
Парень только кивнул. В предсмертном письме отцу он, сгорая от стыда, изложил ситуацию полностью. Остальным лучше не знать всей правды.
Девочка усмехнулась кончиками губ.
- Желание уйти в смерть из-за неудачи в любви – позволительная слабость для женщины. Не для мужчины. – Вздохнула, подвинулась чуть ближе, с мягкой настойчивостью вытягивая из окостеневших пальцев меч. – Расскажи мне правду, Ран Фуджимия. И, если оно того достойно, клянусь, я стану твоим кайсяку.
- Все… действительно началось с Шульдиха…
Говорить оказалось гораздо легче, чем писать, представляя себе презрительно-суровое лицо отца. Может, потому, что Сакура слушала, не перебивая, едва касаясь его ладони кончиками пальцев, и в глазах ее не было отвращения? Или потому, что он слишком устал молчать?

Кудо просто слушал. И восхищался. Малолетняя соплячка, которую никто не принимал в расчет, оказалась мудрее всех вляпавшихся в историю великовозрастных идиотов. Сумела вычислить единственно правильный момент и найти единственно правильные слова. Вызвать на исповедь. Тоже искусство, если подумать.
Размышления оборвал пронзительный визг тормозов. Детектив скосил взгляд на часы. Кроуфорд показал чудеса скорости в переполненном пробками вечернем Токио. Какой-то час – не время по меркам мегаполиса.
Американец показался в фургоне буквально через несколько минут. Неожиданно бледный и вполне предсказуемо злой. От Йоджи не укрылось, как настороженно он оглядывался, будто надеялся найти в тесном кузове лишний труп.
На вежливую улыбку и предложение присесть ответил невнятным рыком.
- Кудо, какого черта!
- Не стоит беспокоиться. – Детектив криво улыбнулся, взмахом руки указывая на экран. – К Фуджимии-сану своевременно подоспела скорая психологическая помощь. Он не будет убивать себя. Теперь он будет убивать вас.
- Меня? – Кроуфорд на несколько мгновений опешил настолько, что покорно взял протянутые наушники и сел на шаткий табурет.
А у двоих по ту сторону экрана тянулась и тянулась беседа. Бессмысленно-эмоциональные откровения и неожиданно рациональные, почти циничные выводы, мешающие личный и экономический прогноз.
- Всегда знал, что Шульдих – идиот. – Наконец выдавил американец. И добавил, криво ухмыльнувшись, – Я, впрочем, не лучше. Мне нужна будет запись с самого начала.
Гайджин. Что бы он понимал?
Кудо не был уверен, что поступает так, как должно.
Но… Кроуфорд имел право знать. И, похоже, Ран Фуджимия действительно был ему не безразличен. А Наги, мелкий параноик, в кои-то веки беспокоился не зря.

Холодно.
Осень еще толком и не началась, но в комнате уже было пронзительно холодно, так, что немели пальцы.
Отдавать свою жизнь во имя другого человека - вот основной принцип мужеложства. Если он не соблюдается, это позорное занятие.
Даже став ронином…
Главное – не изменять своим принципам...
Тени обнимали Сакуру, превращая скромный сарафан в изысканно-темное томесоде, слоились пластами тяжелого шелка.
Происходящее все больше и больше напоминало Рану историческую пьесу, поставленную каким-то современным театром. Из тех, где уже отказались от причудливо-обезличенных костюмов прошлых веков, но все еще не в силах переступить через выхолощенный за века сюжет о чести и несчастной любви.
Он сам произносил правильные слова с правильной интонацией, не понимая, что все это бессмысленно.
Человек, не способный убить себя, достоин презрения.
- Я опозорил отца отказом жениться на Нигаи-сан. – Мужчина потер зябнущие пальцы. – И поставил под удар слишком многих из-за своей глупости.
- Под удар ты подставил в основном себя. – Девушка усмехнулась жестко и почти незнакомо, поглаживая ладонью ножны Сион, будто ласкала домашнего любимца. – И ты это не хуже меня знаешь. А теперь хочешь сбежать в смерть, прикрываясь красивыми словами, чтобы твои проблемы расхлебывали другие.
- Отца будут шантажировать. Это неизбежно.
- Тогда найди способ предотвратить это, – Сакура наклонилась вперед, и в темных глазах вспыхнули опасно-безумные огоньки, – Ран из клана Фуджимия.
…и быть безупречным на пути самурая
Путь самурая – это смерть.

Все происходившее было несусветнейшей глупостью, но, все же, имело смысл для тех двоих, беседующих в тесной кладовке.
Разговоры о высшем долге, верности и смерти.
Брэд и не претендовал на понимание.
Самоубийство как смысл жизни? Увольте. Главное не в том, чтобы ты умер за идею. Главное – чтобы за нее умер твой враг.
Даже став ронином? Бессмысленно служить господину, который не сможет по достоинству оценить и вознаградить верность.
Но сейчас Кроуфорд, наконец, узнавал того мужчину, которым заинтересовался когда-то. Сильный, яркий – даже на черно-белом, искаженном помехами изображении.
Девочка рядом с ним практически бесцветна, закутана в тени, и от того почти пугала своей невидимостью и своей внезапной властью.
Только сейчас Брэд начинал понимать, насколько ему повезло.
И в том, что он не столкнулся ни с кем подобным раньше. И в том, что этот кто-то оказался рядом с Раном в нужную минуту.
- … Идзуми-сан.
Кажется, Кудо говорил о чем-то важном.
- Прости?
- Не будь я всего лишь частным детективом, рискнул бы к ней посвататься.
- Она – хозяйка полуразорившегося цветочного магазинчика. – Американец пожал плечами. – Без Фуджимии все загнется окончательно. А ты смог бы обеспечить ей безбедное существование.
В ответ детектив предпочел промолчать, но в молчании его отчетливо слышалось презрение коренного японца к невежеству гайджина.
Это, впрочем, не имело значения. Главное – Кудо выполнит любой заказ, вопрос только в цене. И здесь Кроуфорд не собирался торговаться или мелочиться.
- Мне нужна будет подробная информация по всем связям семейства. Родня, друзья семьи, деловые партнеры – все, что сможешь найти.

@темы: фанфик, Lady Ges

---

чтобы сделать понедельник лучше

[DancingDragon]

Пишет  Becky Thatcher для Aerdin, низкорейтинговый флафф

231 слово

Он звонит каждый день в одно и то же время. Рассказывает о температуре на улице, осадках и силе ветра - метеоканал, только в разы точнее, подтверждает планы на вечер и отключается, не сказав главного. Кроуфорду не надо пользоваться даром, чтобы предсказать звонок и тему, но каждый раз за несколько минут до того, как раздается трель мобильного, в сердце тонкой иголкой колет сомнение - а вдруг?
Но Ая не забывает. Что бы ни случилось, ровно в 12.45 он набирает номер Кроуфорда, по памяти, хоть он и есть в адресной книге, быстрее, чем мобильный предлагает автонабор. Говорит четко и коротко, ни единым звуком не выдавая своего настроения. Положив трубку он улыбается, прячет телефон в карман и идет работать.
Кроуфорду не надо слышать эту улыбку в его голосе, он видит ее каждый день, как только за Аей закрывается дверь их квартиры.
Нарушение заведенного порядка может повлечь за собой самые серьезные последствия, кому, как не пророку знать об этом не понаслышке. Но Кроуфорд слишком давно играет в эти игры, чтобы не позволять себе роскошь рискнуть.
Он звонит сам, за секунду до того, как Ая начнет набирать его номер, и первым произносит слова, которые тот должен был сказать через несколько месяцев, перед тем, как какой-то уличный мальчишка пырнет его ножом в живот.
Ая молчит, Кроуфорд ждет.
- Я тоже, - короткий писк и тишина. Вспышка видения.
Кроуфорд смотрит на погасший экран телефона и улыбается.
Игра стоила свеч.

@темы: драббл, фанфик, Becky Thatcher

---

подарок на ДР

[DancingDragon]

запоздавший подарок на ДР для алиса777 от  Aerdin
по заявке "брэдоран, фэнтези-АУ с драконами".

Кроссовер с Heroes of Might and Magic 5, после Tribes of the East, 1 600 слов

Мертвый ящер у заставы некромантов навевал весьма нерадостные мысли, недвусмысленно намекая, что таких желающих аудиенции у посланника Арантира было не один и не два. Почетное поручение от Матери клана, как он и подозревал, оказалось с подвохом, в хорошо знакомом начальственном духе: сгинет чужак, да к тому же человек – не жалко, вернется с победой – ещё лучше.
Кроуфорд досадливо отпихнул морду своего ящера от мертвечины и начал взбираться на холм. Судя по размерам, застава могла оказаться с сюрпризом, вплоть до возможности нанять костяного дракона, а немногочисленный отряд, включая найденыша, пришлось оставить в паре миль отсюда.
Странно, обычных по мелким столкновениям с отрядами некромантов скелетов не было. Не смердели и зомби. Либо этот посланник один, либо с ним твари уровнями повыше, вроде вампиров или, сбереги Маласса в тени своих крыльев, личей.
За прошедший месяц это стало так привычно: поминать шестерых богов-драконов, каждого в своем случае, с увлечением выяснять особенности этого мира, его историю и расы. Словно попал в огромную восхитительную игру, очнувшись в теле едва не получившего арбалетный болт в спину чернокнижника. Кроуфорд оценил иронию, узнав, что в расколотом на кланы Игг-Шайле матриархат, и отвечать ему предстоит, если что, не только перед владычицей Ирбет, но и перед самой Илайей, Хранительницей Закона всех кланов. Как… типично.
Архитектура некромантов завораживала. Видеть пламенеющую готику у тех, у кого были проблемы даже с минимальной государственностью, было странно. Впрочем, в отличие от живых, мертвые не устают, так что, может, оно и понятно.
Застава встретила гулкой пустотой и сладковатым запахом давно умершей плоти. Поднималось раздражение: сколько можно здесь бродить, в конце концов?
- Ты слишком живой для этого места.
Клубок теней у противоположной стены разлетелся от движения, обнажив многослойные церемониальные одежды некромантов, странно ветхие. Кроуфорд обернулся и споткнулся взглядом о выползшую из-под глубокой тени капюшона алую прядь, пока губы машинально говорили заготовленную реплику:
- Игг-Шайл устами Хранительницы Закона Илайи спрашивает, чем может помочь посланнику Арантира, отмеченного благословением Асхи, драконицы Порядка.
Посланник раздраженно мотнул головой, сбрасывая на плечи узорчатую ткань, словно присыпанную пылью, и Кроуфорд жестоко закусил губу, чтобы не расхохотаться прямо здесь, с гарантией похерив задание. Воистину драконы шутят от души.
- Асха, знаешь ли, всё обращает на пользу. Мне досталась очень практичная богиня, можешь смеяться, Кроуфорд, лопнешь же, - бесценный яд в словах. Добило Кроуфорда, впрочем, не разрешение, а сердито дергающиеся кончики остроконечных ушей, вспарывающих гладкую алую волну волос.
Досадливое терпение старого противника умиляло, что, в принципе, не помешало воспользоваться разрешением от души.
- Держу пари, ты единственный темный эльф на Асхане, умудрившийся загреметь в некроманты, - отсмеявшись, Кроуфорд полюбовался, насколько привычным жестом Ая подобрал полы ветхой мантии, предлагая следовать за собой к небольшому столику в нише, и приготовился слушать дальше.
- Я бы вернул тебе шпильку насчет человека, оказавшегося порученцем Игг-Шайла, но слишком рад осознавать, что это всё-таки не новое перерождение после глупой смерти на миссии, а какой-то вид виртуальной реальности, - появившаяся на столе бутылка внушала трепет сначала количеством пыли, а потом – поплывшим в воздухе ароматом. Маленькие круглые чашечки оказались более чем кстати. – Рад, что хоть кому-то этот фарс доставляет удовольствие.
- Брось, разве тебе никогда не хотелось оказаться внутри игры? Я вот всегда мечтал попробовать.
Терпение в раскосых глазах напротив стало ещё более раздраженным.
- Кроуфорд, это ты здесь один и потому можешь развлекаться, а мне искать команду по всему Асхану! У них тут, между прочим, очередной конец света с местной вариацией Антихриста пополам с вялотекущими гражданскими войнами, плавно переходящими во вполне активные боевые действия, - от разгневанного шипения тени в складках мантии разлетелись по углам, и за плечами стали видны рукояти коротких клинков вроде тех, что носят фурии и бестии. – Так что забирай охранную грамоту и отправляйся со своим квестом, куда хочешь: хоть к Арантиру, хоть к Ургашу в Шио.
Туго скрученный свиток с восковыми гербовыми печатями подплыл ближе и замер прямо перед грудью. Кроуфорд аккуратно вынул его из воздуха, и только тут сиреной взвыло предчувствие, откликаясь на вдавивший их обоих в пол беззвучный гонг выполненного задания.
- Очень хорошо, - почти нежно шепнул Ая одними губами и поднялся, глубоко вдыхая воздух и одним движением сдергивая с себя жалобно треснувшую ткань. Под ней ожидаемо оказался походный эльфийский доспех из самых простых и неприметных. – Наконец-то.
Покатившаяся от него едва ощутимая волна аккуратно обогнула Кроуфорда, резко ускорилась за пределами заставы и пропала за горизонтом.
- Что ты сделал?
- Передал тебе квест, - была ли у Фудзимии раньше эта подчеркнуто невинная улыбка темного эльфа, тертого между подводных камней интриг Игг-Шайла? – Ты же хотел играть? Вперед, Арантир тебя ждёт – грамота обязывает явиться к нему за следующим этапом, и так до тех пор, пока ты не пройдешь до конца. Из тебя выйдет отличный герой, а меня теперь не связывает сюжет.
Можно было взбелениться и попытаться убить практичную сволочь – с неизвестным здесь результатом. А можно – вспомнить, что за тех, кого считает своими, Фудзимия ещё с ранней юности готов был и не на такое. Второе было перспективнее, хотя иррациональная обида всё ещё царапалась внутри.
Ничего. Расстались бы миром, и Кроуфорд бы только посмеялся, с наслаждением утонув в водовороте квеста. Теперь просто так не отпустит.
- Возможно. Итак, что же ты, весь такой заботливый, сидел здесь, дожидаясь мимохожего героя, а не рванул за командой сразу?
Почему-то Ая ответил, хотя чувствовалось, что он уже не здесь. Мыслями он уже был где-то там, за горизонтом, где взнузданная снова проснувшейся одержимостью сила некроманта искала тех немногих живых, до которых ему было дело.
- Я очнулся в этом теле с минимумом необходимых знаний о мире и сразу понял, что у меня есть два варианта: либо пройти путь вроде твоего, показаться Матери клана и вляпаться в квест, либо попробовать переиграть предложенный сюжет, - Ая шёл к выходу не торопясь, но явно зная заставу лучше, чем можно было ждать от того, кто здесь случайно. Говорил и машинально скользил ладонью по стенам, едва касаясь лаской каменного кружева. – Занять место посланника оказалось на удивление несложно. Он не ожидал опасности, а эти мечи хороши.
- Почему ты не пошел в Игг-Шайл? – прятать гнев было всё труднее.
- Это тело помнило про Иранну, Кровавую Госпожу, чьи владения рядом, - Ая пожал плечами, погружаясь в себя всё глубже с каждым шагом. – Появись я в них со своим цветом волос, и мне пришлось бы отвечать на вопросы о предполагаемом родстве с Матерью клана, а значит – с размаху вляпаться в местные интриги.
- Это не всё.
- Да, не всё. Можно было найти отсюда кардинальный выход – мечи у меня были, но мне никогда не нравилась национальная идея почетного самоубийства. Я предположил, что это новый вид виртуальности, и вот тогда, с учетом того, что компьютеру явно известно моё досье…
Ая замолчал. Молчал так долго, что Кроуфорд ничуть не удивился тому, что мертвый ящер гибко потянулся и одним прыжком перемахнул к хозяину. Недобро скосил глаза с вертикальным зрачком и ткнулся мордой в плечо, выпрашивая ласку.
- Я не хочу служить Матери клана, у которой волей искусственного интеллекта окажется лицо моей сестры, - Ая отвернулся и дернул поводья, поправляя перекрутившийся ремень. – И не буду.
- Оставалось дождаться другого героя, чтобы окончательно вернуть себе свободу воли.
- Да. Теперь меня не держит твой квест. Я могу и уйти отсюда, и пользоваться этой силой, чтобы найти их, - жесткое лицо чуть смягчилось отсветом нежности к другим. – Я их чувствую, да здравствует магия смерти, которая перешла ко мне от некроманта. Пока ощущаю только направление, но зато всех.
- Где они? – на недоуменный взгляд Кроуфорд только успокаивающе поднял руки, мол, интересно же.
Ая усмехнулся.
- С учетом их предпочтений придется объездить весь Асхан. Фри и Мишель, эти дети цветов и травы, скорее всего, в Ироллане, это на юге у светлых эльфов, и помоги мне Асха оттащить Мишеля от единорогов. За Кэном и Куруми, наоборот, придётся ехать на север, в Гримхейм. Кэн ещё выскажется мне про тамошних берсерков и рунную магию. Хлоэ придется поискать, скорее всего, в столице империи людей. Впрочем, если у удачи есть чувство юмора, он загремит в Лигу Серебряных Городов, и я увижу его верхом на слоне. Колониальный стиль, бремя белого человека, - Ая запнулся, прикрывая глаза. Со свистом втянул воздух и взлетел в седло.
- В чем дело?
- Юки! – Мертвый ящер хищно щелкнул зубами на Кроуфорда, потянувшегося поймать поводья. Тот едва успел отшатнуться. – Юки где-то рядом. В паре миль.
- Юки?
Ая, похоже, уже взял себя в руки: во всяком случае, выдержки дождаться, пока собеседник тоже сядет в седло, у него хватило.
- Мой воспитанник. Похоже, повезло.
Судьба всегда предоставляет шансы, главное, четко сформулировать свои желания и не тратить время на самообман. Кроуфорд задумчиво кивнул и решил сменить тему. Мало ли.
- Когда я очнулся, ящер моего тела был мертв, - вполне подойдет для необременительного трепа. Ая кивнул и почесал свою зверюгу между ушей:
- Этот тоже.
- В смысле?
- Я его поднял. Сразу после того, как убил посланника, - с олимпийским спокойствием пояснил Ая. Нет. Некромантским. - Даже не пришлось слишком стараться – эта душа не хотела уходить, беспокоясь о хозяине, а тела нежити, в которых есть душа, не портятся. Получилась какая-то помесь ящера с вампиром. Очень удобно.
- Асха всё обращает на пользу, да? – тормоза у Абиссинца были неисправны всю жизнь.
- Именно. Прекрасная философия, - Ая кивнул, прощаясь, и тронул коленями ящера. – Полагаю, это твой отряд. Удачи с квестом.
Пугающе ясно было, что с учетом наличия некромантии, на Асхане Фудзимию не остановит даже собственная смерть. Буде такое случится, после заката он поднимется, пожмет плечами и только порадуется, что не нужно тратить время на скучные телесные нужды живых.
До встречи, одержимый. Дар, конечно, позорно молчал до самого получения квеста, видимо, течение сюжета периодически его надежно подавляло. Но и простой предусмотрительности хватило, чтобы ещё перед заставой пояснить отряду, насколько строго с них спросят, если эти бестолочи потеряют ребенка, и без того раненного. Родственника кого-то из высших вождей, которого едва удалось увезти с собой, спасая жизнь. Очень дорогую карту в Игре Кланов, судя по хищному блеску в глазах Матери Ирбет.
Некромантия, Фудзимия? Семейные ценности темных эльфов, для которых клан значит гораздо больше жизни, подходят тебе лучше.

@темы: мини, фанфик, Aerdin

---

Горничная в раю

[DancingDragon]

Maid in Heaven
Автор: seraphim grace
Перевод: алиса777
Бета: .Навья.
Рейтинг: NC-18
Размер: мини
Жанр: ПВП-хулиганство, потому что название фика отсылает нас к одноимённому хёнтайному аниме
Разрешение на перевод: получено

читать

Кроуфорд многим восхищался у японцев, но в первую очередь их скрытностью. Конечно, любой народ, изобрети он такие забавы, какие придумали японцы, должен отличаться скрытностью. У Оракула была маленькая, неприметная, но зато отличавшаяся повышенной комфортностью квартира в Исэ, которую он снимал под вымышленным именем и оплачивал наличными. Никто не задавал никаких вопросов, и Кроуфорду это нравилось. Таким образом, у него было уютное местечко недалеко от Токио, куда он мог привезти своего любовника. И вот, всякий раз, когда Оракул умудрялся добиться от него каких-либо уступок, он привозил его в Исэ.
В начале было пари. Это было глупо, и Кроуфорду было строго-настрого запрещено пользоваться своим даром предвидения, но ставки были слишком высоки – проигравший должен был провести выходные, полностью подчиняясь победителю. Стоп-словом было «кенгуру», оно давало уверенность, ведь такое не скажешь по ошибке в момент, когда будешь полностью беззащитен.
Пари было связано с текстом песни, которую крутили по радио.
Ая был непоколебимо уверен, что певица по-английски пела: «Повернись ко мне, твои глаза следят».
А вот Кроуфорд, в свою очередь, точно знал, что она пела: «Повернись ко мне, твои глаза блестят».
Сначала всё было довольно плохо – они поцапались, заключая пари, но потом помирились. Наконец, Фудзимия встал, подошёл к кроуфордовскому ноутбуку, а затем подтолкнул его к Оракулу со словами: «Взгляни».
Кроуфорд был прав.
Оракул с удовольствием признал свою правоту. Ему понравилась и сама шуточная потасовка – устраивать такие безобидные спарринги было по душе обоим, это всегда было весело. Правда, особенно Кроуфорд любил, когда победа оставалась за ним. Точно так же ему нравился и аин хмурый вид, наводивший на мысль, что он годами пел свою версию песни, оказавшуюся неправильной. Ая не любил хоть в чём-то быть неправым.

Так что теперь Оракул сидел на стуле в ванной комнате той самой квартиры в Исэ, а Фудзимия его мыл. В костюме горничной. И с крахмальной наколкой на голове. И в фартуке. И с таким хмурым видом, что могло свернуться молоко. Тем не менее, когда он намыленной мочалкой тёр спину Кроуфорда, движения его рук были мягкими. Хотя свою точку зрения он уже озвучил: «Не могу поверить, что я на это согласился».
Купание для них было не в новинку. Оно было одним из тех простых, лишённых всякого сексуального подтекста, занятий, которым они предавались, оставшись наедине. Они разговаривали, сидя в ванне, пока мыли друг другу спины. Но костюм горничной менял дело, хотя он вовсе не был провокационным, глубоко декольтированным, или таким, как наряды из мужского магазина, принадлежащего красавцу Сома, о котором им столько рассказывал Шульдих.
Платье было простым и консервативным. С высоким воротником, длинными рукавами, юбкой до колена и нижней юбкой. Ая, никогда не признававший полумер, надел гладкие чёрные чулки. Но в таком наряде он был намного сексуальней, чем в тех, которые он рассмотрел ранее и отверг – с пышной мини-юбкой, рядами оборок и глубоким декольте.
Когда он мыл Оракулу спину его руки были усердны, а прикосновения уверенны. Затем Фудзимия поднял насадку для душа, ополоснул Кроуфорда и встал на колени между его раздвинутых ног, предварительно подобрав юбку, чтобы сильно её не замочить. Выдавив на руки нежно пахнущий гель, Ая начал мыть Оракулу член и мошонку. Фудзимия не собирался его возбуждать. Он просто был старательным и ответственным, поэтому Кроуфорд начал думать о самых несексуальных вещах, которые только мог вообразить, чтобы всё не испортить. Потому что Ая мог психануть из-за того, что его усердие ошибочно приняли за попытки соблазнения.
Такатори.
Такатори в бикини, посылающий воздушные поцелуи.
Такатори, исполняющий секси-дзюцу из «Наруто» и посылающий всем воздушные поцелуи, но сохранивший при этом свои знаменитые баки.
Оракул замер на секунду, соображая, какого чёрта ему это вообще пришло в голову, но зато член поник, и Кроуфорд обратил своё внимание на Фудзимию, который мог психануть уже из-за того, что на него не обращают внимания.
Ая улыбался, прекрасно понимая, до чего он довёл Оракула. Кроуфорд хотел, чтобы Фудзимия подался вперёд и открыл свой узкий рот.
Оракул тут же отмёл эту мысль и постарался припомнить трюк, которым пользовался Шульдих. О да, попытаться и вспомнить имена всех игроков «Арсенала», включая запасных, благодаря которым команда победила в чемпионате 1961 года. Но он совсем не разбирался в футболе.
К счастью, именно в этот момент Ая решил подняться и снова взялся за душевую насадку, чтобы ополоснуть Кроуфорда. Затем он обернул вокруг талии Оракула полотенце.
Кроуфорд решил, что Фудзимия с ним просто играл.
Он тоже мог поиграть.

– Ая.
– Да, хозяин, – в аином голосе звучал неприкрытый сарказм. Оракул его об этом не просил, и это не входило в условия пари, но Фудзимия сам так решил. Из своего кейса [1] Кроуфорд достал кое-какие игрушки и разложил их на низком столике, Ая же в это время стоял у раковины и доставал из лотка лёд. Подержав лоток под краном, он затем ломал лёд, зажав его между ладонями. Рядом стоял кувшин с гранатовым соком.
– Руки в стороны, ладонями вниз.
Фудзимия приподнял бровь, но повиновался.
Оракул взял кувшин и налил сок в два стакана, которые затем поставил Ае на тыльную сторону ладоней.
– Не двигайся, чтобы не пролить сок. Он дорогой. – Затем Кроуфорд окунул пальцы в стакан, стоявший на правой руке Фудзимии, и вытащил оттуда кубик льда. Он провёл кусочком льда по аиному лицу к губам, оставляя на коже след из сока и талой воды. Грудью Оракул прижимался к спине Аи, и он заметил, что ему очень нравится такое строгое платье. Ведь у него самого из одежды было только полотенце.
Кроуфорд протолкнул кусочек льда в рот Фудзимии, а затем взял любовника за бёдра и потянул на себя. Ае пришлось двигаться осторожно, чтобы не уронить стаканы, поэтому он аккуратно отступил назад. В свою очередь, Оракул с улыбкой, которую Фудзимия увидеть не мог, задрал сначала подол аиного платья, потом – украшенной оборками нижней юбки и набросил их Ае на плечи.
Фудзимия, всегда доводивший начатое до конца, надел женские трусики. И хотя они оказались женскими, но совсем не такими, как ожидал Оракул. Он надеялся увидеть что-нибудь крошечное из шёлка и кружева, но вместо этого обнаружил пару весьма практичных трусов из плотного розового трикотажа, талия и вырезы которых были кокетливо присборены на резинку [2]. Кроуфорд решил, что они ему нравятся.
Покопавшись среди различных приспособлений для интимных забав, которые он достал из кейса, Оракул нашёл маленький и тонкий розовый анальный вибратор. Любопытно, что хотя он этого и не планировал, вибратор оказался такого же цвета, что и аины трусики. Член Оракула тут же заявил, что ему здесь нравится, и что если Кроуфорд не дурак, то он представит свой член кое-кому из присутствующих, и такое знакомство будет к обоюдному удовольствию.
Секунду Оракул размышлял, почему вибраторы и всякие такие штучки выпускают, как правило, розового, фиолетового или красного цвета. Но потом предположил, что человек, размахивающий здоровенным фаллоимитатором из чёрного силикона, смотрелся бы весьма устрашающе.
Наконец, он взял вибратор и через ткань провел им по складке между аиными ягодицами. Фудзимия дёрнулся.
– Тихо, – Кроуфорд выдохнул это слово прямо в аино ухо, а затем скользнул кончиком вибратора ниже, к мошонке, и слегка надавил. Давление было несильным, но оно заставило прижатое к Оракулу тело любовника напрячься, и Ая вскрикнул. А когда Кроуфорд начал потирать кончик вибратора о мошонку Фудзимии, тот толкнулся навстречу прикосновению.
– Не пролей, – предупредил любовника Оракул. Его дыхание было тёплым и успокаивающим, Ая продолжал тереться о вибратор, но тот вдруг исчез. У Фудзимии вырвался слабый возглас недовольства, и Кроуфорд подцепив пальцем резинку его трусиков, медленно потащил их вниз, так что они теперь висели на бёдрах чуть ниже ягодиц. Потом отступил назад, ровно настолько, чтобы позволить себе перевести дух перед тем, как дальше «пытать» Аю.
– Сними трусики, мне ничего не видно, – распорядился он, преисполненный гордости за то, что его голос не дрожал, хотя, как предполагал Кроуфорд, в такой ситуации в этом не было бы ничего странного.
– Руки, – запротестовал Фудзимия.
– А ты бёдрами, – и Ая начал извиваться, стараясь снять трусы, и демонстрируя во время своих движений красноту между ягодицами. – Медленно, – добавил Оракул, – устрой для меня шоу, пусть всё будет медленно и эротично. – Поэтому Фудзимия расставил ноги ещё чуть шире и начал вращать бёдрами, чтобы снять-таки с себя бельё.
Член Кроуфорда пришёл к выводу, что Ая не просто так занимал место в его сердце, что он любил Аю, и что эта любовь могла отражать истинные чувства самого Оракула.
– Ещё чуть шире расставь ноги, мне плохо видно, – стаканы звякнули, когда Фудзимия немного отступил назад и снова начал двигаться. Трусики сползли ещё немного ниже, обнажив промежность и яички. Затем Ая со стоном выгнулся, и в поле зрения Кроуфорда попал аин пульсирующий член. Разорвав упаковку презерватива, Оракул раскатал его по всей длине вибратора и тут же смазал заранее приготовленным любрикантом. Затем снова подошёл к любовнику.
Фудзимия был раскрыт для его удовольствия, и Кроуфорд начал медленно водить вибратором по складке между ягодицами, затем вниз – по яичкам и вверх – по члену. Лёд в стаканах зазвенел.
– Кроуфорд, – проскулил Ая. Кроуфордовскому члену всегда нравилось, когда Ая так умолял.
Оракул медленно убрал вибратор, ведя по коже только его кончиком, а затем без всякой подготовки толкнул его в анус любовника и чуть-чуть подразнил. Это был не очень большой вибратор – по размеру немногим больше пальца, и Кроуфорд знал, что Фудзимии не будет больно. Он прекрасно знал, что делал, когда надавил вибратором на аину простату и включил игрушку на полную мощность. Вибратор громко зажужжал. Ая взвизгнул, подскочил, и стаканы, которые стояли у него на руках, полетели на пол. Оракул выключил секс-игрушку.
Кроуфорд отступил назад:
– Я сказал тебе: не пролей. Теперь придётся тебя наказать, – он облизал губы. – Ложись на спину и раздвинь ноги.
Фудзимия подчинился. Правда, двигался он осторожно из-за пролитого сока и до сих пор торчавшего в нём вибратора. Наконец, он устроился на полу. Аин член был замечательного пурпурного оттенка, напоминавшего цвет спелой сливы. Со столика Оракул взял последнюю из игрушек – кольцо для члена и защёлкнул его на возбуждённом члене любовника.
– Красиво, – сказал он, снова облизнув губы. – На колени. – И Ая, двигаясь очень осторожно, встал на четвереньки, чтобы показать себя.
Вибратор вздрагивал в такт его члену, и Фудзимия знал об этом:
– Пожалуйста, хозяин, – на этот раз он следил за тем, что говорит, и как говорит, – я больше не могу.
Кроуфорд взглянул на собственный член, приподнявший полотенце:
– Иди сюда. Позаботься о нём, и, возможно, я смягчу твоё наказание.
Ая чрезвычайно охотно подполз к нему, распахнул полотенце и когда он уже собирался взять в рот головку, Оракул его остановил. Кроуфорд прижал к аиным губам палец и сказал:
– Полижи его. Как котёнок. Ты ведь котёнок, верно? – Фудзимия высунул кончик языка и начал лизать головку.
Кроуфордовский член бунтовал, он любил Аю, и был более чем готов удрать от своего владельца, чтобы прожить всю оставшуюся ему жизнь с Аей, и не важно, чего там хотел сам Оракул.
Фудзимия уселся на пятки, обхватил одной рукой член Кроуфорда, чтобы удобнее было облизывать головку, а вот другую руку, как заметил Оракул, завёл за спину и начал легонько двигать вибратором. Потом он перехватил взгляд Кроуфорда, убрал руку, взял в горсть яички любовника и взял головку глубже в рот.
В таких делах Ая был мастер. Так что пока он двигал головой вперёд-назад, Оракул еле уследил за тем, что аина рука, державшая его член, незаметно убралась и скользнула между ног Фудзимии. Там она провела по члену раз, другой, а затем дотянулась до вибратора и нажала на кнопку «вкл».
– Эй-эй-эй, – сказал Кроуфорд, оттолкнув Аю, так что тот упал на спину, – я твой хозяин, и мне решать, когда ты кончишь, и кончишь ли ты вообще. – Он схватил вибратор, переключил его на полную мощность и трахал им любовника, задевая его простату, до тех пор, пока чуть не довёл до оргазма, затем остановился. Фудзимия недовольно мяукнул. – Мне решать, когда ты кончишь, и кончишь ли вообще. Всё зависит от того, насколько хорошо ты обслужишь меня.
Оракул лёг на спину, демонстрируя свою эрекцию во всей красе. Ая же заправил за уши длинные прядки, на четвереньках подобрался к Кроуфорду, склонился над ним, для устойчивости опираясь на его бедро одной рукой, другой рукой обхватил мошонку любовника и полностью взял в рот его член. Всё, на что хватило Оракула, так это не издать ни звука, а также сохранять хотя бы видимость контроля над происходящим. Фудзимия не стал размениваться на разные изыски, он просто двигал головой взад-вперёд, легонько посасывая член, который скользил по его языку.
Кроуфорду хотелось большего, и Ая, казалось, был не против ему это предоставить, так что он аккуратно перекатил Фудзимию на спину и начал трахать его горло. Ая был не против. Он слышал жужжание вибратора и чувствовал сокращения аиного горла. Вероятно, он стонал, не в состоянии кончить из-за кольца на члене. С последним проблеском рассудка, прежде чем раствориться в оргазме, Оракул потянулся вниз и со щелчком расстегнул кольцо.
Фудзимия кончил. Его бёдра дёрнулись, а мышцы глотки в попытке закричать так сократились, что вокруг кроуфордовского члена словно прошла волна. Этого было достаточно. Кроуфорд вытащил член у Аи изо рта и двумя быстрыми толчками кончил любовнику на лицо.
Какое-то время он любовался таким Фудзимией – расслабленным и раскрасневшимся после секса, с потёками липкой спермы, растекавшейся по губам и щекам. Его губы были распухшими, липкими, глаза почти закрыты. В момент оргазма вибратор выскользнул из него и, уже бесполезный, теперь гудел на полу. Оракул на четвереньках подполз к нему и выключил, ходить он не мог. Затем подобрался к столику и взял с него влажные салфетки, чтобы вытереть себя и любовника. Хоть что-то он мог сделать прямо сейчас.
Кроуфорд особо позаботился об аином члене, и пока он его вытирал, Ая постанывал, затем вытер аино лицо, и только потом занялся собой. Наконец он смял использованные салфетки и отшвырнул их подальше, они угодили в лужу сока, вытекшего из опрокинутых стаканов.
– Ая, – прошептал Оракул, свернувшись прямо на полу рядом с любовником. Фудзимия по-прежнему лежал на спине с широко раздвинутыми и согнутыми в коленях ногами и задранной юбкой, – почаще проигрывай пари. – У Аи едва хватило сил рассмеяться в ответ.

1. Слово "кейс" на жаргоне обозначает анус. Извините, не удержалась.
2. Надо полагать, что на Ае надето что-что вроде этого www.trozo.ru/wp-content/uploads/2010/03/1121.jp...
3. Ая Сома - персонаж аниме и манги "Корзинка фруктов", владелец магазина эротических нарядов, не скрывающий свою гомосексуальную ориентацию

@темы: перевод, мини, фанфик, алиса777

---

Представляем новый проект - аналитические статьи об англофандоме от алиса777

[алиса777]

Владельцы сообщества любезно пригласили меня поделиться небольшими заметками о прочитанных мною англоязычных фиках с пейрингом Кроуфорд/Ран. Заметки мои не претендуют на всеобъемлющий охват, стройность и глубокий смысл, и, кроме того, до крайности субъективны.
Англоязычных фанфиков по ОТП не то, чтобы много, но и не мало. И все они разные.
Попадалось мне, например, няшное чтиво типа Crawling (автор Amiko) - сонгфика на одноимённую песню группы Linkin Park. Сюжет прост - злобные Шварцы (в лице Шульдиха и Фарфарелло) пытаются, как всегда, видимо, за отсутствием других занятий, изнасиловать Аю. Но вдруг, как в сказке, на белом коне, тьфу, в белом костюме появляется принц их славный лидер и прогоняет подчинённых. Спасению принцессы Аи - ура! Но самому Кроуфорду тоже можно вынести порицание - следить надо за членами команды и заботиться об их духовно-нравственном развитии. А то, что это такое - лучшее из всех развлечений - изнасилование. Нехорошо.
Ещё мне встречался цикл, кажется, по сию пору незаконченный, Falling Empires, автор angel oracle. Сюжет, увы, тоже банален - после смерти родителей и крушения всего привычного мира Ран, чтобы заработать на лечение сестры, идёт на панель. Работает он в баре, где бармен - Йоджи, а Шульдих - частый посетитель. Описаны тяжёлые трудовые будни несчастного Аи. В общем, уплакалась я так, что дальнейший сюжет помню смутно - перед глазами от слёз всё плыло. Помню, что однажды Аечку снял Кроуфорд, Ая деньги честно отработал, а потом у Оракула было видение, и он забрал Фудзимию в Шварц. Могло бы выйти неплохо: хоть и мрачно, но в принципе жизненно - на панель попасть подростку проще, чем в группу наёмных убийц - если бы не выжимание соплей из читателя. Лично я, на сцене, где избитый сутенёром Ая кормил котика, так как он (то есть котик) один остался в его жизни горькой, я, проплакавшись и громко хлюпнув носом, закрыла файл. Хотя, оговорюсь, читать можно. Текст может быть рекомендован любителям замученного Рана. Например, если вам нравится Chains, можете почитать. Кстати, Falling Empires мягче, чем Chains - отсутствуют многочисленные сцены жестокости.
Дальше дело пошло лучше. Мне не хватало рейтинга, и я его нашла. Блог clueless psycho - это настоящий рейтинговый рай для шиппера! Главное её произведение по интересующему нас пейрингу - это, конечно, макси Stray cat (увы, незаконченный, но зато обросший кучей сайд-стори). В настоящее время он насчитывает 23 главы и примерно дюжину сайд-стори. Повествует этот, не побоюсь этого слова, эпик о непростых буднях экс-Оракула и экс-Абиссинца, проживающих волею судеб и автора в одной, правда, весьма роскошной квартире. А дело было так - после падения маяка выживают все Вайсс и Шварц, но Ая-тян гибнет. Кроуфорд лишается пророческого дара, но особо не переживает, собираясь начать новую - обычную жизнь, которая ему в диковинку и о которой у него довольно смутные представления. А вот Ае-Рану жить больше незачем. Герои встречаются при сомнительно-пикантных обстоятельствах, после чего Кроуфорд забирает Рана с собой и начинается domestic life with Ran (так её называет сам бывший глава Шварц). Несмотря на почти полную потерю интереса к жизни, характер у Фудзимии по-прежнему сложный, а его поступки не поддаются прогнозированию, за исключением одного пункта - секса. Дело в том, что секс становится для Рана своего рода наркотиком, который помогает заглушить душевную боль, поэтому горячие и весьма разнообразные постельные сцены присутствуют в каждой главе. И постепенно к героям приходит понимание - Кроуфорд понимает, что испытывает к Рану не только сексуальный интерес, а Фудзимия начинает осознавать, что раз он кому-то нужен, то жизнь продолжается. Во всяком случае, сюжет развивается именно в этом направлении, и 23-я глава даёт читателю надежду, что Ран сможет вернуться к нормальной жизни. Важной особенностью Stray cat является то, что всё тяжёлое и мрачное остаётся за кадром, читатель догадывается о случившейся душевной трагедии сам - главным образом, благодаря тому, что нужно как-то самому себе объяснить поведение Фудзимии (первая реакция большинства читателей - "Ая бы никогда!!!). Текст написан очень лёгким языком и читается на одном дыхании, в нём очень много смешных моментов. Лично мне нравится эпизод, когда Оми, унаследовавший бизнес Такатори, отдаёт указания работающему на него и сидящему на совещании совета директоров Кроуфорду по мобильному телефону из кабинки школьного туалета.
Ну а сейчас я перейду к автору, которого, по меткому выражению  fundo, можно смело называть "гранд-мадам брэдораноманов всех стран". Итак, встречайте - Seraphim Grace.
Моё знакомство с её творчеством произошло при следующих обстоятельствах, определивших мою дальнейшую фандомную судьбу. Однажды поутру решила я почитать фанфик с вот таким сюжетом: Кроуфорд и Ая в экзотических декорациях средневековой Японии. Если есть идея, то её надо воплотить в жизнь! Поиски на англоязычном сообществе" CrawfordxRan. Leaders in Love" быстро принесли результат - искомым фанфиком оказался макси от Серафим Грэйс White Butterfly. Но в открытом доступе были только 26 и 28 главы ... К счастью, на моё письмо автор откликнулась быстро и разрешила доступ к своему блогу. И открылся для меня новый дивный мир всевозможных брэдоранов - макси и мини, с высоким и низким рейтингом, и главное - с потрясающим разнообразием сюжетов. История и современность, мифология и реальность - всё это сплеталось, благодаря авторской фантазии, в причудливые узоры. Например, если взять White Butterfly, то меня, как историка, первоначально прямо-таки убивала невозможность установить хронологические рамки происходящего, пока я не поняла, что время здесь - мифологическое. Это не просто история взросления Рана и его очень непростых отношений с Кроуфордом, но и своего рода "хождение" анимешного героя по удивительной мифологической вселенной, которое помогает ему познать самого себя.
Кроме White Butterfly у Серафим Грэйс запали мне в душу небольшой, но очень горячий цикл Anything, кинковый миник Maid in Heaven (Ая - горничная) и замечательный первый поцелуй ранней весной в Париже - eine Kleine Nachtmusik. Фанфиков, посвящённых пейрингу Кроуфорд/Ран у Серафим, конечно же, гораздо больше, но прочитала я пока не все, поэтому обзор я свой заканчиваю.
Но заканчиваю на оптимистической ноте - помимо вышеперечисленного есть ещё много англоязычных авторов и много фиков, которые ждут своего русского читателя и переводчика. Например, недавно я наткнулась на сайт ещё одного автора, написавшего довольно много работ с любезным сердцу пейрингом. Ник автора Silrayn Silverwolf, а название сайта - м-м-м, прямо душа радуется - Crawford x Aya Mini-shrine ("Маленькое святилище Кроуфорда и Аи"). Саммари одной из работ - As it is, as it was - гласит следующее: " Ая и Кроуфорд встречались в прошлых жизнях, в Ирландии и Древней Греции. И в прошлом, и в настоящем между ними всегда пытались встать Юси и Шульдих". Откровенно говоря, я ещё не читала, но саммари поразило в самое сердце, поэтому надеюсь-таки прочесть и поделиться своими впечатлениями со всеми шипперами.

Ссылки:
Пейринговое сообщество CrawfordxRan здесь.
clueless psycho (список фиков, в том числе по "Белому Кресту" и, естественно по ОТП) здесь
Сайт Silrayn Silverwolf здесь.
Список фанфиков с пейрингом Кроуфорд/Ран на английском языке на fanfiction.net здесь.

@темы: ссылки, англофанфикшен, алиса777, статья

---

Weiss Kreuz Secret Santa Challenge 2011

[DancingDragon]

Для:  Becky Thatcher
От:

Название: In love with New York
Автор:  Илана Тосс
Пейринг/герои: Кроуфорд/Фудзимия Ая (Ран)
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Техника: Sony Vegas
Исполнитель и песня: Frank Sinatra «New York, New York»
Объем клипа (в мегабайтах): 35,2 Мб
Предупреждение: AU
Комментарий автора: Не было никакого сражения во дворце Мейфу и всего остального, и в Нью-Йорк Ая уехал кое за чем другим… Ладно, будем честны. Кое за кем.
Примечание: скачать с narod.ru | скачать с mediafire.com

@темы: Илана Тосс, Weiss Kreuz Secret Santa Challenge, клип

---

Weiss Kreuz Secret Santa Challenge 2011

[DancingDragon]

Для:  Rinaree
От:

Название: Пока не слишком поздно
Ссылка на оригинал: здесь
Автор: clueless_psycho
Переводчик:  Катриона
Бета: lady Dora Tany
Пейринг: Кроуфорд/Ран
Категория: слэш
Жанр: Сонгфик, по мнению автора — ПВП, но без особой графики (по мнению переводчика и беты — если это ПВП, то очень хорошо спрятанное)
Рейтинг: R
Размер: мини (17573 знака с пробелами)
Комментарий переводчика: текст песни группы Queen «Good Old-Fationed Lover Boy» смиксован мной из двух переводов, взятых здесь и здесь.

Игра гейши на сямисэне была великолепна: её длинные, тонкие, изящные пальцы с безупречным маникюром старательно перебирали струны инструмента. И зрители внимательно слушали её игру, хотя Кроуфорд прекрасно знал, что половина из них лишь пялится на красоту девушки, прикидывая, как бы подкатить к ней после того, как закончится представление. Возможно, Кроуфорд был единственным, кто действительно слушал музыку, однако, даже для него она служила лишь отвлечением.

В этот момент он должен был находиться в другом месте.


Я могу притушить свет
и спеть тебе песенки полные грустных любовных историй,
Мы можем станцевать вдвоем танго


— Мне так жаль, что из-за меня вы не смогли закрыть магазин вовремя, — сказала Эрико-сан. Она попыталась поклониться, но Йоджи быстро схватил её за руки, не позволив закончить движения. Он одарил пожилую даму свой самой ослепительной улыбкой.

— Для нас это только в радость, Эрико-сан, — заверил он. — Вы уверены, что сможете сама добраться до дому в такой поздний час?

Эрико захихикала, прикрывая рот тыльной стороной ладони, на её лице вспыхнул румянец.

— Разумеется, я смогу. Я прекрасно знаю город. Еще раз огромное вам спасибо.

— Приходите к нам еще. — Йоджи проводил Эрико до дверей. — От света вашей улыбки наши цветы становятся еще прекраснее.

— До свидания, Айя, — помахала Эрико, выходя за дверь. Айя, стоящий за кассой, помахал ей в ответ, заставив себя улыбнуться. Если бы не Йоджи и его невероятное терпение по отношению к женщинам, Айя вполне мог бы выставить Эрико из магазина вон. Ему было жизненно необходимо закрыть магазин. А Эрико потратила чертовски много времени, пытаясь решить, что именно она хочет — лунные орхидеи или лилии, и в результате купив белые розы.

— Готово! — выдохнул Йоджи, опустив ролету и закрыв её на замок.

Айя уже умчался наверх в свою спальню.

Ему было просто необходимо находиться в другом месте.


Я могу исполнить серенаду
и нежно играть на струнах твоего сердца,
быть твоим Валентино лишь для тебя.


— Еще саке, Кроуфорд-сан? — спросила Чио, еще одна гейша, поднимая маленькую фарфоровую бутылочку.

Кроуфорд кивнул, и Чио пододвинулась ближе, чтобы налить саке в его чашку. Кроуфорд почувствовал аромат её духов — сильный, но сладкий. Опьяняющий.

— Знаете, если бы на вашем месте был кто-то другой, я бы приняла это за оскорбление, — игриво заметила Чио, опуская бутылочку на стол.

Кроуфорд замер.

— Почему? Я сделал что-то не так?

Чио хихикнула, прикрывая губы рукавом.

— Да, Кроуфорд-сан. Вы думаете о ком-то другом в моем присутствии.

Кроуфорд улыбнулся, решив, что Чио просто шутит, делая вид, будто может читать мысли.

— Наверное, она красивее меня, — очаровательно надувшись, добавила Чио.

— Если бы это было правдой, меня бы здесь не было, — уверенно ответил Кроуфорд, отпив саке.

Чио вновь захихикала, легонько хлопнув Кроуфорда своим бумажным веером.

— А Вы умеете польстить девушке, не так ли?

— Ну, я выучил пару трюков, — отозвался Кроуфорд.

Чио пододвинулась ближе и наклонилась вперед так, что почти коснулась губами уха Кроуфорда. Тот изо всех сил постарался не отшатнуться.

— Скажите, Кроуфорд-сан, — в ее шепоте снова появились игривые нотки, — а срабатывают ли эти трюки на юношах?

Затем легко, словно пущенная стрела, Чио отпрянула назад и захихикала.

Кроуфорд улыбнулся в ответ, тщательно скрывая, как бешено забилось его сердце. Чио отодвинулась от него и взяла бутылочку с саке, собираясь обслужить другого посетителя, аромат её духов продолжал висеть в воздухе.

Кроуфорд задумался, не уйти ли ему прямо сейчас, чтобы предотвратить то, что он предвидел.


Оо любовь, ооo красавчик!
Что делаешь нынешним вечером, эй, парень


— Ты куда собрался? — спросил Йоджи, столкнувшись с Айей на лестнице.

— Наружу, — лаконично ответил Айя.

— Так поздно? Но у нас сегодня нет миссии, — напомнил Йоджи.

— И что? Ты уходишь в это же время почти каждый вечер, — огрызнулся Айя. Сейчас, когда он почти опаздывал, ему меньше всего на свете хотелось отвечать на вопросы Йоджи. Да с какой стати он вообще должен был перед ним отчитываться? Йоджи это совершенно не касалось.

— А по-моему, Айя, это немного странно, не находишь? — заметил Йоджи, приподняв бровь. — Я никогда раньше не видел, чтобы ты уходил из дома так поздно.

— Наверное, потому, что большую часть времени тебя самого нет дома, — ответил Айя, чувствуя, что еще немного этой беседы — и он не выдержит. — Прошу прощения, мне пора, — он оттолкнул Йоджи в сторону, чтобы пройти мимо.

— Эй, так куда же ты собрался? — крикнул Йоджи, повторяя свой вопрос.

— Наружу! — рявкнул Айя, закидывая на плечо рюкзак.


Подготовлюсь, приму обаятельный вид,
Ведь я приличный старомодный повеса.


Аяно подняла руку и помахала ей перед лицом Кроуфорда. Когда тот не отреагировал, девушка захихикала, даже не пытаясь прикрыть рот.

— Ах, Кроуфорд-сан, я чувствую себя по-настоящему оскорбленной, — поддразнила она.

Кроуфорд заморгал. Проклятый дар, мысленно выругался он. Надо было ему проявиться, когда он находится в подобном заведении. Хорошо хоть, что до недавних пор от него требовалось только слушать игру на сямисэне и пить саке.

Однако сейчас сямисэн уже молчал, а Аяно, игравшая на нем ранее, теперь решила поиграть с Кроуфордом.

— Мне очень жаль, честное слово, очень жаль, — сказал Кроуфорд. — Но я заглажу свою вину.

— Точно, пора бы уже, Кроуфорд! — крикнул Мураи с другой стороны стола. Это он привел Кроуфорда в этот чайный домик вместе с дюжиной других знакомых. И он, и другие посетители вечеринки прекрасно проводили время в компании гейш, пока мысли Кроуфорда витали далеко отсюда.

Аяно, прижав к щекам кончики пальцев, сделала вид, что серьезно размышляет над наилучшим выходом из ситуации.

— Давайте сыграем во что-нибудь захватывающее, — предложила она. — Карты? Шахматы? Если Вы три раза подряд проиграете, то отправитесь со мной на прогулку вокруг сада.

Мураи и его друзья опять расхохотались.

— Ах, Аяно-сан, вы себя недооцениваете, просите большего.

Аяно взглянула на них с ослепительной улыбкой, способной мгновенно превратить ночь в день. Мужчины восхищенно зашумели. Кроуфорд остался невозмутим.

— А если я три раза подряд выиграю? — поинтересовался он.

Аяно наклонилась к нему точно так же, как ранее Чио, но в этот раз едва не касаясь своим носиком носа Кроуфорда. От нее пахло чем-то фруктовым. Чем-то очень знакомым.

Шампунь.

Айя пользовался таким же шампунем.

— Если Вы выиграете, — произнесла она медленно и четко, — то я позволю Вам уйти.


О-о-о, дай мне услышать стук твоего сердца (все быстрее, быстрее)
O-o-о, ты ощущаешь мой любовный жар.
Давай, сядь на мой электрический стул любви


Когда Айя добрался до квартиры, то так запыхался, что едва мог дышать. Тем не менее, он не останавливаясь, отпер замок и распахнул дверь. В квартире было темно. Кроуфорд еще не приехал. Прекрасно. Айе требовалось время, чтобы все подготовить. Кроуфорд узнает, когда все будет готово. Есть своя прелесть в свиданиях с провидцем.

Ну, если честно, они не встречались. Они всего лишь время от времени выносили друг другу мозг.

Секс был хорош. И это все, что обычно имело значение. Но сегодня Айе захотелось немного разнообразия.

Это была дурацкая идея, но ему хотелось попробовать.

Разувшись, Айя уселся на пол, расстегнул рюкзак и медленно вытащил его содержимое.

Кроуфорда ждет сюрприз. Айя слегка улыбнулся, и его сердце забилось чаще от предвкушения.


И скажи, каковы твои первые ощущения после всего этого
Мне бы хотелось, чтобы у нас с тобой начался роман.
Говори — твое желание — закон для меня.


Они играли в карты. Честно говоря, Кроуфорд с легкостью мог выиграть у Аяно три раза подряд, потому что предвидел каждый её ход, однако решил, что игра будет более захватывающей, если он будет время от времени ошибаться.

Он лишь надеялся, что блеск его очков помешает Аяно прочесть его мысли.

Мысль, сама по себе, была идиотская. Но после нескольких лет учебы Розенкройц, а затем работы с Эсцет и жизни рядом с телепатом, ничто не могло избавить его от привычки максимально закрывать свой разум.

Аяно хихикнула, прикрывая рот своими картами.

— Вам не стоит поддаваться мне, Кроуфорд-сан, или я лишь сильнее на вас обижусь. Не нужно проявлять любезность лишь потому, что я женщина.

— Не думаю, что именно здесь и сейчас у меня получится отказаться от моего обычного джентельменского поведения, — пожал плечами Кроуфорд.

Похоже, его ответ показался остальным гостям смешным, и они разразились громким смехом.

Но Кроуфорд едва его расслышал.


Ооо, любовь, oоо, красавчик,
Что ты делаешь сегодня вечером, эй, парень?
Пишу письмо, чувствую себя намного лучше,
Употреблю все свое красноречие, болтая по телефону


Все было расставлено так, как он хотел. Горели свечи, наполняя комнату свежим фруктовым ароматом и придавая гостиной совершенно другой вид. Айя передвинул часть мебели, расставив ее так, чтобы в центре внимания оказался небольшой ковер. Звучала тихая джазовая композиция из тех, что нравились Кроуфорду. Пожалуй, цветы были немного лишними, но, разглядывая стоящие в высокой хрустальной вазе лунные орхидеи, он был счастлив, что решил захватить с собой несколько штук. В ведерке со льдом охлаждалась бутылка шампанского. Самому Айе не слишком нравилось шампанское, но Кроуфорд его любил, и потому сегодняшним вечером они будут поглощать золотистый напиток.

А еще имелось блюдо с клубникой. И крекеры.

И любимый лубрикант Кроуфорда, только с клубничным запахом.

Айя почти мог представить прохладу геля внутри себя. Он глубоко вдохнул и счастливо улыбнулся.

Ожидание того стоило.


Когда я не с тобой,
Я всегда думаю о тебе,
Скучаю по тебе (По тем длинным жарким летним ночам)


Когда Кроуфорд положил карты на стол Аяно взвизгнула, а затем захихикала. Кроуфорду пришлось признать, что она довольно хорошо играла в карты. К тому же, он до последней секунды не мог решить — позволить Аяно выиграть или проиграть.

Чио легонько хлопнула его по плечу бумажным веером.

— Вы ее обижаете, — тоже хихикая, пошутила она. — Мы знаем, что Вы можете играть куда лучше, чем сейчас.

— Возможно, сегодня просто не мой день? — пожал плечами Кроуфорд, собирая карты. — А может, все наоборот. Второй раунд?

— С удовольствием, — снисходительно кивнула Аяно.

Кроуфорд решил, что если ему так и так суждено завтра потерять голову, то стоит хотя бы постараться получить от жизни максимум удовольствия.

И начал перетасовывать карты.


Когда я не с тобой,
Всегдa думай обо мне,
Я люблю тебя, люблю тебя.


Прижав колени к груди и обхватив их руками, Айя нетерпеливо раскачивался взад-вперед. Свечи, как и лед, довольно быстро таяли. И не было никаких признаков того, что Кроуфорд скоро появится. Из-за гаснущих свечей комната начала заполняться странными, пугающими тенями.

Айя замер и сделал глубокий вдох.

Может с Кроуфордом что-то случилось?

Может, ему пришлось неожиданно отправиться на миссию, хоть он и оставил записку, что сегодня вечером придет обязательно?

Да где же он?

Нет, Айя вовсе не расстроился. Им просто овладело любопытство.

Беспомощность. И беспокойство.

Он передвинулся и уселся, скрестив ноги. И почувствовал что-то в кармане джинсов. Сунув руку в карман, Айя нащупал сотовый телефон. И быстро выдернул руку обратно.

Нет, он не собирается нарушать собственное обещание никогда не звонить Кроуфорду.


Эй, парень, откуда ты взялся
Эй, парень, куда ты делся?


Гости захлопали, выкрикивая похвалы, Когда Аяно положила карты на стол, показывая, что опять выиграла. Сначала она радостно улыбнулась своим верным болельщикам, а затем — многозначительно — Кроуфорду.

— В следующий раз постарайтесь играть лучше, иначе я очень сильно рассержусь, — сказала она.

— Если такая прекрасная женщина, как Вы, Аяно-сан, рассердится, то за подобный грех нам всем лучше сразу отправиться в ад, — отозвался Кроуфорд.

— Вы хорошо играете словами, Кроуфорд-сан, — угрожающе произнесла Аяно, хотя даже сквозь покрывавшую ее лицо пудру было заметно, как она покраснела. — И я убеждена, что Вы также хороши и с картами, или я не была бы женщиной.

— Если бы Вы не были женщиной, где бы еще мы могли насладиться мгновениями счастья, когда дела идут вкривь и вкось? — заметил Кроуфорд, в третий раз начиная тасовать карты.

Я выучился своей страсти
в весьма старомодной школе донжуанов.

Айя вздрогнул и проснулся оттого, что начал чувствовать спазмы во всем теле. Немного смутившись, он понял, что лежит на ковре, прямо на холодном полу. Неужели он и вправду заснул, дожидаясь Кроуфорда? И как давно?

И где Кроуфорд?

Айя зевнул, затем вздохнул. И попытался отогнать неприятные мысли относительно Кроуфорда. Наверное, ему пришлось срочно чем-то заняться, и он не смог приехать. Работая в той же сфере, что и Кроуфорд, Айя прекрасно понимал, что подобное время от времени случается.

Айя сдался и встал с пола. Он включил одну из ламп и принялся гасить свечи. Все равно они бы вскоре догорели. Он поднял вазу с пола и поставил ее на кухонный стол, затем выключил cd-плейер. Затем пришла очередь шампанского — он сунул бутылку в холодильник так же, как и клубнику. Айя вымыл блюдо и ведерко, высыпал крекеры в банку на кухне и засунул лубрикант к себе в рюкзак.

Еще раз зевнув, он выключил свет и в полной темноте подошел к двери.

И опустился на пол возле генкана.

Господи, о чем он только думал? В таком сонном состоянии он просто не сможет сесть за руль и доехать до Конеко. К тому же, ему ничто не мешает остаться здесь и поспать пару часов. Да и Кроуфорд никогда не говорил, что Айя не может этого сделать в его отсутствие. Ведь поэтому он и отдал Айе ключи от квартиры, разве нет?

Да и квартиру он снял по той же самой причине.

Айя поднялся на ноги и отправился в спальню.


Встречаемся точно в девять поужинаем в Ритце,
Я заплачу по счету. Ты попробуешь вина.


Они шли в сторону пруда, расположенного в дальнем конце парка, Аяно держала Кроуфорда под руку. С самого начала прогулки они не произнесли ни слова, наслаждаясь окружающим их ландшафтом и собственными мыслями. И чем дольше они шли, тем сильнее Кроуфорд скучал по Айе, тем больше ему хотелось оказаться с ним рядом, держать его в объятиях, вдыхать его аромат.

Но он не мог уйти. Не сейчас.

Когда они почти достигли пруда, Аяно выдернула свою руку и пошла вперед, оставив Кроуфорда в одиночестве.

Остановившись возле пруда, она посмотрела вниз и улыбнулась, увидев разноцветных карпов, плавающих в прозрачной воде. Мерное постукивание бамбука и звук водопада напомнили Кроуфорду звук старинных часов.

— Вы должны были уйти давным-давно, — не поворачиваясь к нему, тихо сказала Аяно, будто говоря сама с собой.

— Я не мог, — ответил Кроуфорд, зажимая губами сигарету.

— Ваша возлюбленная ждет Вас, — продолжила Аяно, по-прежнему не обращая на него внимания.

— Откуда вы знаете? Вы можете читать чужие мысли?

Аяно тихо рассмеялась.

— Это часть моего обучения, как гейши — знать все о своих гостях. Определять по их взглядам, по выражению их лиц каких развлечений им хочется. И хочется ли им, чтобы их вообще развлекали. Простите меня за подобную откровенность, Кроуфорд-сан, но я с самого начала знала, что Ваши мысли находятся в другом месте. А здесь только Ваше тело. И это тело ужасно не хочет здесь находиться. Есть место, где ему будет лучше. Но Вы находитесь здесь. И для меня будет оскорблением, если Вы останетесь здесь и дальше.

— Я восхищаюсь Вашими выводами, Аяно-сан… — Кроуфорд замолчал, когда Аяно внезапно повернулась к нему.

— Я знаю, что она красивее меня, Кроуфорд-сан, — сказала она все с той же улыбкой. — Хотя, может это не «она», а «он»?


Возвращаться с шиком в моем седане будет очень приятно.
Только пусти меня к себе — это будет здорово (ну, давай)


Когда Кроуфорд вошел в квартиру, внутри царила абсолютная темнота. Он включил в гостиной маленькую лампу, света которой хватило для того, чтобы подтвердить его ожидания. Здесь были свечи. И цветы тоже. А открыв холодильник, он нашел шампанское и клубнику.

Кроуфорд не знал, почему Айе вдруг захотелось устроить такую романтическую встречу. Ведь они не были влюблены и даже не встречались. Они были врагами, черт возьми, им просто нравилось время от времени заниматься друг с другом сексом. Не было никаких причин для романтики. Постель — это все, что имело значение.

Хорошо, что он предвидел это как раз перед тем, как Мураи пригласил его на вечеринку в чайном домике. В противном случае…

Кроуфорд вздохнул и потер лицо.

В противном случае, что?

Он попросту был не готов.

И, снимая на ходу пиджак, направился в спальню.


Ооо, любовь, ооо, красавчик,
Что делаешь сегодня ночью, эй, парень?


Айя зашевелился, почувствовав, как другая сторона кровати просела под чьим-то весом. Он медленно открыл глаза, протирая их кулаками, чтобы лучше видеть. Сидя к нему спиной, Кроуфорд снимал рубашку.

Айя заставил себя сесть, а затем пододвинулся к Кроуфорду. И зарылся носом в его волосы, жадно целуя Кроуфорда в затылок. А затем обхватил руками за талию, помогая разобраться с ремнем.

— Прости, случилось кое-что, не терпящее отлагательств, — сказал Кроуфорд.

Айя лишь кивнул, нащупав пальцами пуговицу на брюках Кроуфорда.

А затем и молнию, и очень медленно ее расстегивая.

Кроуфорд немного приподнял бедра, позволив брюкам съехать вниз, а затем отшвырнул их в сторону. Забравшись с ногами на постель, он развернулся, обхватил Айю за голову и притянул к себе.

Они слились в глубоком, жадном поцелуе — и Айя начал выбираться из собственных джинсов. Они разорвали поцелуй, чтобы Айя смог стянуть через голову футболку. Затем Кроуфорд лег на спину, и Айя растянулся на нем сверху.

Они целовались вновь и вновь — легко, нежно, но не менее страстно, когда Айя вдруг остановился:

— Может, продолжим завтра утром? Ужасно хочется спать, — спросил он, чувствуя, что вот-вот отрубится.

И Кроуфорд, посмотрев на него пару мгновений, кивнул в ответ, потянувшись за одеялом, когда Айя опустил голову ему на грудь.


Все прекрасно,
Только держись крепче,
Ведь я приличный старомодный повеса.

@темы: перевод, мини, фанфик, Weiss Kreuz Secret Santa Challenge, Катриона